– Я, знаешь ли, люблю стерильность, – сказал он, натягивая их поочередно на руки и расправляя складки на пальцах. – Кто знает, каким ты триппером болеешь?

Немного поразмыслив, Евгений остановил свой выбор на скальпеле.

– Я все равно ничего не понимаю, – признался он. – Зачем этот спектакль? При желании можно было нанять пару мордоворотов, и из меня бы сделали отбивную. Да хоть те самые придурки в кафе. Уверен, заплати им по двести баксов, они не раздумывая разорвали бы меня на части. Чего ты добилась?

– Знаешь, а я чуть не кончила, когда тот парень тебя вырубил, – отозвалась Шанита. – Это было чудесное зрелище. Такой расфуфыренный мажор – и на асфальте с разбитой рожей. Кайф! Знаешь, за это я даже простила ему оплеуху.

Золотарев почесал нос.

– Надо же, какие интересные детали выясняются. Спешу тебя огорчить, больше ты не кончишь. А вот я на тебя кончу, селедка. И не один раз. Кстати, о том утырке на стоянке. По моим расчетам, его труп уже начал остывать.

Шанита недоверчиво покосилась на байкера. Истолковав ее взгляд как немой вопрос, Евгений кивнул:

– Конечно, ты считаешь, что это простое хвастовство расфуфыренного мажора. Но сейчас-то тебе можно поведать мой секретик. Тем более что никому о нем ты не расскажешь. Смотри!

Он вытянул вперед правую руку, едва не коснувшись носа Шаниты. Из рукава косухи выскользнул темный мешочек чуть больше грецкого ореха. Золотарев незаметно прижал его мизинцем, и наружу вылезла тонкая игла. Когда Евгений убрал палец, игла скрылась в мешочке. Он тряхнул рукой, и тот исчез в рукаве.

– Фокус-покус. Мое собственное изобретение, – похвастался он. – Как жало у пчелы, чуешь? Этот жирный боров получил дозу смертельного яда, который парализует нервную систему и вызывает остановку сердца. Нередко это сопровождается галлюцинациями. Вскрытие покажет, что причиной смерти стала сердечная недостаточность. Между прочим, запаса яда хватает на три «укуса». Единственное, есть определенный риск самому быть ужаленным. Но я очень осторожен, детка.

– Это соответствует твоему стилю, – сказала Шанита, криво улыбнувшись.

– Спасибо за комплимент, – просиял Золотарев. – Пожалуй, стоит запатентовать эту штуковину. Назовем его «средство-от-тупорылых-ублюдков-пристающих-к-приличным-людям-в-придорожных-кафе». Как тебе, креативно?

Шанита промолчала.

– Знаешь, Эйнштейн как-то сказал… Мол, вы никогда не сумеете решить возникшую проблему, если сохраните то же мышление и тот же подход, который привел вас к этой проблеме, – медленно произнес Евгений. – Понимаешь? Этим мы с тобой и отличаемся. Этот тупой урод на стоянке разинул на меня пасть. Сейчас его коченеющий труп везут в морг. Он наверняка не понял, что вообще с ним произошло. Полагаю, что и обо мне он давно забыл. Но я удовлетворен – одной падалью меньше. Ты тоже хотела отомстить. Но тебе захотелось торжественной обстановки и пафоса. Ты хотела, чтобы я все понял, осознал и, скажем так, прочувствовал твою боль. Ты мечтала насладиться своей властью надо мной. Правильно? Да, романтично. Но что по факту? А в итоге ты села в лужу. И в прямом, и переносном смысле, и теперь пускаешь пердящие пузыри. Поменьше эмоций и больше действий, тогда ты добьешься своей цели. Правда, другой возможности у тебя, увы, уже не будет.

Шанита продолжала хранить глухое молчание.

– Ладно. Перейдем ко второй части Марлезонского балета, – проговорил он, подходя к ней. – У меня к тебе два вопроса, детка. Если твои ответы меня удовлетворят – я убью тебя быстро. Если нет, я буду резать тебя всю ночь. На вечеринку я все равно опоздал, так что у нас с тобой уйма времени.

Шанита улыбнулась, и он нахмурился. Было что-то пугающее в этой улыбке, как будто раздвинулись края гниющей раны.

– Думаю, ты скоро перестанешь скалиться, – задумчиво произнес Золотарев. Присев на корточки перед Шанитой, он ковырнул скальпелем рану на ее колене. Она скрипнула зубами, побледнев, но не издала ни звука.

– Больно? – с участием осведомился Евгений, глядя на красноватый кончик скальпеля. – Ну, ответь. Я ведь специалист по боли.

– Делай то, что задумал, – сглотнув, произнесла Шанита.

Он с неприкрытым восхищением цокнул языком.

– Уважаю сильного противника. Но я ломал и не таких, как ты. Итак, вопрос первый. Что ты знаешь о даче? Ты ведь назвала меня Айболитом. Это слишком закрытая информация, и я ломаю голову, пытаясь понять, где я дал промашку.

– На этот вопрос я отвечу. Все очень просто, дядя Женя, – усмехнулась Шанита. – Видишь ли, когда что-то очень хочется, считай, проблема наполовину решена. Мне очень хотелось собрать о тебе как можно больше сведений. Конечно, это стоит денег. Мне даже пришлось продать квартиру, чтобы нанять специалистов, а самой переехать в коммуналку. Не поверишь, на что готовы многие люди за деньги. Так что за тобой следили, Айболит. Видели, как ты приезжал к частному домовладению неподалеку отсюда. Туда же съезжались другие люди на дорогих иномарках. С этими людьми были женщины, часто в нетрезвом состоянии и часто неряшливого вида. Ясное дело, подобрать нужно было таких, кого вряд ли стали бы искать. Но главное не это. Суть в том, что в воскресенье вечером мужчины выходили из дома и разъезжались на своих иномарках по домам. А вот женщины почему-то нет. Спустя какое-то время все повторяется – к дому привозят женщин, и они остаются. Вы их там что, растворяете в кислоте? Или сжигаете? На тебе был жучок, Айболит. И запись твоего разговора во время ваших «развлечений» у меня имеется. Качество, конечно, не фонтан – вы все же в подвале находились, но разобрать слова можно.

– Мало ли что я говорил, – зевнул Евгений.

– Ага. Но только кроме твоего голоса еще слышно, как кричит какая-то девушка. Судя по всему, ты отпиливал ей ноги. Как ты думаешь, у полиции возникнут вопросы, если эта запись окажется у них?

Лицо Золотарева оставалось безучастным.

– Значит, нанятые тобой люди тоже совершили преступление. Они ведь молчат и не сообщают в правоохранительные органы, – рассудительно проговорил он.

Шанита пожала плечами.

– Эти люди не обременены гражданским долгом. Они просто собирали доказательства за очень хорошие деньги. Сейчас эти доказательства у меня.

Евгений вздохнул.

– Меня будут шантажировать?

– Вряд ли, – покачала головой Шанита. – Это люди незаинтересованные. Единственное, что им нужно, – деньги. И они их от меня получили. И только я буду решать, что делать с компроматом против тебя.

– Ты меня успокоила, – хихикнул Золотарев. – Не хочется, знаешь ли, вздрагивать от каждого телефонного звонка. И все же. Мне нужно все то, что накопали твои ищейки.

И тут Шанита его просто потрясла.

– В кармане моего рюкзака есть ключи от комнаты, – буднично сказала она. – Диск с записью и кое-какие бумаги – все это лежит на нижней полке в угловом шкафу. В черной матовой папке.

– Я обязательно наведаюсь к тебе в гости, – пообещал Золотарев, немного придя в себя. – Вижу, ты напугана, раз так быстро все рассказала. И правильно сделала.

– Я сделала это не потому, что испугалась, – возразила Шанита. – Я тебе это рассказала просто так. Ты все равно не сможешь забрать эту папку.

– Почему? – насторожился Золотарев.

– Потому что ты сдохнешь вместе со мной.

Евгений сплюнул.

– На колу мочало, начинай сначала, – вздохнул он. Вытянул руку, и мешочек со смертельным ядом выскочил наружу, словно чертик из табакерки.

– Я могу заменить скальпель на яд, детка. Хочешь?

Он заметил, как расширились глаза женщины, и самодовольно усмехнулся:

– Боишься? Правильно. Я люблю, когда меня боятся.

Она мотнула головой.

– Я умру не от яда. И я тебя не боюсь. Не забывай, во мне течет цыганская кровь.

– Откуда такая уверенность? Ты все-таки ясновидящая? Тогда скажи, от чего ты умрешь. А я скорректирую твой прогноз, хе-хе.

– Я вижу ослепительную вспышку… и пустоту, – тихо промолвила Шанита.

Евгений засмеялся. Он снова поднял рюкзак женщины, быстро нашел ключи и сунул их в карман.