"Эйваз - смерть и возрожденное

   перевоплощение. Вечная смена и

   постоянное превращение

   всего внутри нас и вокруг нас".

   Руны кельтов

Г Л А В А 1

   Тамара нагнулась, вынула из-под кровати бутылку коньяка, плеснула в бокал, замерла, прислушиваясь: не очень приятно, если войдет муж, или еще хуже - сын. Налила еще немного. Сделав глоток, поморщилась от горького привкуса во рту. Опять легла, ладонью прикрыв глаза. Тоска... Тоска... Она глубоко вздохнула, присела, уставилась на окна, где сквозь плотные шторы пытался пробиться дневной свет. В висках пульсировала глухая боль после бессонной ночи. Последнее время она часто просыпалась ночами и бродила по комнатам, сопровождаемая верным псом Дорой - тихо, крадучись, будто и не была хозяйкой этого громадного дома. Проходя мимо спальни мужа, она сдерживала дыхание, прислушиваясь, затем медленно, словно больная, делающая первые шаги после продолжительной болезни - продолжала свой путь.

       Муж... Ей было девятнадцать, когда, страстно влюбившись в красивого и обаятельного Станислава Собрина, настояла на свадьбе, хотя отец был против её брака с бедным студентом из провинции. Он с недоверием относился к этому голубоглазому с мужественным профилем красавцу. Но Тамара настолько была ослеплена любовью, что никакие доводы не могли погасить огонь, что бушевал в её сердце, и отец уступил.

     Станислав был любящим мужем, нежным и внимательным... Год. Потом Тамара стала замечать, что его отношение к ней меняется и, к сожалению, не в лучшую сторону. Он уже не был таким предупредительным и ласковым. С тоской в сердце, она стала замечать, что муж скучает в её обществе. Потом пошла череда частых отлучек. Настал день, когда она почувствовала запах чужих духов, исходящий от рубашки мужа, это был запах другой женщины.

     Тамаре понадобилось три года, чтобы окончательно понять: Станислав никогда не любил ее, а женился на деньгах и на карьере. Судьба зло посмеялась над ней, обвела вокруг пальца. Её, выросшую в семье высокопоставленного чиновника, не знавшую ни в чем отказа. Заносчивая, блистательная Тамара Демидова стала заложницей жажды получить как можно больше от жизни. И эта жажда неизбежно привела её в ловушку: она стала женой этого эгоистичного и расчетливого мужчины, и теперь день за днем, всю оставшуюся жизнь, она будет расплачиваться за то короткое затмение разума, что привело её к алтарю.

     Поначалу она безумно ревновала, устраивала совершенно безобразные, как теперь понимала, сцены с битьем посуды, изгнанием его из спальни. Но это не давало никакого результата. Он затихал на какой-то период времени, но не из-за чувства вины, просто Станислав боялся её отца, боялся, что тот, благодаря своим связям вышвырнет его с тепленького насиженного места в министерстве.

      Все изменилось, когда отец Тамары умер. Муж перестал с ней церемониться, мгновенно отведя полагающееся ей место, а именно: номинальная жена. Она не стала унижаться, вымаливая любовь, слишком для этого была самолюбива, а молчаливо отошла в сторону, наблюдая, как одна за другой меняются 'привязанности' мужа.

     Затем наступило время перемен. Из обычного работника министерства, её муж превратился в преуспевающего бизнесмена. Тамара ждала, что Станислав потребует развода, но она ошибалась, муж не собирался разрывать отношения. Слишком силен был клан, стоящий за её спиной, сильны связи, благодаря которым он добился процветания.

     Елена Крайнова...Эта женщина выделялась в бесконечном шлейфе алчных нимфоманок, кружащих вокруг её красавца мужа, словно стая барракуд. Тамара сразу почувствовала власть, которую эта миниатюрная брюнетка возымела над её мужем. Грудной смех, быстрый взгляд синих глаз; припухлые, чуть тронутые помадой губы, походка... Мягкая, кошачья походка женщины, уверенной в своей красоте. И к тому же, Тамара с сожалением признавала, эта женщина была неглупа. Безукоризненно ведя все дела, Крайнова стала просто незаменима для Станислава. Тамара со стеснением в сердце наблюдала, как муж оживляется при виде Елены. Как начинают блестеть глаза, как незаметно он подтягивает живот, стараясь выглядеть стройнее и моложе.

      Замкнувшись, потихоньку от всех Тамара стала пить, все больше и больше погружаясь в омут одиночества. Все чаще и чаще она вспоминала слова отца. Тогда, в больнице, уже подключенный к аппарату искусственного дыхания, задыхаясь, он прошептал, глядя на нее воспаленными глазами, в которых застыл немой упрек: 'Ты не послушала меня... Теперь ты одна...' Эти слова, как раскаленные угли, постоянно тлели в её сознании.

     Стук в дверь вывел её из оцепенения. Дверь резко распахнулась - на пороге стоял сын. Увидев взгляд Михаила, Тамара пожалела, что не спрятала бутылку под кровать.

- Голова разболелась, я только глоток, - оправдываясь, произнесла она.

     - Елену убили, - Михаил сделал паузу, ожидая реакции матери, затем продолжил: "Отцу сообщили только что... Теперь пойдут разговоры, 'желтая пресса' набросится, как стая гиен. Кто мог ожидать, что так все это обернется.... Эта... шлюха...

     Тамара вздрогнула от ненависти, исказившей лицо сына.

     - Не говори так! Имей хотя бы капельку сострадания!

     - Сострадания?! Только не надо изображать из себя трагическую актрису! - с жесткой усмешкой бросил Михаил.

     Ирония в его голосе уязвила Тамару в самое сердце. От кого другого она бы стерпела, но от собственного сына.     

     - Ты молчишь, - промолвил Михаил.

     - Думаешь, я счастлива оттого, что любовница твоего отца умерла? Не смотри на меня всепонимающей улыбкой! - С неожиданной яростью взорвалась Тамара. - Она вскинула руку, словно желая стереть с его лица ухмылку, но, остановилась, пораженная мыслью. - Отец сегодня не ночевал дома.

     - Не думаешь ли ты, что он способен кого-то убить? Этот слизняк даже мясо предпочитает исключительно в виде котлет.

     Тамара отвела взгляд. Ей невыносимо было смотреть в холодные глаза сына. На мгновение ей стало страшно.

     - Не смей так говорить!

     Михаил скривился. Пожав плечами, он какое-то время стоял, словно в раздумье, потом резко повернулся и вышел, хлопнув дверью.

     "Ушел, даже не извинившись", - подумала Тамара. Но, странное дело. Она не расстроилась, как всегда, после очередной ссоры. Все ушло и осело, как пыль в том уголке ее памяти, куда она не заглянет больше никогда. Что-то произошло с ней в тот момент, когда сын сообщил ей о смерти Елены. Она не могла осознать свои ощущения. Нет, конечно, не радость, тут она не солгала. Но состояние, близкое к той самой радости, - да. Оно лежало очень глубоко и, как вода просачивается сквозь невидимые трещины, так и это состояние понемногу наполняло ее странным спокойствием. Она вдруг подумала, что смерть Елены это начало конца. Конца той жизни, в которой она до сих пор медленно агонизировала. И, скорее всего, именно осознание этого и прорастало в ней той самой неосознанной радостью.  

***

     - Ваша жена!

     Тамара прошла мимо секретаря мужа, не удостоив его взглядом. Она с трудом выносила этого человека, в тайне подозревая что, несмотря на его угодливую улыбку, в глубине души он её презирает. Собрин поднялся навстречу жене.

     - Что-то случилось, дорогая?

     - Вот именно, случилось. Объясни, черт возьми, что происходит? И где ты вчера шлялся? Я заходила к тебе в спальню около полуночи.

     - Заходила? - Собрин в притворном изумлении поднял брови, театрально рассмеялся. - Неужели соскучилась?

     Тамара пристально рассматривала мужа. Она отметила болезненную желтизну, покрывающую его скулы, и глаза... Муж прятал глаза, словно боялся, что она вдруг прочтет в его взгляде то, что он старательно скрывает...