И Олег вновь притянул к себе девушку.
— Ах, как я рад снова встретиться с тобой, ведь прошло уже полтора года, как мы расстались.
Ну, расскажи, как жила все это время в Израиле, чего добилась и, как оказалась в Беер-Шеве, ведь я помню, что твой путь лежал в Ашдод?
Вера отметила, что Олег в одном предложении вместил целый ряд исчерпывающих вопросов, давая оппоненту возможность ответить только на то, что он пожелает.
— Я уже успела пройти два уровня ульпана, отучиться на подготовительных курсахпри университете и заканчиваю первый курс в самом универе на инженера-электронщика.
— Миша, ты слышишь, какая умница, сколько смогла добиться за столь короткий срок.
— Угу-угу…
Известный поэт был весь погружён в прочтение стихов Веры, и она отвернулась, чтобы не видеть на его одутловатом лице иронию или не одобрение.
— Олег, а, как вы устроились, как ваши симпатичные жена и девочки?
— Верочка, не всё так радужно, как у тебя — Люда убирает на виллах у богатеев, Лена, так и не делает багрут (аттестат), она у нас к учёбе всегда была не очень склонная, а тут…
Ай, чего там говорить, подрабатывает официанткой в кафе и собирается в октябре пойти в армию.
Ну, а Алла учится в школе, у неё и у нас с нею ещё всё впереди.
Квартиру не купили, жутко ошиблись в этом вопросе, живём на съёмной и, надеемся на светлое будущее…
Бард хмыкнул.
— Олег, а ваше творчество, я ведь случайно узнала, что Вы уже пели даже на радио?
— Ну, тут, как раз всё обстоит не плохо, приглашают выступать в различные клубы и не только в Ашкелоне, познакомился с рядом замечательных поэтов, один из них Миша Беркович, который сейчас читает твои стихи…
— Уже не читаю.
Пожилой человек с дружеской улыбкой, обнял своими мощными руками за плечи Веру и Олега и повёл их к входу в клуб, куда уже стекалась струйка людей, в основном пожилого возраста.
Во главе длинного стола стоял высокий, благообразного вида еврей с иссиня-чёрными волосами, усыпанными крапинками седины, с массивным горбатым носом, с высокими залысинами и пронзительными чуть на выкате карими глазами.
— Здравствуйте, здравствуйте, проходите, пожалуйста, занимайте места без учёта чинов и званий, а, где кому заблагорассудится.
Миша, Миша Беркович, будь добр, присаживайся не далеко от меня, ведь ты у нас теперь стал почётный гость, каким является для нас и твой новый друг Олег Фрейдман.
Господа, прошу любить и жаловать, нашего ашкелонского гостя, замечательного автора и исполнителя своих песен под гитару, я уже тоже имею от него замечательный подарок в виде песни на мои стихи.
Ах, я вижу рядом с вами очень молодую симпатичную особу.
Это наш гость, пришедший приобщиться к прекрасному или юное дарование?
Краска бурно прихлынула к лицу девушки, и она пролепетала:
— Я знакомая Олега Фрейдмана…
Её перебил Михаил Беркович:
— Давид, эта девушка пишет для своего возраста очень даже взрослые стихи, я уже с некоторыми познакомился.
Могу вас обрадовать, она ваша землячка, учится в Беер-Шевском университете, для вашего литературного салона будет замечательной находкой.
И к Вере:
— Девушка, я всё правильно говорю?
Вера смущённо кивнула и вновь залилась краской.
— А теперь представься и не надо краснеть, тебе нечего стесняться своих стихов, а тем более юного возраста.
Девушка поднялась на ноги и окинула взглядом внимательные лица.
— Меня зовут Вероника Петрова, я являюсь студенткой первого курса Беер-Шевского университета имени Давида Бен-Гуриона, приехала в Израиль из Минска, стихи начала пробовать писать в пятнадцать лет, сейчас мне девятнадцать.
Выпалив всё это, Вера уселась рядом с Олегом и спрятала лицо за его плечом.
Со всех сторон раздались голоса, что, мол, можно нарушить регламент и начать знакомство с юной поэтессой.
Но председатель возразил:
— Господа, так не годится, у нас сегодня присутствуют гости, всем вам хорошо знакомый, бывший участник нашего салона «Среда» Михаил Беркович, нынче переехавший в Ашкелон и, как я уже сказал, известный уже в Израиле бард Фрейдман Олег, вот с них и начнём.
Пока председатель увещевал присутствующих, Олег достал гитару из чехла и провёл легко пальцем по струнам, проверил строй и акустику помещения.
— Добрый день!
Я не буду ещё раз представляться, тут уже несколько раз прозвучали мои имя и фамилия.
Сегодняшняя встреча посвящена моему новому хорошему другу Мише Берковичу, замечательному поэту, на стихи которого я написал несколько песен и, надеюсь, что в будущем появятся и новые.
Хочу начать эту встречу с моей любимой песни на его великолепные стихи, которыми, смело могу сказать, он себя увековечил:
Как уходят из мироздания,
Мне не ведомо: опыта нет.
Уходя, я назначу свидание.
Здесь. Тебе. Через тысячу лет.
Не с того, что и сыро, и пусто
В непроглядной Аидовой мгле,
Я сюда возвращусь, потому что
Мне понравилось жить на Земле.
Пусть тебя не страшит непогода,
На потом отложи все дела,
И три тысячи пятого года,
В марте, двадцать второго числа
Буду ждать у морского причала.
Мы оттуда отправимся в путь.
И опять повторим всё сначала,
Может, что-то подправим чуть-чуть.
Будет все, как теперь на планете:
Те же травы и те же холмы,
И такие же вредные дети,
И такие ж полезные мы.
Вот рука моя! В час расставанья
Будет день, как сегодня, хорош.
Ты не плачь! Только дай обещанье,
Что ко мне на свиданье придёшь.
В комнате воцарилась звонкая тишина, только было слышно дыхание людей, и кто-то тихонько высморкался, не в силах сдержать слёзы, а затем раздались аплодисменты и крики: — ещё, ещё…
Лёгкий перебор и бархатистый тенор с хрипотцой понёс до слушателя новую песню:
Вечер… тени по углам гоняет свечка,
Что-то глухо проговаривает печка,
И смола слезинкой тает на полене,
Кошка тянется с кровати на колени…
За окном в лесу кряхтят старушки ели
Оголтелые метели налетели…
Кто-то свищет во дворе молодцевато,
Кто-то кается и плачет виновато.
Ожидания просрочены все сроки,
С чашкой чая я скучаю одинокий,
И смола слезинкой тает на полене,
Кошка тянется с кровати на колени…
Прозвучало ещё несколько песен на стихи Берковича, а затем он сам прочитал парочку своих новых работ, заверив всех присутствующих, что он здесь далеко не последний раз, а было бы у слушателей только терпение, стихов у него хватит читать и до утра.
