– А то я не заметил! – огрызнулся Сергей. – Во всяком случае, рана у нее неглубокая. Да и вообще, к счастью, пустяковая.
– Она спасла наши жизни! – заметил Чи.
– Молодец, девочка! – воскликнул Джим и погладил Софи по щеке. – А… куда мы, собственно, едем?
Чи пожал плечами.
– Не знаю, – сказал он. – Пока что прямо!
– Тут у вас ничего страшного не случилось за время моего отсутствия? – прозвучал в эфире вопрос Степанченко.
– А вот и Вы, профессор! – обрадовался Джим. – А мы тут, знаете, все с мутантами развлекаемся!
– Профессор, в морге на нас напал какой-то необычный мутант, – сказал Сергей.
– Необычный? А обычные мутанты бывают? – удивился Степанченко.
– Этот был настоящим гигантом, – пояснил Чи. – Все его мышцы были гипертрофированны, а лицо, если оно им было когда-то, видоизменилось до неузнаваемости.
– А еще у него был огромный горб, отчего он казался еще больше, – добавил Джим.
– Гипертрофированные мышцы и огромный горб? А какая у него была пасть? – заинтересовался Степанченко.
– Пасть? Широкая. Совсем не как у людей, – ответил Чи. – У него были не зубы, а клыки…
– Развитые конечности, горб и огромная пасть! – воскликнул Степанченко. – Вы разве не понимаете?
– Нет, профессор, – признался Сергей. – Мы ничего не понимаем.
– Да это же признаки всех трех видов классифицированных нами ранее мутантов! – сказал Степанченко.
– Профессор, Вы не на симпозиуме, – напомнил Джим. – А мы не Франкенштейны, чтобы понимать Ваши заумные намеки!
– Эйнштейны, Джим! Эйнштейны, а не Франкенштейны! – поправил Сергей.
– Три класса мутантов, – объяснил Степанченко. – «Пасти», «лапы» и «горбуны»…
– «Горбуны»? – удивился Чи. – Вы нам не говорили про горбунов.
– Это те, кому делали уколы под лопатку, – догадался Джим.
– Верно. «Горбуны» получили такое прозвище потому, что имели крайне гипертрофированные плечевые и спинные мышцы, которые создавали визуально эффект горба, – сказал Степанченко.
– Так при чем здесь все три класса? – не понял Сергей.
– Да ведь в мутанте, с которым вы встретились, сочетаются сразу все три вида изменений строения тела! – воскликнул Степанченко.
– Другими словами, этот мутант, Вы считаете, является финальной формой мутации? – спросил Сергей.
– Похоже, это именно та форма, которую стараются придать телу человека панацины, – ответил Степанченко.
– Значит, через пару лет все «пасти», «лапы» и «горбуны» станут такими же? – испугался Джим.
– Видимо, да, – ответил Степанченко. – Хорошо, что они не могут передвигаться быстро, иначе это бы добавило…
– Эта тварь гоняла нас по всему моргу, – воскликнул Джим. – Мы с трудом сумели убежать!
– Не может быть! – удивился профессор. – Они ведь теряют способность совершать резкие движения.
– А приобрести вновь эту способность? – предположил Чи.
– Нет, – оборвал его Степанченко. – Не могут.
– Вы уверены, профессор? – спросил Джим. – Как же тогда объяснить его скорость?
– Есть еще кое-что, – вспомнил Сергей. – На нем был такой же костюм, как у Вас.
– Такие костюмы выдавали только тем, кто работал лично с пациентами, – ответил Степанченко. – И никто из нас не принимал панацинов.
– Как же так? – удивился Джим. – Людей травили, а сами…
– Почему же никто из ученых не опробовал панацины на себе? – перебил Джима Чи.
– Просто мы ждали идеальной вакцины, – ответил Степанченко. – Мы знали, что рано или поздно сможем создать такую. Поэтому никто и не хотел торопиться с этим.
– Подождите, – сказал Джим. – Вы говорили, что женщины стали мутантами, передвигающимися с огромной скоростью.
– Да-да, – вспомнил Чи. – Это из-за того, что панацины попадали им прямиком в кровь.
– Я не думаю, что этот мутант был женщиной, – ответил Степанченко. – За эти годы они не нарастили себе огромных мышц, поэтому я думаю, что…
Профессор замолчал.
– Точно! – воскликнул Степанченко. – Кровь! Ведь первому подопытному мы ввели панацины прямо в вену. И он носил такой костюм, потому что находился под нашим постоянным наблюдением.
– Но разве он не умер? – не понял Джим.
– А Ноксфилд? – напомнил Чи.
– Вот что, значит, случилось, с его телом, – медленно произнес Степанченко. – Я однажды хотел сделать ему повторное вскрытие, а мне заявили, что тело кремировали. Я поставил на уши всю администрацию, ведь никто не имел права уничтожать тела без моего ведома. Значит, на самом деле они изолировали его где-то в морге.
– Они знали, что делают панацины с человеком, – подытожил Чи.
– Где я? – раздался с заднего сиденья слабый шепот.
– Все в порядке, Софи, мы в безопасности, – ответил Сергей, взяв девушку за руку.
Софи приподнялась и провела рукой по лбу.
– У меня идет кровь, – заключила она, недоуменно взглянув на свою руку, и села.
– Ты спасла нам жизнь! – воскликнул Джим, улыбнувшись ей. – Быстро ты сообразила, что делать… это у тебя в первый раз…
– А куда мы едем? – спросила Софи, не разобрав, что ей сказал Джим.
– Точно! Куда? – вспомнил Сергей. – Профессор, где находятся апартаменты Ноксфилда?
– Его дом в пяти минутах езды на восток от штаба, – ответил Степанченко. – Неужели они оставили его документы там?
– Я, кажется, еду как раз к штабу, – сказал Чи. – Где нужно свернуть, чтобы не нарваться на Ваших новых друзей, профессор?
Вскоре джип находился у дома, в котором проживал Ноксфилд.
– Шикарные хоромы! – заметил Джим, выходя из машины.
– Да, он мог себе это позволить, – ответил Степанченко.
– Оружие, думаю, можно оставить, – сказал Сергей.
– Ни за что! – воскликнула Софи. – Теперь я без пистолета никуда не пойду.
Пока Чи вскрывал замок, а Джим с Сергеем перезаряжали оружие, Степанченко рассуждал вслух:
– Меня все беспокоит этот проект «Феникс». В записях Ноксфилда ничего об этом не упоминается. Что есть «Феникс»? Это мифическая птица, восстающая из пепла. Или что-то в этом роде.
– Я не уверена, что проект называется так по какой-то определенной причине, – сказала Софи. – Они могли просто взять понравившееся название.
– Не соглашусь с тобой, – отозвался Джим. – Когда я еще был солдатом, я немало повидал брифингов. Все миссии, в выполнении которых я участвовал, имели определенные названия. И они всегда имели смысловое значение. Например, была у нас операция «Колыбельная». Нашей задачей было уничтожение террористов в их логове в ночное время. Предварительно мы использовали усыпляющий газ… Да! И не обращайте внимания, что я вам сейчас раскрыл государственную тайну.
– Вот-вот, – поддержал Степанченко. – Все наши проекты также имели названия, соответствующие им.
– Хорошо, феникс – птица, восстающая из пепла, – сказал Чи, доламывая замок и открывая входную дверь. – Но чтобы восстать из пепла, наверное, нужно сгореть.
– То, что она восстала из п е п л а не важно, я думаю, – сказал Сергей. – Важно то, что она в о с с т а л а!
– Думаете, этот проект связан с Ноксфилдом и тем парнем, первым подопытным? – спросил Степанченко.
– Возможно, – ответил Сергей. – Это имеет смысл. Это ведь по сути воскресение из мертвых…
– Давайте не будем разговаривать внутри, – предложил Чи. – Дверь хоть и была заперта, но я не уверен, что у Ноксфилда не было домработницы или дворецкого.
Отряд передвигался по просторным комнатам медленно, стараясь не создавать шума. После нескольких неприятных сюрпризов никому не хотелось нарваться на новые.
– Кабинет Ноксфилда, скорее всего, на втором этаже, – сказал Степанченко. – Он, помнится, как-то говорил мне, что любит смотреть из окна, как внизу «шастают» люди.
Чи первым поднялся по лестнице на второй этаж и стал смотреть по сторонам. Затем отряд подошел к элегантно отделанной под дерево металлической двери, и Чи медленно повернул ручку. Прозвучал тихий щелчок. Китаец распахнул дверь.
Посреди большой комнаты стояло еще одно существо. Вернее, нельзя сказать, что оно стояло, потому что ноги ему заменял длинный хвост, на котором существо держалось, подобно змее. У существа было четыре руки, хотя, руками эти конечности не были. Скорее, щупальца, по длине соизмеримые с человеческими руками. Голова была шарообразной, покоящейся на короткой шее. Большие черные глаза были посажены довольно высоко, носа не было, а пасть обрамляли еще четыре коротких жвала, похожие на лепестки цветка. Похоже было, что эти щупальца прикрывали пасть, смыкаясь. Кожа его имела темно-красный оттенок, а брюхо было оранжевым. Существо уставилось на непрошенных гостей так же удивленно, как и они на него.
