— Террористы все «Граду» достаются, товарищ генерал. — вздохнул Дмитриев.

— Ладно, давайте докладывайте.

— Докладываю выводы из анализа оперативного материала. — потирая щеку, хрипловатым спросонья голосом начал Нестерович. — Первое: вероятнее всего, хищение совершено группой лиц по предварительному сговору...

— То, что не случайно, это я и сам знаю, — проворчал Сидоров. — Какие основания так думать? Я имею в виду — что именно группой лиц, а не одним подонком?

— Главное основание — компоненты новой «Иглы» распределены по трем предприятиям. Одному работнику просто не по зубам. — объяснил капитан.

Начальник СЗКСиБТ одобрительно кивнул:

— Продолжайте...

— Второе — эти лица работают каждый на своем заводе, КБ или в институте, но при этом хорошо знают и доверяют друг другу. Третье: у них высокий уровень квалификации. Они не просто похитили составные части — они их потом состыковали... Вывод: это, возможно, однокурсники, выпускники одного из питерских вузов авиационного профиля. Мы с майором Дмитриевым обработали часть массива данных, выделено пока шесть подобных групп — из ЛИАПа, БГТУ и университета. Сегодня к обеду планирую сформировать задание на оперативную разработку. Товарищ генерал, разрешите вопрос…

— Подождите. Это подозреваемые... Какие соображения по каналу хищения?

— Пока конкретно никаких… Проще всего похитить композит коронида. Он не засекречен, учитывается по весу, но выход готовой продукции имеет разброс…, — Нестерович заглянул в один из листков, близоруко сморщился, — до двадцати процентов. При таком разбросе скрыть часть продукта не составляет труда. Поэтому перечень тех, кто мог похитить коронид, достаточно большой. Так же дела обстоят и с основой комплекса. Типовую «Иглу» можно раздобыть и на ЛОМО, и у военных, и в Туле на серийном заводе… У них, кстати, месяц назад улетел по рельсам целый вагон — сработали самопроизвольно ракетные твердотопливные ускорители. Выбил ворота — и промчал на восемьсот метров в чисто поле. Чуть в электричку не впилился... Но в Туле — хуже всего с подозреваемыми. А вот что касается экспериментальной головки самонаведения на «Аметисте» — это изделие штучное, строгого учета. Это самое узкое место. Похитить его могли только люди, непосредственно с ним работающие, а их немного. Сравнительно немного. — поправился Нестерович от толчка Дмитриева, слушавшего доклад с нарочито равнодушным, скучающим видом. — Товарищ генерал, а теперь можно…

— Подождите! Что показала проверка?

— Все головки на месте.

— Ну, и?..

— Буду еще думать, товарищ генерал. Но упор в оперативной разработке предлагаю сделать на сотрудниках «Аметиста».

— Вот вам еще одно подспорье. Это — перечень контактеров с возможным каналом транспортировки. Все они — сотрудники авиаремонтного завода в Гатчине. Проверьте их на совпадение с вашими предварительно отобранными группами однокурсников... Гатчинский завод — не самое престижное место, и в кооперацию по «Игле» он не входит, верно? Если будут вскрыты контакты с работниками ГОИ, ЛОМО и «Аметиста» — вряд ли они окажутся случайными. Даже два контакта — это уже будет большой удачей.

Дмитриев взял из рук Игоря Станиславовича снимки и список, принесенные Шубиным. Повисла пауза.

— Ну? — спросил сурово генерал. — Ну? — повторил он снова. — Нестерович, ты что хотел спросить? По схеме? Да, связь подтверждена оперативной разработкой. Благодарите ребят Сан Саныча, в ножки им кланяйтесь. Ишь, затрепетал! Это еще ничего не значит... От этой связи до твоего Ходжи — как отсюда до Стамбула! Идите. Неплохо поработали, но надо конкретнее. И побрейтесь, не оскорбляйте эстетическое чувство моего референта!

Когда за офицерами закрылась тяжелая дверь, Игорь Станиславович в приподнятом настроении прошелся по кабинету, не в силах сдержать улыбку.

— Ну — как мои ребята? — как бы мимоходом спросил он Шубина и, не дожидаясь ответа, сам похвалил. — Орлы! Нестерович — умница. Самый толковый в этом отделе.

— Он докладывал только от своего имени. — сказал Сан Саныч. — Между тем, работали они вдвоем, и старший, скорее всего, навел младшего на эти подходы. А младший не ценит, зарывается.

— М-м-м, — недовольно промычал Сидоров. — Вечно ты все испортишь своей наблюдательностью. Не зарвется. Я ему уши быстро откручу. В конце концов, здоровый карьеризм — это хорошо. Можно подумать, у тебя нет таких ребят.

— У нас все попроще… к земле поближе. Плечо товарища все время чувствуешь, не забалуешь.

Нестерович с Дмитриевым вернулись к себе, по пути встретив в коридоре задумчивого майора Игоря Оленева.

Сотрудник пресс-службы брел от кабинета первого заместителя начальника УФСБ генерал-лейтенанта Владимира Сергеевича Ястребова куда-то в направлении столовой, тихо напевал себе под нос «Я служу в разведке не за званья, не за ордена...» и вид при этом имел слегка пришибленный. На лацкане его серого ворсистого пиджака пламенел значок почетного донора, верхняя пуговица на рубашке отсутствовала, синий в мелкую белую полосочку галстук был сдвинут на сторону и перекручен. Лицо Оленева было озабоченным и несколько раскрасневшимся.

Со стороны могло показаться, что минуту назад майора кто-то душил.

А, учитывая тот кабинет, из которого он только что вышел, получалось, что меры физического воздействия к Оленеву применял лично Владимир Сергеевич.

На плече у Игоря стволом вниз висел потертый АКС-74<АКС-74 — автомат Калашникова калибра 5, 45-мм со складывающимся прикладом.>без магазина.

Если фантазировать дальше, то следовало предположить, что именно этим автоматом майор оборонялся от разошедшегося не на шутку генерала.

Видимо, отмахивался, как дубиной...

Дмитриеву и Нестеровичу одновременно пришли в голову схожие хулиганские мысли и они синхронно хмыкнули.

Оленев вяло пожал руки коллегам, огладил ладонью пластик окантовки трубки газового поршня, уныло сказал «Вот, в Чечню еду...», пропустил мимо ушей циничное замечание Дмитриева «Давно пора!» и потопал дальше.

Через секунду из-за поворота, за которым скрылся майор из пресс-службы, раздался его горестный вздох.

У себя в кабинете оперативники обнаружили Матильду.

Эту дородную уборщицу звали, на самом деле, Степанидой Павлиновной, но «Матильда» подходило ей как нельзя лучше.

По мнению непосвященных, все уборщицы в Управлении, а равно — буфетчицы, сантехники и электрики, — были как минимум агентами службы собственной безопасности. Якобы лишь на таких условиях их брали на работу. Кадровые сотрудники об этих слухах знали, однако не видели в этом ничего зазорного: это была бы необходимая и обоснованная мера.

Агенты ССБ действительно среди обслуживающего персонала имелись, но их процент был невысок. Ибо смешно заниматься массовой вербовкой персонала того учреждения, где любой сотрудник автоматически переворачивает лист тексом вниз, даже когда к его столу подходит сидящий в том же кабинете коллега.

Степанида Павлиновна как раз и была тем самым редким исключением, трудящимся на два фронта: с ведром и тряпкой, и на ССБ.

Чисто случайно Нестерович вычислил куратора Матильды — маленького язвительного старлея Петушкова из отдела капитана третьего ранга Петренко. Увидел, как они шушукаются в темной бытовке. Принимая во внимание возраст, габариты и служебное положение Степаниды Павлиновны, предположить что-либо иное значило бы опозорить бедную женщину на веки вечные.

Капитан поделился своим наблюдением с Дмитриевым и они на пару принялись сочинять для старлея тщательно отработанную дезу. Вскоре это превратилось в привычное милое развлечение, отдохновение души, тем более приятное, что с Петушковым у Нестеровича то и дело возникали трения по поводу места на служебной стоянке автомобилей у здания управления.

Вот и теперь Дмитриев, завидев огромную Матильду, склоненную в изящном реверансе над их мусорными корзинами, регулярно заполняемыми обрывками листков с непонятными колонками цифр и фразочками, начинающимися со слов «Юстас Алексу...», подмигнул Нестеровичу и громко сказал.