Как дальше будет, я не знаю. Щас же каждый раз новый контракт. Но опять же гляди ещё. Если бы, там, был контракт, как в российской армии… Я, там, с одним разговаривал, он говорит: «Я вот, допустим, если отслужу, уже знаю, где мне дадут квартиру. Или, допустим, меня убьют — я знаю, что мою семью не бросят. Льготы будут. А здесь что?».

— Но деньги ведь платят?

— Ну, знаешь, чё тебе скажу — пускай там 15, 20 тыщ, но если сравнивать с человеческой жизнью, это копейки. Человеческую жизнь во скоко, там, оценишь? Она неоцениваемая! В общем, деньги против жизни — ничо вообще! Ради них, что ли? Да тьфу!

Но российское государство, оно же заинтересовано. Оно заинтересовано, чтобы не было фашистов. И тоже я когда сюда ехал, то с той целью, чтобы здесь людей не жгли. Это была первая цель. А то, что тут финансовая, там, — это уже на втором плане. А то что ж получатся: наши деды с ними, с фашистами, воевали-воевали, а прошло 70 лет — опять с ними воевать! Опять началась эта заваруха с этой гнилой Европы! И если сейчас глубоко уткнуться в историю, наши деды смеялись над Гитлером — дескать, какой-то там алкоголик. А он показал вон всем, до Москвы дошёл. Если мы сейчас вот опять будем, как говорится, на это рукой махать, то они и до России доберутся, эти фашисты! Так что тут надо наводить порядок, чтобы не было здесь фашизма. Или я не прав?..

Да, вот это наш человек, решил тогда Кравченко. Прав ты, дядька, на все сто прав! Не за деньги мы тут — они просто подспорье, чтобы было на что жить! Мы тут вот за этим — чтобы не пришли фашисты в наш дом и не стали нас жечь заживо только потому, что мы не разделяем их гнилых убеждений! Не нужна нам Украина, даже Донбасс нам не нужен — географически, имеется в виду. Но нацизм, фашизм, этот вонючий западный либерализм, порождающий вечно и нацизм, и фашизм, — они тянут лапы свои к людям поверх всякой географии!

Вот сегодня загадили мозги многим украинцам, которые нашли себе убежище от всех проблем в лозунге «Украина понад усе!». И пошли они убивать других людей, которые отказались жить под этим лозунгом. Не на Украине отказались жить, нет! Под фашистскими порядками, даже под лозунгами не захотели существовать. А завтра где эта гадость всплывёт?

И вот они, такие вот казачки, от сохи да от детей своих пришли сюда защитить этих людей, защитить их от фашизма. Который, как и прежде, как и всегда, вновь показывает, что он — прежде всего, смерть. Смерть несогласным, тотальная промывка мозгов оставляемым в живых, закабаление в результате целого народа в угоду и пользу олигархов. Чтобы те под лозунгами нацизма для народа могли счастливо грабить этот народ, а тот пел бы ещё и осанну своему фашистскому поработителю…

В общем, Кравченко сделал всё возможное, чтобы забрать к себе казачка Еланца. Вымолил содействия у Сан Саныча, пил коньяк с командованием, поднимался до самого штаба корпуса — выцарапал. И ни разу не пожалел о том.

Вот такой боец сидел сейчас вместе со Злым через проход между столами и усиленно делал вид, что он совершенно гражданский мужик. По мнению Алексея, никто в том и не сомневался. Вот Юрка Семёнов — тот да, тот даже в гражданке внушал впечатление. Женщинам прежде всего. Но сейчас он несколько сжался, расплылся на стуле, изображая если и ополченца, то напившегося в увольнении уже с утра. Ну, то есть гуляющего, следовательно, со вчерашнего дня как минимум.

Ещё через столик от них расположилась компания из двух пар — на вкус Кравченко, несколько хлыщеватого вида. То ли в конфискате комендатуры были специфические предметы одежды из новых коллекций, то ли среди бойцов присутствовали бывшие мажоры. Впрочем, Алексей мог и ошибаться: для юношеского мажорства он был староват уже, и за модами не следил. Но по службе своей в «Антее» он подобных ребят занёс бы именно в эту категорию.

Гэбэшников определить было невозможно. Или они опаздывали.

За минуту до назначенного срока Кравченко набрал номер Ирки. Он был уверен, что Лысый оставил её телефон себе. Для связи, естественно, ибо вряд ли его могла заинтересовать достаточно простенькая модель.

— Пришёл? — хмуро осведомились на том конце связи. — Где стоишь?

— Не стою, а сижу, — неприязненно буркнул Алексей. — В ресторане, в комплексе твоём.

Пауза. Сюрпри-из! Осмысливает.

— Парни где?

— Где девушка?

— На подвале, где её ещё быть. В тепле, как и обещал. А где парни?

— В машине, где им ещё быть, — передразнил собеседника Алексей. Наглость сейчас — точно второе счастье. — Как только вижу рядом с собой девушку, даю команду, и они у тебя перед входом в офис.

Пауза. Лысый что-то прикидывал. Ясно, что: ему нужен был сам Алексей, а не бандиты. Те — так. В придаток.

Сейчас скажет основное.

— Не пойдёт, — веско сказал Лысый. — Девушку мои парни сейчас приведут. Но только не в главный зал, а в виповский. Через коридор. Ты проходишь туда, тогда отпускаю девчонку в наружный зал. Пусть идёт, куда хочет. А с тобой мне побазарить надо. Заодно и ребят моих дождёмся, убедимся, что ты их честно отдал.

Алексей подумал. Пожалуй, это даже хорошо. С одной поправкой, впрочем.

— Годится, — сказал он. — Но не совсем. Девушку — сразу в общий зал. И твои провожают её до дверей наружу. Потом парень мой, водитель, забирает её, отвозит за территорию, там выпускает твоих и уезжает. Только они будут в наручниках. Ключи — у меня. Я остаюсь с твоими парнями. Потом мы с тобой разговариваем.

Тем же дрыном, да по другому месту. Ирку он должен от себя подальше отправить, чтобы гарантировать ей безопасность при любом развитии событий с ним. Так что никаких вип-залов!

— Ни хера се, ты накрутил! — вскипел Лысый. — Что мне мешает доставить девку к тебе частями?

Нервничает, сука! Не деловой разговор, не будет он этого делать.

— Во-первых, помешает то, что я тебе уже говорил, — сдержанно, но с явственно показываемой силой ответил Алексей. — Я очень обидчивый. И обиду свою держать на сердце не привык. Такой вот я несдержанный парень. Во-вторых, я тебе тут устрою такой тарарам, если не увижу девушку живой и здоровой, что через пять минут тут будет вся милиция и комендатура. Как думаешь, что они сделают, когда увидят у тебя на руках покоцанную заложницу, фактическую жену действующего офицера армии? Терроризм в условиях военных действий чем пахнет, догадываешься? «В-третьих» надо — или достаточно?

Пауза. Задумался Лысый. Алексей знал, что играет точно. Бандиту «тарарам», разумеется, не нужен, если ему нужен сам Кравченко. Речь идёт, в общем, о рокировке — вместо сторонней женщины у него в руках окажется сама желанная жертва. А то, что «жертва» колюча сверх всякого его представления, — про то Лысый ещё не ведает.

— Ладно, хрен с тобой, — проговорил бандитский лидер. — Только без фокусов. На этот случай моих будет трое и все с пушками. Учти.

— Учёл, — ответил Алексей. — Всё, время пошло!

Две вещи не увидел бандюган. То, что Алексей может быть не один. Это раз. И то, что происходить передача будет в общем зале. То есть на глазах у потенциальных свидетелей. То есть Лысый сам будет заинтересован в тишине и спокойствии во время акта передачи заложницы. Это два.

Насчёт первого пункта — тут Кравченко, впрочем, поторопился. Сам это понял, когда из двери, уводящей в коридор к вип-залу, появились два довольно развитых «шкафчика», цепко оглядели зал, буквально до каждого лица (Алексей сделал своё кирпичом), затем прошествовали к двери выхода и встали там по её бокам на манер лейб-гвардейской стражи. Кого уж там они выцепили, осталось неизвестным, но выход они закрыли, а главное — обеспечили резервом тех, кто будет действовать в центре игры. Кстати, интересно, что на Алексее они взгляд не задержали — не узнали? Ну да, сообразил он, его же в лицо из бандитов знают только те двое, что сидят сейчас в «бобике» под охраной двух комендачей! Ха, у Лысого одной карты в колоде нет! Вернее, в нужный момент ему надо будет ещё отыскать её! Вот смеху было бы, если б под видом Бурана в дело ввязался обманчиво недотёпистый Еланец, нос картошкой!