- И ты это определила, проведя в её обществе максимум двадцать минут? - глаза Ворона по-совиному округлились. - Кать, тебе не кажется, что ты относишься к ней немного предвзято...

- Никит, поверь, детдомовцы лучше любых психологов разбираются в психотипах людей, это, во-первых. А во-вторых, когда я только пришла работать в ЦКБ, меня отправили в закрытую Академию при Центральном Комитете Безопасности, где нас научили доверять своей интуиции, а уже потом разбираться в первопричинах поведения преступников.

- Ладно, - видимо, приняв какое-то непростое решение, молодой человек снова завёл мотор, - давай понаблюдаем за англичанкой. Кстати, у тебя с ней как раз сегодня урок, вот и проверь её психику на предмет стабильности!

- Да как нечего делать! - весело зачирикала, поняв, что таки добилась карт-бланша на ведение подрывной деятельности.

За практически приятным разговором мы с Никитой добрались до школьного учреждения, в котором мне предстояло отработать парочку заковыристых приёмчиков, призванных довести подопытного до белого каления.

Выкатившись из джипа, и ни на кого не обращая внимания, на всех парусах помчалась к светло-жёлтому зданию, мысленно прикидывая какую СМСку настрочить Перепелиной, как была снесена уверенной тётенькой. Женщина меня крепко обняла, на манер Брежнева три раза облобызала и, ощутимо похлопав по спине, басисто зарокотала:

- Имею честь говорить с Катериной Радугой?

Аж присев от неожиданности и, чего греха таить, ужаса, лишь согласно кивнула, затравленно озираясь в поисках опекуна. Соларис нашёлся относительно недалеко от меня и странной женщины, но вот незадача, на помощь попавшей в беду сиротке пока бежать не спешил. Нехорошая он всё-таки личность...

- Позволь представиться, детонька, - меня в очередной раз крепко прижали к внушающему уважение бюсту, - Ангелина Фёдоровна, бабушка Марии. Катенька, можешь звать меня Гелей - не люблю все эти формальности!

Некультурно уронив челюсть, с ужасом поняла, что Ворон вчера не шутил, когда говорил про боевую бабушку пятиклашки. Не удивлюсь, если Геля прячет в своей элегантной и явно жутко дорогой сумочке танк с полным комплектом боеголовок.

Сообразив, что подвисла на неприлично долгое время, растянула подрагивающие от ужаса губы в приветливой улыбке и дежурно прокукарекала:

- Приятно познакомиться!

Бросив очередной полный немой мольбы взгляд на предателя Солариса, обиженно надулась - эта редиска нехорошая никак не отреагировал на мои невербальные крики о помощи. Поэтому, каюсь, решила мстить... причем жестоко!

- А вон там, рядом с турникетом, стоит мой опекун и, возможно будущий преподаватель Машки, - Никита Олегович Соларис!

Геля резко вскинула голову и окинула оценивающим взглядом сжавшегося в комок молодого мужчину. Мысленно позлорадствовав, решила уж совсем испортить жизнь Ворону. Знаю, что вечером мне за это влетит по самое "мама не горюй", но и спустить на тормозах столь предвзятое отношение к себе я тоже не могла.

- Не только я, но и Никита Олегович нашли труп семиклассника, - опустив очи долу, буквально кожей ощущала предостерегающий взгляд карамельных глаз. - И именно Соларису принадлежала идея вывести Машку на улицу. Мелкая и так много пережила, найдя Лапушкина...

- Какой милый мальчик, - ласково проворковала бабушка пятиклашки и царственным жестом подозвала к нам Солариса.

Осторожно, словно опасаясь нападения со стороны пожилой женщины, Ворон приблизился к нам и, бросив на меня предостерегающий взгляд, вежливо завёл светскую беседу. Гелечка, не ожидавшая подобного, аж порозовела от удовольствия и снова окинула преподавателя заинтересованным взглядом.

Заметив столь неприкрытый интерес к своему лже-опекуну, недовольно насупилась - мне почему-то это не понравилось.

- Доброе утро! - начал с приветствия Никита. - Надеюсь, Катерина ничем вас не обидела, - и двусмысленный взгляд в мою сторону.

И вот, пойди, разберись, чего хочет этот проходимец! То ли, чтобы я нахамила милой и нереально опасной Ангелине Фёдоровне и неминуемо бы тогда попала в больницу с многочисленными переломами и сотрясением. То ли, чтобы и дальше продолжала изображать из себя тихую и спокойную девочку-цветочка.

Решив действовать по обстановке, снова превратилась в слух, ибо Гелечка по праву оценила низкий и завораживающий тембр Ворона, и сейчас старательно поддерживала разговор.

- Ох, Никиточка, - увы и ах, но я как всегда пропустила момент, когда эти двое перешли на "ты", - Маняшка так плакала вчера!

- Гелечка, примите мои искренние извинения... Ума не приложу, как Мария оказалась в том "рукаве", да ещё и во время урока!

- В туалет попросила выйти, - всплеснула ухоженными руками женщина. - Ну, ничего, я этого так не оставлю - виданное ли дело, чтобы в школьном учреждении средь бела дня был убит мальчик!

Кстати о птичках: ведь никто так и не сообщил, отчего погиб Арсений Лапушкин... Непорядок!..

Пока мысленно возмущалась из-за неоперативности Даниеля (всё-таки странно, что непосредственный начальник ничего не сообщил подсадной утке), пока пыталась понять, отчего и Ворон, стопроцентно обладающий данной информацией, ничего не рассказал, пропустила момент, когда на горизонте замаячила блондинистая беда. Заметив тихо подкрадывающуюся к моему опекуну Перепелину, облачённую в строгую юбку и белую блузу, непозволительно поздно, только и успела, что ресничками заморгать, намекая Соларису на неприятности.

Заметив моё странное поведение, преподаватель резко крутанулся вокруг своей оси и чуть позорно не заорал от ужаса.

Ленка, сообразив, что её раскрыли, наплевала на конспирацию, и сейчас неслась к предмету воздыханий, раскрыв пылкие объятия. Не знающий, как правильно поступить (с одной стороны уже дал мне обещание пококетничать со школьницей, а с другой не хотелось падать в грязь лицом в глазах Гели), Ворон решил прикрыться щитом - мной то есть!

Схватив за руку, резко дёрнул на себя и, пока я не начала вырываться, громко и матерно вопя, прижал к груди. При любой попытке вырваться, мужские руки, надёжно зафиксированные на моих пояснице и затылке, лишь крепче прижимали к себе, ясно давая понять, что так легко Ленка не получит вожделенное тело.

- Радуга, делай, что хочешь, но не позволяй этой психованной до меня дотрагиваться! - практически истерично прошипел Соларис, наклонившись ко мне.

- Но наш уговор... - только и смогла выдохнуть в плечо молодого человека, растерявшись окончательно.

Горячее дыхание, щекотавшее мою макушку, сбивало с нужных мыслей, а руки, всё также прижимавшие к себе подталкивали неадекватную фантазию к романтическому полёту...

Запретив себе даже думать о всяких там амурных "А что, если...", решила убить двух зайцев: не дать Солариса в обиду, и подарить Перепелиной возможность помацать любимого преподавателя. Знаю, что меня за это дома четвертуют, но с Никитой я уж как-нибудь договорюсь, а вот недоверие и нескрываемая ревность, с которой сейчас на меня смотрит влюблённая школьница, откровенно напрягали.

- Ой, вы как влюблённая парочка обнимаетесь! - забила последний гвоздь в крышку моего персонального гроба Геля.

- Ну, что вы, - испуганно округлив глаза (так и до звания школьной путаны недалеко), подняло лицо к Соларису. - Никита Олегович, нас неправильно понять могут...

- Знаю, - нехорошо так ухмыльнулся оппонент, и я с ужасом поняла, что это месть за утренний шантаж. Неожиданно он склонился ко мне и, на секунду прижавшись щекой к моему виску, хрипло спросил: - Почему от тебя пахнет яблоками?

- От меня должно пахнуть цитрусовыми духами, а не яблоками, - ляпнула невпопад, чувствуя, как мысли разбегаются по черепной коробке. - Ник, пусти!

- Неа, - весело и по-мальчишески задорно улыбнулся в ответ преподаватель. - Иначе Рико не сможет тебя заметить, - поймав мой недоумённый взгляд, ничтоже сумняшиеся заявил: - Ну, ты же хотела защитить Перепелину и поймать Рико с поличным - тебе и карты в руки!