- Ничего особеного, - буркнул свидетель. - Вселенная, во всяком случае, не взорвется. Но пойдя на поводу у этого субъекта, вы, так сказать, придадите ему новые силы, и он непременно устроит какую-нибудь пакость. Дело ведь не в бутылке, а в том, что вы позволяеете ему навязывать вам свои услоия. Он же, извините, питается вами...
- Да? - Инспектор состроил озадаченную мину. - Я бы этого не отметил.
- Ну, разумеется, не в буквальном смысле. Он и с к у - ш а е т вас, а вы вступаете с ним в дискуссию и, тем самым, уже искушаетесь. Тратите свою умственную энергию на ничтожные пустяки, выходите из равновесия. А ему только это и нужно.
- Ясно. - Инспектор на секунду задумался, потом, видимо, приняв решение, тряхнул головой, встал, и, подойдя к двери, сердито крикнул в коридор: - Дежурный!
Сержант явился незамедлительно и строго взглянул на подследственных.
- Буянят? - спросил он.
- Нет. Все в порядке. Сбегайте в изолятор и принесите бутылку, оставленную там этим гражданином.
- Есть!
Сержант явился через минуту, неся с собой бутылку на вытянутых руках.
- Я думал, тут отпечатки.., - туманно пояснил он, ставя бутылку на стол.
- Спасибо. Свободны, - сказал инспектор. - Ваша бутылка?
- Да, - подтвердил свидетель.
- Так, сейчас будем разбираться.
Это была полиэтиленовая бутылка самого стандартного формата. Издалека ее вполне можно было принять за поллитровую из-под водки "Столичная", мечты алкоголика, но вблизи сходство утрачивалось за счет некоторой мутноватости, зато легко определялся тип содержимого - шампунь польского производства, мечта советской женщины. Ибо на этикетке красовалась женщина с золотыми волосами. Возможно, Кристина, но, скорее всего, Ванда. Собственно жидкость отсутствовала, но пробка была плотно завернута.
Когда инспектор протянул руку, чтобы взять бутылку, двойник вскочил со стула, но, повинуясь властному жесту, упал обратно. Глаза его горели прямо-таки дьявольским огнем.
- Не суетитесь, - сказал инспектор. - Суета истощает нервы и утомляет мышцы, но не ускоряет процесс, ибо является следствием внутренних колебаний.
Эта туманная фраза еще больше возбудила двойника. У него даже щека задергалась, а руки не находили себе места и шарили где-то в окрестностях горла, будто он решил перекрыть себе кислород, но не мог выбрать точку приложения своей решимости.
- Следите внимательно за моими движениями. Вот я беру бутылку..., - инспектор действительно взял бутылку в руку, взболтнул, а потом достал из кармана связку ключей и продемонстрировал присутствующим.
Ему показалось, что свидетель побледнел и подался вперед. Тогда инспектор быстро подошел к сейфу, открыл его и, сунув бутылку в металлическое нутро, захлопнул дверцу. После этого он тщательно запер сейф на два полных оборота и, вернувись на свое место, заявил.
- Вот и все. Следственный эксперимент завершен успешно. Ничего, как видите, не произошло, мир остался невредим, а мы добились поставленной цели.
- Но ведь вы даже не попытались.., - голос двойника задрожал и сорвался. - Вы... Вы еще пожалеете о своем решении!
Инспектор его не слушал. На память ему пришел случай из детства. Они вдвоем с приятелем исследовали окопы за околицей деревни и обнаружили закупоренную бутылку. Что в ней было - осталось неизвестным, ибо брошенная под гусеницы проезжавшего трактора ДТ-75, она прекратила существование. Однако, вместе с ней сгорел и трактор. В результате бабка, у которой гостил будущий инспектор, целый месыц снабжала колхозное начальство самогонкой, чтобы замять дело. Хорошо, что великий вождь всех времен и народов к тому времени уже отдал душу сатане, иначе самогонкой дело вряд ли кончилось бы. Самое неприятное было то, что к бабке присосался тракторист, в ведении которого находился злополучный трактор. Он упирал на то, что под сидением общественной собственности хранилась его личная в количестве четырех бутылок водки, и, находясь в состоянии непрерывного подпития, непрерывно же требовал компенсации, причем размеры иска на два порядка превышали нанесенный ущерб. Этот тракторист терроризировал бабку с каким-то садистским упорством и восстановил против себя всю деревню. С ним боролись всем колхозом, но утихомирился он только после того, как был пойман с поличными в момент продажи третьему лицу общественной солярки в количестве двух бочек...
Двойник своей безудержной наглостью очень сильно напоминал тракториста из воспоминаний. Инспектор сделал вывод, что личности подобного типа, вне всяких сомнений, являются продуктом советской эпохи. Суть их подхода к вопросам собственности формулировалась инспектором в следующем виде: твое, мое - все мое. При капитализме они просто становились гангстерами, а при социализме с особым рвением ратовали за общественную собственность, поскольку в таком виде ее удобнее всего было разворовывать. Ибо общее - значит ничье, и можно безо всяких помех применить известную формулу римского права, гласящую: "ничья вещь становится собственностью первого овладевшего ею". Формулу эту инспектор изучил заочно на втором курсе, а позже сделал вывод, что лучше всего данную формулу сумели применить большевики. Они сначала все сделали ничьим, опираясь на лозунг справедливости, потом изучили римское право и уже на законном основании все подгребли под себя...
Инспектор поймал себя на том, что совершенно ни к месту вспомнил о большевиках. К данному эпизоду они вряд ли имели какое либо отношение. Хотя, впрочем, как сказать... Тоже ведь хотели до основания, а затем... То есть, идея стара, как мир. Добавить к ней тезис: "бей своих, чтоб чужие боялись", и можно смело приступать к переоборудованию вселенной...
Двойник, однако, в этот момент ничем не напоминал стойких большевиков. Он совершенно размяк и представлял из себя жалкое зрелище. Нечто вроде холодца на солнцепеке.
Инспектор констатировал, что нашел удачный ход. Но теперь требовалось найти продолжение.
- И каковы же результаты вашего следственного эксперимента? - вдруг поинтересовался свидетель.
Он покосился на двойника и улыбнулся.
- Эксперимент прошел успешно, результаты будут приобщены к делу, - бодро заявил инспектор. - А теперь ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос. Мне представляется очевидным, что ваша бутылка образовалась несколько позже образования вселенной из ничего. Во всяком случае, не раньше того, как был изобретен шампунь польского производства. Ведь та женщина на этикетке - сами понимаете... Где же хранилась флуктуция до заключения в бутылку?
Ответить на вопрос свидетель не успел. Дверь в кабинет стремительно распахнулась, и на пороге появился молодой человек.
Описать его наружность, если бы инспектору предложили сделать это позже, он бы не смог. Пропорции этого молодого человека были весьма изящны, но внешность - совершенно н е у л о в и м а.
Вместе с тем, в его облике не было ничего необычного, во всяком случае такого, что могло бы возбудить подозрения. Вполне естественно, что поначалу никаких подозрений у инспектора и не возникло.
- В чем дело? - произнес он недовольно. - Я веду допрос!
- Я только на мгновение, - молодой человек приблизился к столу, даже не посмотрев в сторону подследственных. Владимир Борисович Жуков, если я не ошибся дверью?
- Даже если и ошиблись, я все равно Жуков, - буркнул инспектор. - Чем могу быть бесполезен?
- Да, собственно, пустяки. Я из комитета - вот удостоверение. А вот постановление на арест гражданина Горобца Сергея Кузьмича.
С этими словами молодой человек достал из внутреннего кармана своей замевой курточки сначала красную книжицу, а следом за тем очень ловко извлек из пухлого бумажника свернутый вчетверо листок.
Инспектор принял документы и бегло ознакомился с содержанием, делая особый упор на печати и подписи. Все оказалось в полном порядке. Кроме фотографии, которая была как бы смазана, и хотя лицо человека, на ней изображенного, можно было при некотором воображении рассматривать как лицо постороннее, все же не было веских оснований считать, что лицо это не соответствует предъявителю, стоявшему рядом.
