Добежала и прямиком бросилась к окну. С разбегу сунула руку под подоконник, помня, что там есть щель-тайник, и в тот же миг чуть не взвыла от боли. В спешке я повредила ноготь на указательном пальце. Он натолкнулся на препятствие и весь вывернулся наизнанку. Шипя и ахая, дрожащей рукой вернула его на прежнее место, дуя на него и глотая непрошенные слезы. Палец побагровел, а под ногтем выступила кровь.

Я прижала к груди поврежденную руку, а в отверстие под подоконником полезла левой. При этом теперь соблюдала максимум осторожности, боясь, что снова навредила бы себе. От этого получалось медленно, но все же нащупала бумажный край и, ухватив за него, потянула на себя. К моим ногам упала смятая бумажка денежной купюры, когда еще не до конца вытащила то, что ухватила вслепую в тайнике. Удивилась, что же такое тогда я тащила, и извлекла на свет почтовый конверт.

От неожиданности и удивления даже присела на кровать. Что же получалось, у Маринки там тоже был тайник? Это письмо… Кто его писал и кому? Стала его вертеть, а потом прочитала имя адресата: Крайнов Александр. А писала его Маринка. Именно ее имя и фамилия значились в нижней графе, а еще адрес, обратный. Так я узнала, где теперь находилась. Но название города мне, ровным счетом, ничего не сказали. Видно городок был невыдающимся среди других российских городов. Иначе, я бы непременно его запомнила бы, ведь по географии у меня всегда была твердая пятерка.

 А еще я заметила, что конверт цел. То есть, его не вскрывали. Как заклеила его моя «близняшка», так оно и оставалось нетронутым. Не уж-то, не отсылала? Ан, нет. Отсылала. Штамп имелся. И не один. Присмотрелась и тогда поняла, что письмо не дошло до адресата. Не повезло Маринке, ее послание вернулось к ней, сделав круг: достигло Москвы, полежало там, а потом уже вернулось к ней.

-- Ладно. Это ее дело. Меня оно совсем не касается, – решила я и осторожно засунула конверт назад под подоконник.

Тут вспомнила, что мне надо было спешить. Опустила свое богатство, в смысле деньги, в самый надежный женский тайник и направилась на выход. В коридоре по-прежнему было тихо. В доме тоже не слышалось ни одного звука. Радуясь этому, осторожно подошла к двери и стала ее приоткрывать. В образовавшуюся щель можно было осмотреть часть двора. Ту, что граничила с садом. Там никого и ничего стоящего не увидела. Ободрилась этим и толкнула дверь сильнее. Она легко распахнулась полностью. А я резво шагнула на крыльцо.

Вот тут и заметила возле сарая разобранный автомобиль. А рядом с ним и Витьку со Славкой. Они возились с какими-то железяками. Один из них сидел на корточках рядом с домкратом, что поддерживал раскуроченную машину, второй только стал разгибаться над мотором и чуть не задел головой приподнятую крышку капота. Они были в перепачканных футболках, а их руки черны от грязи.

-- О… Привет! – не придумала ничего лучшего, как поздороваться, когда по инерции и в спешке сделала еще пару шагов, пролетев низкую ступень и оказавшись недалеко от них.

-- Ты куда это собралась? – стал подниматься с корточек Витька.

-- Куда?! – Славка рявкнул и вовсе только одно слово, но очень выразительно у него это получилось, что даже захотелось немедленно бросить к ногам пакет с хлебом и водой и припустить бегом куда-нибудь подальше отсюда.

-- Погулять… решила, – с тоской посмотрела на приоткрытую створку ворот.

-- А, в пакете у тебя чего такое? – начал вытирать Витька ветошью руки, а потом для этого же передал тряпку Славке. – Ну-ка, покажи!

-- Так… это так… Птиц решила покормить, – запустила в пакет руку и вытащила из него хлеб, отломила несколько кусков, чтобы покрошить воробьям, очень кстати рассевшимся на заборе. – Гули, гули…

Когда я швырнула куски на траву под загородку, птицы в страхе покинули забор и упорхнули в неизвестном направлении. Видно, не часто им здесь перепадало хлебушка. Но я все продолжала ковырять батон и отламывать от него новые крошки.                                                                                                        

-- Это не та ли буханка, что осталась от завтрака?! – заподозрил Витька. – Точно! Ах, ты злыдня! Весь хлеб извела. А я еще думал, что нам хватит ее на обед и не придется идти в магазин.

-- А, еще у тебя там что? – теперь и Славка проявил любопытство к моему пакету, висящему на руке. – Покажи-ка!

-- Это? Ничего особенного. Просто вода.

-- А, зачем тебе вода? – он отбросил от себя тряпку и решил приблизиться ко мне.

Я попятилась, но при этом стала держаться ближе к саду. Вячеслав неминуемо приближался. Очень хотелось найти объяснение, зачем мне понадобилась минеральная вода, но от волнения ничего дельного в голове не наблюдалось.

-- Вот этот куст решила полить, – ткнула пальцем в низкорослое зеленое насаждение, как истинная городская жительница, совершенно не догадываясь о его названии.

-- Зачем? – Славка ухватил меня за руку и отнял пакет, а потом заглянул в него, достал бутылку и принялся читать этикетку, не выпуская при этом меня из своей цепкой лапы. – Аква, минеральная вода, с газом. Да, куст сказал бы тебе спасибо, определенно.

-- Такая жара стоит, – перевела я взгляд на небо, на его синеву смотреть было гораздо приятнее, чем в прищуренные в подозрении карие глаза.

-- И что?

-- Искупаться хочу, – выпалила и сама себе удивилась, что только с перепугу не придет в голову.

-- Времени на это нет. Ты же знаешь, близко ни реки, ни озера нет. Надо ехать несколько километров.

-- Ну, и что?! – капризно надула губы, хоть это и не было в моем характере, но видно, страх быть уличенной в подготовке побега не отпустил еще.

-- Завтра, ладно? – он протянул руку, пахнущую бензином и еще чем-то, к моему лицу и поправил прядь волос, убирая ее мне за ухо.

И я заметила, что он вовсе не сердился, а даже немного улыбался, только глазами и еще уголком губ. Неужели ему нравились капризы? Надо было выяснить. Для этого надула губы, пуще прежнего, а в голос добавила вредности.

-- Что мне завтра?! Сегодня хочу! Поехали же…

-- Чем канючить, лучше бы за хлебом сходила, – влез Витька. – Последний ведь батон испортила.

-- Да? За хлебом? Сходить? – встрепенулась я, не в силах поверить, что мне повалила удача, при этом еле сдерживала, рвущееся наружу ликование, что все так замечательно получилось: вот сейчас пойду вдоль по улице в магазин и никогда больше сюда не вернусь.

-- Как же, сходишь ты! Все самому делать приходится. Прошлый раз пошла… И что из этого вышло? Из-за тебя ведь мужики подрались тогда…

-- Как подрались? – захлопала я глазами.

-- Обыкновенно, – подразнил меня Витька, изобразив вредный голос.

-- Ладно. Что спорить и вспоминать. Мы с ней вместе сейчас сходим. Да, моя дорогая Маня?

-- Ну, не знаю… Ты такой… весь в бензине, и майка твоя…

-- Это не беда. Я сейчас.

Он шагнул к ограде и снял с нее другую футболку, не испачканную в смазке.

-- Так пойдет? – быстро переоделся и теперь поджидал меня около открытых ворот. – Пошли.

Делать было нечего. Пришлось топать за ним на улицу. Только вышли за ограду, как Славка обхватил меня за плечи и прижал к своему боку. Идти так мне было не очень удобно. А тут еще заметила, что прохожие проявляли к нам повышенное внимание, чуть шеи не выворачивали, провожая любопытными взглядами.

-- Здравствуй, Слава, – обратилась к нему пожилая женщина, стоящая в палисаднике.

 Она даже подошла к забору, когда мы проходили мимо. Ну, явная цыганка. Мне таких приходилось видеть и у нас в городе иногда. Редко, правда.

-- Говорят, тебя можно поздравить? Рада за тебя. Очень. Желаю тебе сына.

-- Спасибо, тетя Груша, – кивнул он ей серьезно.                                                    

 А я подумала, что скорость, с которой здесь распространялись слухи, была просто космической. Только вчера, на ночь глядя, Гришка ляпнул глупость, я ему подыграла, и нате вам.

В конце улицы, как раз около магазина, я рассмотрела скопление народа. Все больше мужики. Стояли и болтали, некоторые курили. Отчего-то подходить к ним мне не захотелось. Наверное, я напряглась, потому что Вячеслав ободряюще погладил мне руку и улыбнулся, но опять только одним уголком губ.