По дороге домой я заталкиваю в дальний угол мозга мысли о секторе «B» и краулерах. Вместо этого я думаю о гораздо более приятных вещах… Вероятно, мне стоит сдержаться и не набрасываться на Лэсли сразу, как только за нами закроется дверь бунгало.

Однако мои планы оказались перечеркнуты, потому что нас уже поджидают Ларона и Торн.

— В нашем новом доме всё ещё царит хаос. Поэтому мы надеялись, что сегодня вечером вы сможете пригласить нас к себе на ужин, — усмехается Ларона и показывает сумку. — Мы взяли всё, что оставалось в нашем холодильнике.

С одной стороны, я рад гостям, с другой — разочарован. Я рассчитывал провести вечер вдвоём с Лэсли.

Торна я ввести в заблуждение не могу, и он ухмыляется, извиняясь:

— У нас в самом деле хаос.

— Нет проблем. Я рад, что теперь вы живёте здесь.

Лэсли и Ларона готовят еду, они общаются друг с другом настолько непринуждённо, что я начинаю чувствовать нелепую ревность.

— Дай ей время, — догадывается о моих мыслях Торн, когда мы сидим на диване в гостиной Лэсли. «В нашей гостиной», — поправляю я себя упрямо.

— Чего мне не хватает в новом доме, так это спортзала, — вздыхает Торн.

— Да… многое изменилось… Мне тоже ещё нужно к этому привыкнуть.

Торн по-дружески ударяет меня в грудь.

— Да уж… не просто быть альфой, верно?

— Так и есть, — ворчливо отвечаю я.

В единодушном молчании мы смотрим какое-то время на стену, и чем дольше я слышу, как на кухне смеются Лэсли и Ларона, тем ощутимее растёт моя ревность. Почему мы с Лэсли не можем так же легко общаться друг с другом? Я понимаю, что моя ревность смешна, но просто не могу сопротивляться ей. Конечно, Лэсли чувствует контроль и давление с моей стороны… и на самом деле это полная противоположность тому, чего я хочу… но… Проклятье! Почему всё должно быть так сложно? Я опять завидую легкости общения между Торном и Лароной.

За едой становится полегче. У нас с Лэсли получается совершенно нормально общаться — такое ощущение, что Торн и Ларона образуют между нами своеобразный буфер, так что мы оба можем чувствовать себя непринуждённо рядом друг с другом.

— В ближайшее время надо разобраться с краулерами, — говорит Торн, и я киваю.

— Я хотел бы объединить все три сектора так, чтобы можно было безопасно передвигаться между ними. Но это будет не просто.

— Дороги, — говорит Лэсли, — Начать можно было бы с дорог. Они заодно использовались бы для поставок продовольствия между секторами. Большинство теплиц всё ещё находится в секторе «C».

Мы рассуждаем о новых возможностях производства продуктов питания, Ларона, к тому же, серьезно настроена разбить сад перед своим бунгало. Торну вряд ли удастся отказать ей в этом желании, и я усмехаюсь про себя.

— Думаю, вы послужите хорошим примером для других пар, но прежде всего — для Бойцов, чей опыт общения с женщинами ограничивается сектором «B». Ваш ребенок внесёт большой вклад в социальное развитие общества Терра-Альфы.

Лэсли соглашается, но, кажется, мыслями она где-то далеко. Я не хочу разрушать приятный настрой, заостряя внимание на этом здесь и сейчас. Этот вечер даёт мне смутное представление о том, как всё могло бы быть между нами, если бы отношения строились правильно. Интересно, происходит ли так же на Земле: вы проводите вечер с друзьями, общаетесь, строите планы… Для меня это всё в новинку. Но мне это нравится, и в данный момент мне хочется просто вести себя как обычный человек.

Вечер заканчивается так же приятно, как и начинался. Часы показывают почти полночь, когда Торн и Ларона прощаются с нами. И как только они уходят, между мной и Лэсли снова появляется это подсознательное напряжение.

— Тебе понравился вечер? — пытаюсь я вернуть исчезнувшее настроение, но мне не удаётся.

— Да… Я рада, что Ларона теперь живёт здесь.

Глаза Лэсли сияют так ярко впервые с тех пор, как я заявил на неё права. Снова ревность бьёт в самое сердце. И тогда у меня, к сожалению, вырывается нечто идиотское:

— Ты наслаждаешься её обществом.

— Да, — простодушно отвечает Лэсли, когда мы переносим остатки ужина на кухню. — Мы с Лароной хорошо понимаем друг друга. Она моя подруга.

— Тебе с ней приятнее, чем со мной.

Лэсли поворачивается ко мне и сердито смотрит. В тот же момент мне хочется откусить свой язык. Я идиот. Я чёртов идиот!

— Ларона не подавляет меня своим контролем!

Её слова выводят меня из себя. Мозг застилает завеса из путанных мыслей, которые, я уверен, обусловлены моими восемью процентами животной ДНК. Лэсли всё ещё подвергает мой авторитет сомнению. Она моя… я знаю, что хорошо для неё. Она не воспринимает меня всерьёз… она не признает мои права на неё! Я должен взять это под контроль! Я должен подчинить её!

Пока эти мысли пролетают, словно удары хлыста, в моём мозгу, адреналин врывается в кровь, вызывая агрессию и сексуальное возбуждение.

Это не ускользает от внимания Лэсли. Увеличивающийся бугор в моих штанах выдаёт меня с головой. Однако на этот раз Лэсли не боится. Скорее, она кажется крайне сердитой… и возбужденной… насколько я могу судить по её запаху. Некоторые из моих взбудораженных эмоций глубоко удовлетворены… по крайней мере, физически между нами проблем нет.

Тем не менее Лэсли пытается сопротивляться. Она скрещивает руки на груди. Её глаза сверкают, каштановые волосы волнами спадают на плечи. Я замечаю каждую мелочь в ней… и её наигранное сопротивление ведёт лишь к тому, что я хочу её ещё сильнее! И прямо сейчас! Лэсли одета в белый комбинезон, который практически не скрывает её женственную фигуру: изгибы её бёдер, длинные ноги и округлую задницу. Каждый сантиметр её тела посылает мне недвусмысленный сигнал, хотя в данный момент Лэсли вряд ли осознает это.

— Хочешь снова схватить меня и бросить на кровать, чтобы что-то доказать самому себе?

Она говорит с вызовом, а ещё немного хрипло. Я решаю продолжить эту игру.

— Мне это не нужно.

— Хорошо… — отвечает Лэсли, и теперь в её голосе появляется лёгкая неуверенность. — Желаю тебе спокойной ночи!

Она собирается развернуться и уйти, но так просто она от меня не отделается. Прежде чем ей удается пройти хотя бы два шага, я подлетаю к ней и обхватываю сзади… обнимая её руками.

— Мне не нужна кровать, чтобы показать тебе, кому ты принадлежишь… кухня вполне подойдёт.

Лэсли делает резкий вдох и хочет запротестовать, но не успевает, потому что я скольжу рукой между её бёдер. Вместо протеста Лэсли стонет. Я вновь чувствую глубокое удовлетворение, а из горла вырывается довольное урчание.

Не убирая руки от её киски, я подталкиваю Лэсли к кухонному островку и свободной рукой сметаю с него остатки нашего ужина. Тарелки, стаканы и столовые приборы с грохотом падают на пол. Ни Лэсли, ни меня это не волнует. Я сдёргиваю комбинезон с её тела одним рывком. Это уже второй. Надеюсь, у Лэсли их достаточно… потому что, если борьба между нами продолжится, в кокой-то момент ей больше нечего будет надеть.

Когда Лэсли остается в одних лишь трусиках, я беру её за талию, усаживаю передо собой на кухонный островок и недвусмысленно раздвигаю её бёдра.

— Я хочу увидеть тебя! — Я нетерпеливо разрываю её трусики. Мой член дергается от желания, оттого что Лэсли сидит передо мной раскрытая на кухонном островке. Она такая мокрая, что я не могу удержаться, чтобы не опустить голову меж её бёдер и не провести языком по влажным складочкам.

Лэсли тихо стонет, и её реакция заводит меня ещё сильнее. Я хочу её трахать… любить… брать… владеть ею… и всё сразу! Вместо этого я прикусываю её складочки, всасываю клитор и ввожу палец во влажное лоно. Эрекция в моих штанах становится до боли напряжённой.

— Скажи мне, что тебе нужно, — требую я ответа.

— Больше… дай мне больше, — стонет Лэсли, когда я вытаскиваю палец, мокрый от её соков, и медленно облизываю его. Моя женщина так чертовски хороша на вкус…

— Пожалуйста, Кроу…

Ухмыляясь, я вставляю палец обратно в сладкое влагалище, на этот раз добавляя к нему ещё один.