А Тритон заставил её ощутить себя нужной, любимой, желанной.

— Чувствовать тебя так хорошо, — пробормотал он ей в губы, прежде чем поцеловать в шею. — Не могу насытиться тобой.

От его слов внутри распространилось какое-то незнакомое тепло. Его голос, затуманенный страстью, звучал так искренне, что в её сердце будто что-то щёлкнуло и приоткрылось, совсем на чуть-чуть. Мог ли он быть её мужчиной? Возможно ли, что в самый чёрный из своих дней она встретила того, кто предназначен ей?

Она не получила шанса ответить себе на вопрос, потому что Тритон завладел всем её вниманием. Его рука опустилась между их телами, и большой палец теперь выписывал маленькие круги вокруг её клитора.

— Кончи со мной, — попросил он, и больше ей ничего не было нужно.

София позволила ему сводить себя с ума, прикасаться, ласкать её, извлекать наслаждение из её тела. Каждое поглаживание его пальца, каждое движение члена распаляли её всё сильнее. Кожа стала влажной от пота, от температуры тела взорвался бы любой градусник, а руки были заняты, касаясь его, требуя всё большего, более тесной близости и глубокого проникновения.

Её дыхание стало прерывистым, сердце билось неровно, но ничего не имело значения, кроме понимания, что он возносит её всё выше и выше. В бешеном ритме соединялись их тела, его член проникал в её тесное лоно, в поцелуе сплетались их языки, в объятиях — руки.

— О боже, да! — слова вырвались, когда на неё обрушился оргазм. Секундой позже, Тритон приподнял бёдра в последнем, резком движении, и София почувствовала пульсацию его члена, пока он кончал. Звук его хриплого дыхания заполнил комнату.

Когда София без сил упала на него, Тритон сразу же её обнял и, вместо того чтобы выйти из её тела, оставался глубоко внутри.

— Дай мне несколько минут, и мы попробуем снова, — выдохнул он возле её уха.

Она лишь слегка усмехнулась, слишком утомлённая, чтобы смеяться в полную силу.

— Снова?

Тритон не пошевелился.

— Не будь я настолько вымотан прямо сейчас, отшлепал бы твою маленькую милую попку за этот сомневающийся тон. Конечно, снова. — Он пальцем коснулся кончика её носа. — Я же не дурак и понимаю, когда мне везёт. И вообще, я только начал.

Глава 26

Тритон со спины обнимал спящую Софию, лёжа в её постели. Её голова покоилась на его руке. И что-то было серьёзно не так в этой картине. Он был совсем не из того типа мужчин, которые проводят всю ночь в обнимку с женщиной, после того как получат, чего хотели, то есть секс. Если бы это была не София, он сбежал бы из её кровати несколько часов назад. Но он почему-то всё ещё здесь.

Тритон ждал приступа клаустрофобии и удивился себе, когда этого так и не случилось. Наоборот, он подтянул Софию как можно ближе, чтобы между ними совсем не осталось пространства. Она легонько вздохнула, но не проснулась.

Может, то, что он сейчас лишён своей божественной силы, произвело такой эффект, сделало его уязвимым перед очарованием смертной женщины. Других объяснений у него не было. Пока ему придётся просто принять всё, как есть, и надеяться, что эти чувства исчезнут, как только его сила вернётся. Потому что совершенно ясно, что он не сможет жить так: заботясь о ней. Волнуясь о том, чтобы ей было удобно, чтобы она была счастлива и удовлетворена, в то время как раньше он заботился только о себе самом.

И чем больше он размышлял над этим, тем яснее осознавал, что новое чувство, поселившееся у него в груди, только облегчает выполнение миссии. Лишив сил, Зевс превратил его в заботливого мужчину.

Ну вот и получи-ка, Зевс!

Очевидно, что отец богов не учёл этого факта, посылая Тритона на землю к смертным. Теперь всё окажется проще. Быть внимательным и проявлять заботу о ком-то станет для него чем-то естественным, следовательно, София неизбежно в него влюбится. А он, в то же время, развлечется переменами, которые в нём произошли. Всё совсем не плохо. Тем более ему даже нравилось то тёплое чувство, которое появлялось в груди каждый раз, как он думал о Софии. Это незнакомое ощущение могло быть как-то связано с любовью? Ему надо поговорить на эту тему с Эросом. Только для изучения феномена, естественно.

Тритон откинул волосы с шеи Софии и нежно поцеловал её, почувствовав губами бьющийся под кожей пульс. В его поцелуе была нежность, которой он не испытывал раньше, но хотел изучить в будущем. Стоило Софии пошевелиться, он перекатил её на спину и завладел её губами, приоткрывшимися от лёгкого давления, чем он немедленно воспользовался, осторожно проведя по ним языком.

— М-м-м, — послышалось в ответ.

— Ты не должна просыпаться, — прошептал он, не отстраняясь от её губ. — Я обо всём позабочусь.

Его рука опустилась вниз, пальцы пробрались через завитки к тёплой плоти. София была ещё влажной или, может, уже, и он без колебаний скользнул пальцами в её тесную глубину.

— На самом деле ты же не думаешь, что я смогу проспать это? — спросила она, не открывая глаз.

— Но тебе нужен сон. — А он может и обойтись. Заниматься любовью с ней гораздо более полезная и омолаживающая процедура, чем любое количество сна. Тритон поцелуем заставил Софию замолчать и продолжил выполнять свои обязанности по уходу, его палец двигался в её лоне, наружу и снова внутрь. Покрытой влагой подушечкой пальца он поглаживал её клитор, и она вздрагивала под его рукой.

Смутно Тритон осознавал, что его разгорячённое тело внезапно стало остывать. Он что, теряет интерес? Задавшись вопросом, что вдруг изменилось, он оторвался от её губ на секунду и ощутил ветерок, овевающий спину. Затем услышал звук потолочного вентилятора. Неудивительно, что ему стало прохладно — вентилятор включился, привнеся хоть какое-то облегчение в жаркую летнюю ночь.

София отвечала на его поцелуи также страстно и самозабвенно, как и раньше. Определённо она расхотела спать, судя по тому как обнимала его и притягивала к себе. Он подвинулся, устраиваясь между её ног и направляя член к её сердцевине.

Вспомнил о презервативе и потянулся к тумбочке. Тритон бросил взгляд на Софию, пока открывал упаковку. Через секунду он ворвётся в эти райские врата снова, погрузится в её тепло и доведёт их обоих до умопомрачительного оргазма. Предвкушая обладание ею, он снова уловил шум вентилятора. На этот раз гораздо более громкий, и с каждой секундой он всё усиливался.

Потом что-то треснуло.

Тритон рефлекторно ухватил Софию и скатился с кровати, приложившись спиной о деревянный пол, София испуганно замерла сверху. В ту же секунду кровать приняла на себя удар рухнувшего вентилятора.

Тяжело дыша и позабыв о собственном теле, Тритон лихорадочно ощупывал Софию.

— Ты цела? Не ранена?

Он почувствовал, как она качнула головой, но ничего не сказала при этом.

— Скажи что-нибудь, София. Ты меня пугаешь.

— Тритон. — Она произнесла только это и задрожала.

Тритон притянул её к себе и поцеловал, не из страсти или нежности, а отчаянно желая убедиться, что она цела и невредима. Затем прижал её к груди, где бешено колотилось сердце.

Что, во имя Гадеса, произошло?

Не отпуская, он сел вместе с ней и взглянул на кровать. Света от уличных фонарей, проникающего через окно, было вполне достаточно, чтобы оценить повреждения.

— Скажи мне, что случилось, — потребовала она дрожащим голосом.

— Потолочный вентилятор упал. Рухнул прямо на кровать.

Она содрогнулась в его руках.

— О боже, если бы ты не среагировал, он упал бы прямо на тебя.

— И на тебя, — добавил Тритон. — Похоже, эта штука порвала простыни.

— Порвала? Деревянные лопасти раскололись?

Он дотянулся до кровати и потрогал вентилятор. Материал не ощущался деревом. Слишком уж гладкий.

— Нет, они целые.

Он поднялся и поднял Софию, затем включил ночник, чтобы лучше рассмотреть место происшествия. Вентилятор шлёпнулся в середину кровати, точно туда, где они с Софией хотели заниматься любовью. Кроме порванного кабеля, всё было целым, ни одна из деревянных лопастей даже не треснула, хотя проклятая штука упала с семифутовой высоты.