— А ты? — спросил Брок и схватился за ошейник, который снова начал накаляться.
— И я твой, — выпалил Стив. — Да что такое-то? Не надо. Я не хочу, — он рванул ошейник и через мгновение держал в руках покореженную полосу металла. — Так можно было?
Брок откашлялся, сипло вдохнул и расхохотался.
— Бездна, Роджерс, ты это что-то с чем-то! Видел бы ты свое лицо.
— Что смешного? Эта штука чуть не придушила тебя.
— Меня сложно придушить, — Брок одним броском оказался сверху, отобрал ошейник и приладил его назад. — Никому об этом ни слова, — приказал он и поцеловал.
— Скажи это еще раз, — хрипло попросил он, когда Стив, вылизанный, возбужденный до предела хотел только одного — почувствовать его в себе. — Скажи… — он чуть надавил членом на вход, и от этого обещания удовольствия Стив застонал. — Давай же…
— Хочу тебя, — простонал Стив. — Я… твой.
Брок со стоном толкнулся, растягивая его под себя, прикусил кожу на шее, глухо рыча.
— Блядь, это еще лучше, чем я… да… тесный… сладкий… Стив…
От звука собственного имени, которое Брок крайне редко произносил, Стива накрыло сильнее, чем от ощущения члена в заднице.
— Мой, — низко прорычал Брок и до боли прижал к себе, стиснул поперек груди. — Скажи мне… скажи еще…
— Твой. Люблю тебя…
Брок замер на мгновение и застонал — громко, переходя из рыка в стон и обратно, а потом больно, до крови прикусил стык шеи и плеча, и от смеси боли и наслаждения Стива выгнуло под ним. Он почти задохнулся от остроты ощущений, но Брок удержал его на самом краю, заставив балансировать на грани удовольствия.
— Потерпи, ладно? — попросил он, зализывая укус, и от этих звериных прикосновений влажного языка Стив почти задыхался. — Хочу тебя… так давно. Дай мне… почувствовать. Побыть в тебе.
Стив инстинктивно сжал его, нетерпеливо дернулся, и Брок, хрипло выдохнув «Вот черт», сорвался.
Стив не знал, сколько времени прошло, кто из них громче кричал и кончил первым. Все сплелось для него в сумасшедший клубок чувств и ощущений, мир, казалось, крошился, как цветное стекло, и его горячие осколки сыпались, как блестки, погребая под собой.
Изнутри его обожгло, Брок захрипел и навалился сверху, горячий, жадный, вогнал до самого основания, изливаясь внутрь него, опаляя своим семенем, рыча что-то на гортанном незнакомом языке. Потом вышел, прижался губами к чувствительной коже, вылизал с такой немой нежностью, что Стив вдруг почувствовал себя беззащитным перед ним.
— Иди ко мне, — позвал он, когда спазм, сжавший горло, отпустил и позволил ему говорить. — Брок.
Тот оказался рядом, погладил по лицу, будто слепец, а в глазах было столько всего намешано, что Стиву стало не по себе.
— Что-то случилось? Я что-то не так…
— Все так, Стив. Все настолько так, насколько я никогда не мог рассчитывать. Стоило… Все, что произошло, того стоило, теперь я точно знаю.
— Ты когда-нибудь расскажешь мне?
Брок прижался губами к губам, почти целомудренно, без обычного наглого напора, погладил по скуле и пообещал:
— Теперь обязательно.
Стив, сразу успокоившись, пообещал себе, что не станет на него давить. Следующие сутки прошли как в тумане: Брок, дорвавшись, почти не выпускал его из постели, только в душ и на кухню, да и то приготовление пищи осложнялось тем, что оба они не одевались. То, что хвост Брока, похоже, испытывал к Стиву слабость, тоже делу не помогало. Все эти поглаживания кисточкой и хватания за самые неожиданные места ужасно заводили, и завтрак затянулся почти на полтора часа.
— Хорошо, — в который раз простонал Брок, падая сверху на Стива. — Прямо готов помянуть кое-чье имя всуе, так охуитительски хорошо.
Стив слабо улыбнулся, — глаза закрывались.
— Тогда, может, все-таки в спальню?
— Чем тебе не нравится этот стол?
— Тем, что у меня крошки под животом? Или тем, что, если я так усну, мы точно никуда вечером не пойдем?
— Нет, визит к Старку я точно не пропущу. Может, не поздно еще вбить в него мысль, что демонов стоит оставлять там, где они есть?
— Я уже пытался. Но нелишне еще раз попробовать. Слезай, — Стив дернул плечом, намекая, что не прочь или доесть, или уже лечь. — И теперь, когда ты не сходишь с ума от одного вида моей задницы…
— Схожу. За столько лет это уже привычка.
— Что? — Стив повернул голову, чтобы видеть его. — Тебе не кажется, что для признания в многолетних чувствах к моей заднице надо хотя бы вытащить из нее то, чем ты эти чувства испытываешь?
Брок отстранился, с видимым удовольствием помял свой фетиш и распорядился:
— Давай-ка в спальню, действительно. Никогда не думал, что репутация когда-нибудь сыграет против меня. Поэтому я сварю кофе, приду, и мы поговорим.
— Да неужели? — вздохнул Стив. — Боюсь подумать, что там у вас за мир, если у него такие странные правила.
— Не думай, — Брок пожал плечами и бросил ему чистое полотенце. — Помочь дойти?
— Я сверхчеловек, — заявил Стив, с трудом отлепляясь от столешницы. — Я могу делать это весь день, — его колени, конечно, дрогнули, но выдержали. — Но кофе не помешает.
Брок окинул его с ног до головы горящим взглядом, пощекотал под подбородком
кончиком хвоста и отвернулся к кофеварке.
— Так о чем ты мне хотел рассказать? — спросил Стив, отпивая кофе. На фоне о чем-то бубнил телевизор, и ему было хорошо как никогда. — О страстном желании… натянуть меня, вернувшем тебя с того света? Я об этом догадался.
Брок молчал, бездумно уставившись в экран, и только хвост, поглаживавший Стива по ноге, давал понять, что он не окаменел.
— Если бы все было так просто, я бы не вернулся, — наконец, заговорил он. — В тот мир, куда ты так неосторожно заглянул, попадают души с определенными параметрами. Мудаки, беспринципные сволочи, убийцы, достаточно гибкие для того, чтобы быстро перестроиться и выжить. Отлично придумано, надо сказать, — он закурил, отпил еще кофе, но на Стива так и не посмотрел. — Сожрут — ничего страшного, никто не заплачет. Выживут — все равно сожрут, но чуть позже, более… прокачанные особи. А те, кто выживет вопреки всему, все равно никогда не выберутся из своей раскаленной резервации. Ну, за редким исключением.
— Таким, как ты?
— Таким, как я, — не стал спорить Брок. — Или как те, кого глупые смертные умудрились выпустить в свой мир. Ну, и еще есть всякие способы. Смертные любопытны и в некоторых вопросах глупы.
— Я не вызывал тебя, — напомнил Стив.
— Тебе и не нужно было, — Брок, наконец, посмотрел на него. — Когда я умер, то все равно остался привязан к тебе. Похоть — грех, Роджерс. Она как раз отлично вписывалась в мой образ не заслуживающего прощения ублюдка. А вот любовь, да еще безответная — как раз наоборот. Дар Творца самым несовершенным своим созданиям. То, за что прощается многое и, к счастью или нет, что делает людей людьми. Конечно, — он похабно улыбнулся, снова напоминая себя прежнего, такого, каким Стив его знал еще восемь месяцев назад, — единственное светлое чувство не сделало меня ни мучеником, ни святым, ни просто кем-то, заслуживающим прощения. Но оно позволило мне восстановить память и прийти к тебе. И, вынужден признать, — он с силой провел по бедру Стива горячей ладонью, — оно того стоило, хотя не помнить было бы в разы легче.
Стив молчал, потому что все, что приходило ему на ум, звучало бы глупо.
— Я не знал, — наконец, смог произнести он.
— Теперь знаешь. И, так как ты сказал то, что сказал, хоть под давлением моего члена на твою простату, то теперь ты мой, — он коснулся своего укуса у основания шеи и оскалился. — Бьюсь об заклад, ты бы сто раз подумал, прежде чем говорить, зная, к чему это приведет.
— И к чему это привело?
— К тому, что я на расстояние выстрела не подпущу никого к твоей заднице.
— С этим я бы и сам успешно справлялся и дальше, — улыбнулся Стив, понемногу приходя в себя от шока.
— Ну, и к тому, что мы связаны прочнее, чем узами брака. Без тебя я просто сдохну. Без тебя меня нет. Не очень удобно, конечно, особенно учитывая то, как ты кидаешься на каждую амбразуру, а я не могу постоянно пасти тебя, как золотого барана. Но, поднапрягшись, я нашел выход.
