Хана хоть и пониже её ростом, но тоже обладает приличной грудью — кофточка должна была ей подойти по размеру.

За цветами бежать поздно….

Ах, ладно, надо заскочить в буфет купить шоколадку и успеть к её аудитории к концу занятий.

Вере это удалось, она успела поймать Хану, спускающуюся по лестнице, обвешанною пакетами с подарками и с двумя букетами в руках.

— Вер, а я думала, что ты про меня забыла.

Большое спасибо, зря тратилась и так тебе не легко.

— А тебе?

И, девчонки целуясь, рассмеялись.

— Верунчик, пошли со мной, там мои подружки по квартире, собираются устроить мне праздник, поехали, хоть отвлечёшься немного от учёбы, работы и своего парня.

Да, оторвались на славу — много было смеха, танцев и непринуждённых разговоров с приятными соседками Ханы, но получилось всё достаточно скверно, Галь приехал к ней поздравить с Новым Годом, который для него ничего ровным счётом не значил, а девушки, ради которой он совершил вояж и поступился принципами, в общежитии не оказалось.

Он прождал до позднего вечера и уехал в расстроенных чувствах, ПОПРОСИВ СОСЕДОК ПО КОМНАТЕ, передать Вере, что завтра на месяц уезжает на задание.

Сказать, что Вера расстроилась, так это ничего не сказать, она была в панике — боже мой, ОН ПРИЕХАЛ ЕЁ ПОЗДРАВИТЬ, ПОПРОЩАТЬСЯ ПЕРЕД ДОЛГОЙ ОТЛУЧКОЙ по работе, ОНИ МОГЛИ ДОСТАВИТЬ ДРУГ ДРУГУ ОБОЮДНОЕ НАСЛАЖДЕНИЕ, ВЕДЬ ДЛЯ Галя снять на несколько часов гостиницу ничего не стоит, а вместо этого…

Что он взял себе в голову и, что теперь будет о ней думать и, когда они теперь встретятся?

Прошёл месяц, а Галь так у неё и не появился.

Вера не знала, что и думать.

Несколько раз пыталась ему дозвониться, но того не оказывалось на месте.

Набралась смелости и позвонила Оферу, тот пробурчал, что друг уже больше, как неделю назад явился, но они с ним толком не виделись и он ничего существенного к этому добавить не может.

— Офер, ты можешь передать ему при встрече от меня привет и… ну, сказать, что я по нему очень соскучилась, но у меня сейчас началась сессия и никак не могу к нему приехать, но я его очень и очень хочу видеть.

— Ну, конечно, скажу, что мне тяжело.

Проскочил февраль, а следом март и наступили долгожданные каникулы, связанные с Пейсэхом (Пасха).

Вера не знала, как ей правильно поступить, три месяца её парень не приезжал и даже не звонил.

Она постоянно названивала в квартиру Галя, но безрезультатно, телефон молчал, дважды ещё связывалась с Офером, но тот отвечал односложно, бубнил:

— Я ничего не знаю, мы видимся крайне редко.

Вера, я сам себе не нахожу места, потому что Наташа за эти три месяца приезжала ко мне только два раза. Ты же знаешь, что я её очень люблю и давно был готов ехать в Прагу, чтобы расписаться, а она придумала этот дурацкий гиюр.

Честно признаться, Вере было не до проблем Офера, потому что она сама вся испереживалась, не получая от Галя никаких известий.

Неужели он так обиделся за тот вечер… а может быть заревновал?…

Какая ерунда, ведь она никогда не давала ему повода и, более того, никогда даже мысли не допускала завести с кем-нибудь из парней роман, даже ни с кем не флиртовала, на корню обрезая все приставания, а их было не мало.

Наконец, она решила поступиться гордостью и отправилась в Ришон-ле-Цион. И какой её ждал удар — её ключ к дверям не подошёл, Галь в своей квартире поменял замок.

В отчаянье позвонила Оферу и на её счастье к телефону подошла Наташа.

— Наташенька, я сейчас умру, ничего не понимаю, что случилось?

Приехала в Ришон и не могу попасть в квартиру к Галю, почему-то мой ключ не подходит…

Наташа перебила подругу:

— Верка, оставайся на месте, я сейчас к тебе приеду.

Вера ничего не успела спросить у подруги, но поняла, она что-то знает и что-то не хорошее, сердце сдавила такая тоска, что она, усевшись на лавочку возле подъезда, уткнувшись в ладони лицом, горько расплакалась.

Минут через десять рядом с ней присела Наташа и обняла за плечи:

— Ну, что так рыдаешь, а зря, не стоит он того.

Все они не стоят того, чтобы мы по ним слёзы лили.

Я только что узнала от своего скрытного медведя, что твой субчик продал эту квартиру и живёт с одной бабой, наверное, на её жилплощади.

Они когда-то встречались или даже жили вместе, а два года назад расстались, а тут встретились и у них закрутилось по новой.

Рыдания сотрясали плечи девушки, никогда бы она не могла подумать, что их такая пылкая, казалось бы, крепкая любовь и надёжная связь душ и тел, развалиться в одночасье.

Как ей дальше с этим жить?!

Наташа не снимала рук с плеч подруги, мягко гладила по вздрагивающим лопаткам, по растрёпанным по спине волосам, тихо вздыхала, но молчала.

Вера подняла голову:

— Наташенька, ну, скажи, как и зачем мне дальше жить?

— Верунчик, но почему ты думаешь, что у меня на все вопросы есть ответы?

Вон, Офер зовёт меня замуж, и я видимо пойду.

Он меня очень любит, а мне любить по-настоящему, видимо, не суждено.

Так дам ему такую возможность, пусть любит.

А тебе так скажу, живи, как и жила в последнее время, как будто твой подлый красавчик находится на задании и потихоньку старайся от него отвыкать, а лучше всего, найди себе другого парня…

А не будет другого, велика беда, желающих на твоё тело будет хоть отбавляй, а ты сама потом решишь с кем ложиться в постель, а кого послать на хер. Что у тебя не интересная жизнь?! Выучишься, станешь специалистом, будешь заниматься любимым делом, зарабатывать солидные бабки, а не получиться самой ещё раз полюбить, дашь какому-нибудь Оферу полюбить себя, а может быть и сама ещё полюбишь…

Наташа всё говорила и говорила, поглаживая плачущую девушку по плечам.

И вдруг, впервые при Вере подруга расплакалась.

— Верочка, миленькая, продолжай, пожалуйста, жить, я знаю, как тебе больно, я бы этому красавчику самолично яйца вырезала, какую любовь подлец угрохал.

Поверь, он ещё о тебе пожалеет, и каждая твоя слезинка выльется ему кровью…

Вера вскинула голову.

— Не надо Наташенька, так говорить, ведь я его по-прежнему очень люблю.

И Вера снова залилась неутешными слезами.

Вдруг она опять подняла голову.

— Наташенька, миленькая, я тебя очень прошу, отвези меня, пожалуйста, в Беер-Шеву.

Не хочу я пока никого видеть, не желаю с кем-нибудь встречаться и говорить.

Не смотри на меня с такой жалостью, я не наложу на себя руки, потому что кроме Галя, я ещё очень люблю жизнь.

Глава 28

  Сломалась жизнь моя, а я,

  Как треснутый бокал,

  Как с хрупким краем полынья,

  Без голоса вокал.

  Я без него прожила ночь,

  А сколько светлых дней

  Должна скрываться от людей,

  Печаль свою волочь.

  И забывать, и забывать,

  Что не смогу вовек.

  Ну, как забыть его, как звать,

  Любви безумной бег.

  Не верю, что вдруг невзначай

  Родник любви иссяк,

  иль замутил его пустяк,

  не верю. Так и знай.

После того, как Наташа доставила сломленную горем Веру в общежитие прошло два дня.