Тогда ему тоже стало страшно. Пожалуй, даже страшнее, чем сейчас. Потому что такой вызов - без всяких комментариев, просто код, обязывающий его незамедлительно возвратиться на базу - мог означать для него лишь одно: в Голубом поясе случилось что-то страшное, что-то чудовищное. Всю ночь в транспортной капсуле он не спал, даже не пытался спать, воображая себе картины одна ужаснее другой, потом уверяя себя, что нет, нет же, такое просто невозможно, но затем, через несколько минут, опять поддаваясь кошмарным видениям. Это нередко случается с людьми дела, когда им приходится в минуты бедствия сидеть сложа руки и ждать. Он скорее согласился бы на повторение той посадки на Баргею, которая до сих пор заставляла его кричать во сне, чем пережить снова ночь, подобную этой. И потому, вернувшись на базу и узнав, что ничего страшного в Голубом поясе не произошло, Сантало вдруг ощутил такое облегчение, что весь ужас миссии, с которой прибыл на базу Габбен, дошел до него не сразу. Но мало-помалу ужас этот овладевал его сознанием.

Потому что стать биороботом тсангитов означало перестать быть человеком. Биороботы вообще не были людьми. Они были полиморфами - в разной степени, в зависимости от конкретной модели квазиинтеллектуальными полиморфами, способными приспосабливаться к широкому спектру внешних условий, но совершенно лишенными свободы воли. Если бы биороботы этой свободой обладали... Тсангиты прекрасно понимали всю опасность этого, и потому деструкция личности любого полиморфа была одним из основных требований Кодекса Сообщества. А существо, прошедшее деструкцию личности, было именно роботом, механизмом или организмом, предназначенным для выполнения определенной работы. Не человеком. Не личностью. Ничем. И участь эта, по-видимому, ждала многих и многих людей, в чьих генах по прихоти судьбы, а скорее, что уж греха таить, из-за каких-то нарушений Кодекса Сообщества оказалась метка фирмы ГБТ.

- Ну, что будем делать? - прервал Риттул размышления Сантало.

- Что? - тот вздрогнул, услышав вопрос. Потом, сосредоточившись, ответил: - А что если это блеф? Откуда взяться в человеческом геноме метке ГБТ? - ему хотелось бы верить в то, что он только что сказал. Но верилось с трудом. Тсангитам не было нужды блефовать. Блеф - оружие слабых.

- А если она есть? - взгляд, которым смотрел на него Риттул, показался Сантало странным. Очень странным.

- Что ты хочешь этим сказать? - спросил Сантало, не решаясь даже про себя высказать возникшую вдруг в мозгу догадку.

- Что я хочу этим сказать? - Риттул надолго замолчал, и, когда заговорил снова, через минуту, если не больше, Сантало уже не удивился его словам. - Что я хочу сказать? Все очень просто, дорогой мой. Все очень, очень просто... Вчера, уже после того, как я вызвал тебя, я проверил... Я сделал анализ своего генома - сравнительный с тем образцом метки, что привез Габбен, - он снова помолчал и вздохнул. Потом спросил: - Что, похож я на биоробота?

- Т-ты? - Сантало в растерянности замолчал, не зная, что сказать. Потом опустил голову и стал смотреть на пол у себя под ногами.

- Да, я, - ответил Риттул совершенно спокойно. - И не только я - мои дети тоже. Ведь они же мои дети. И наверняка еще великое множество людей. Похожи мы на биороботов?

Нет, на биороботов они, конечно, похожи не были. Кому нужны биороботы в человеческом обличье? Сантало не раз видел биороботов - он бывал в мирах, населенных тсангитами, когда работал в галактическом транспорте. Биоробот, конечно, мог принять форму человека. Полиморф - он на то и полиморф, чтобы принимать самые разнообразные обличья. Но за годы своей работы Сантало никогда ничего подобного не видел. Ведь биороботы работали там, где условия были экстремальными и не позволяли применять всегда грозящую отказами технику. Биороботов было чрезвычайно трудно создать, но раз созданные, они становились очень дешевыми и удобными инструментами в руках своих владельцев. Недаром фирмы-разработчики никогда не продавали своих биороботов, они только сдавали их в аренду, заставляя приспосабливаться к конкретным условиям, определенным заказчиками. Ох, как же биороботы приспосабливались! Сантало вспомнил закованных в тяжелые хитиновые панцири многоножек, которые выгрызали челюстями куски черной, маслянисто поблескивающей руды в глубоких шахтах богатой тяжелыми металлами Ганхеды и выносили их на поверхность; дышащих жабрами бледных и бесформенных существ в океанах Акуара; хвостатых биороботов со степной Ксмаунды, рыхлящих острыми когтеобразными выступами на хвосте черную от перегноя почву. Нет, биоробот в форме человека, существа, способного выжить лишь в чрезвычайно узком диапазоне внешних условий - это нонсенс.

Но не поверить Риттулу он не мог.

- Как это могло случиться? Когда?

- А я знаю? - раздраженно ответил Риттул. - С кого из предков теперь спросишь?

- И что же нам теперь делать?

- Ты меня спрашиваешь? Не знаю. Будь я один такой - черт с ним. Живым бы я им в руки не дался, и дело с концом. Но ведь я же наверняка не один. Нас же таких много, очень много, Итто. Этого же просто быть не может, чтобы первый же человек, подвергшийся проверке, оказался единственным биороботом среди землян.

- Проклятье! - сказал Сантало в сердцах. В кабинете надолго воцарилось молчание.

- Этот Габбен, - наконец, сказал Риттул. - Придушил бы его. Своими бы руками вот так взял и придушил, - он сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

- Ему-то, мерзавцу, какая от всего этого выгода?

- Такие, как он, из всего извлекают выгоду.

- А что если его действительно убрать? - Сантало оживился. - Бывают же несчастные случаи, никто не застрахован. Пока они разберутся, пока снова пришлют представителя, глядишь, и удастся что-то придумать.

- Что придумать? Да убери мы его, и сюда сразу столько всякой мрази налетит... Мы вообще шагу ступить не сможем. Он же прибыл к нам как полномочный представитель ГБТ, а это, пожалуй, звучит посолидней, чем какой-нибудь там чрезвычайный и полномочный посол. Сейчас этот мерзавец для нас настолько же неприкосновенен, как самый настоящий тсангит.

- А что если его подкупить?

- Чем? Чем ты его подкупишь?