Малыши, – что в этом такого?

По чужим садам Гейдар никогда не шарился.

– Соседям самим есть нечего, – резал он…

Ельцин не ответил на приглашение Гейдара Алиевича посетить Азербайджан. Вот ведь как: Президенту великой России не о чем сегодня говорить с соседями!

Американская миссия в Баку – шестьсот человек. Русская – девятнадцать, включая шоферов и технический персонал.

К Новому году Алиев отправил Президенту России дорогие подарки: ковер – картину современного мастера из Гянджи и часы «Ролекс» – за 18 тысяч долларов.

Точно такие же часы были подарены и Виктору Васильевичу Илюшину, первому помощнику Президента России: Рамиз Ризаев, посол Азербайджана, получил (таким образом) «доступ к телу» Бориса Николаевича и лично вручил ему подарки, несколько раз повторив, что Алиев будет счастлив видеть Бориса Николаевича в Баку.

Ельцин принял дары с удовольствием, «Роллекс» особенно.

Прошел месяц. И вдруг Барсуков отправляет «Роллекс» обратно в Баку: за подарки – благодарим, часы не примем, они слишком дорого стоят…

Пощечина.

Что ж, Алиев тут же отойдет в сторону.

В сторону Соединенных Штатов и Великобритании.

Судя по тому, что Магомедали Магомедов делает сейчас в Махачкале, Дудаев в Грозном, Аушев в Ингушетии, ставшей (вдруг) «офшорной зоной», Москва уже потеряла Кавказ.

А Карабах? Как решить проблему Карабаха, если в решении проблемы не заинтересована прежде всего Москва?

Карабахский вопрос – мощнейший рычаг в давлении на Азербайджан. И на Армению тоже. – Никто не знает (и не должен знать), что он, Гейдар Алиев, лично раздал генералам Грачева взятки: несколько миллионов долларов. Какие-то средства Гейдар Алиевич выделил из собственных сбережений, самое главное – договорился с московскими бакинцами, земляки собрали (причем мгновенно) гигантскую сумму.

Только так, с чемоданами денег, в современной России можно остановить Карабах… По-другому – никак. Вообще никак.

Только деньги способны сейчас вершить чудеса.

Посол Азербайджана в России Рамиз Ризаев был посредником. Руководителям армянского землячества Гейдар Алиевич задавал один-единственный вопрос: господа завоеватели, что вы намерены сделать с Азербайджаном, если у армянской армии получится (скорее всего, получится) войти в Баку?

Невозможно же, послушайте, всех перебить, – да? ООН, США не позволят. Двадцатый век как-никак! Так кто же будет кормить разрушенный вами, вашим нашествием Азербайджан? Семь миллионов человек? У вас есть на это деньги, господа завоеватели? А?.. В условиях неизбежной партизанской войны?

Вас не звали, дорогие соседи. Вы пришли сами. Девять районов в руинах. Не только Карабах. Сегодня это зона вашей ответственности. Так кто, кто (вопрос все тот же)… изо дня в день будет кормить людей, вами обездоленных?

Война и разрушенное хозяйство… – это огромные средства на восстановление, господа. Иначе – эпидемии, техногенные катастрофы и т. д. А вам, извините, вам… самим есть нечего. В Ереване голод, у вас из страны сбежало сейчас полстраны… И еще – Азербайджан. Заклятый враг, так сказать? – Или газовые печи появятся? В Баку, в Гяндже, в Ленкорани?.. Газовые печи денег стоят, между прочим!

Победа – это всегда огромные расходы, додумайте до конца, до дна, господа армянское землячество, контраргументы, разберитесь с собой! И представьте, наконец, этот пейзаж – после битвы!

Лидию Ивановну, директора школы, где учились Сева и Ильхам, Гейдар Алиевич просил чуть-чуть занижать им оценки: он боялся, что детей Первого секретаря ЦК школа будет нарочно выпячивать как «достойный пример всей республике».

Никаких привилегий! Достаточно, что из-за города, с дачи, детей в школу привозят на автомобиле.

Сева всегда просила шофера останавливаться за квартал до школы. Брала маленького Ильхама за руку, дальше они шли пешком.

Она не хотела, чтобы девочки в классе хоть в чем-то ей завидовали…

Гейдар Алиевич не мог работать плохо: Брежнев и Политбюро тут же сняли бы его с должности руководителя Азербайджана.

Сразу! Брежнев старел, но рядом с ним всегда был Андропов, он не старел; больной человек, почки, но он не старел; Андропов всегда был в одном и том же настроении – ровный, спокойный. Полностью уверенный в себе (оттого и спокойный).

Он очень хотел закончить с Щелоковым и Рашидовым, но терпел, хотя Щелоков заворовался, это факт, а у Рашидова по хлопку – одни приписки. Если их арестовать – Брежнев огорчится, хорошо хоть Кириленко (под давлением Андропова, разумеется) сам, своей рукой написал прошение об отставке, но понимали все: Щелоков и Рашидов – уйдут, это вопрос времени…

Армяне просили у Алиева оружие.

Сохранить государство, спасти миллионы человеческих жизней в обмен на взятки генералам и несколько тонн старых железок, совершенно бесполезных, если война остановлена… – это что же, высокая цена, что ли?

Другого выхода, нет: азербайджанская армия не умеет воевать.

Ситуация Брестского мира! Любой ценой остановить безумие, кровь…

Алиев остановил.

Никогда и никому (даже Ильхам не знал) Гейдар Алиевич не говорил о подлинных условиях (взятки и оружие) этого мира. Самое интересное, что никто, вообще никто (даже журналисты), не спрашивал у него, каким чудом остановилась – вдруг – эта война…

Гейдар Алиевич боготворил Ирину Александровну Антонову, директора Пушкинского музея в Москве.

Он часто здесь бывал, приезжал всегда очень рано, часов в 6-7 утра, чтобы не стеснять других посетителей: член Политбюро, первый зампред Совмина, охрана мгновенно перекрывает сквер перед музеем, улицу, все ходы и выходы…

Нет уж, лучше с утра, пока Москва спит. Походить по музейным залам, рядом с Гейдаром Алиевичем – только Сева и Ильхам, он обязательно брал их с собой…

Только что (вчера проводили) в Азербайджане гостил один из самых уважаемых в России людей – генерал Асламбек Аслаханов.

В 90-м, два года назад, именно Аслаханов запрашивал у Генерального прокурора Советского Союза санкцию на арест Алиева.

Речь шла о денежных подношениях.

Узнав, что Аслаханов едет на Апшерон, Алиев через ветеранов КГБ, своих московских друзей, предложил встречу; ему очень хотелось поговорить с Аслахановым начистоту.

Помощники перестарались.

– У вас семь минут, господин генерал, – сообщил Тариэль, первый секретарь Президента. – Гейдар Алиевич очень занят.

– Он же меня сам пригласил, – удивился Аслаханов. – Я могу уйти.

Тариэль торжественно открыл дверь президентского кабинета:

– Вас ждут…

Алиев сидел за столом, перебирал бумаги.

– Салам, господин Президент…

Алиев кивнул головой, но не встал.

«Ничего себе – подумал Аслаханов. – Королевский прием!»

– Садитесь, пожалуйста, – Алиев поднял наконец голову. – Где вам удобно… садитесь…

Аслаханов завелся.

– Господин Президент, – стоя чеканил он слова, – докладываю! Я – генерал-майор советской милиции Аслаханов, начальник главку по борьбе с экономическими преступлениями, трижды официально, то есть с согласия министра Щелокова, обращался к Генеральному прокурору СССР за санкцией на ваш арест по статьям 173-й и 170-й. Ответственно заявляю: у МВД СССР были все необходимые основания, господин Президент, для заключения вас под стражу. Это мое мнение, я его не изменю. Не имею права… – помедлил он, – шарахаться, Гейдар Алиевич, из стороны в сторону; материалов, агентурных сведений у нас хватает.

Но… зная, господин Президент, как здесь, в Баку, развернулись впоследствии сепаратистские тенденции, резюмирую: руководители Генпрокуратуры, товарищ Рекунков и другие товарищи, неоднократно напоминавшие мне, что арест дважды Героя Социалистического Труда и бывшего члена Политбюро есть акт политический, я, Гейдарбей, признаю: руководители Генпрокуратуры правильно напоминали мне тогда о вашем исключительном влиянии. Вы, Гейдар Алиевич, принесли Азербайджану неоценимую пользу. Боюсь сказать, что было бы с Азербайджаном, если бы такой человек, как вы, Гейдар Алиевич, не взял бы страну в свои руки. На языке юристов это называется «деятельным раскаянием». Доклад закончен. Я свободен?