Чаще всего они сидели лицом к лицу за столом, смотрели чертежи и исписывали бесконечные листы бумаги. Ройд не удивлялся тому, что они на удивление хорошо взаимодействовали по работе. Они с Изабель во многом идеально дополняли друг друга. В нем была сильна изобретательская жилка. Он так часто ходил под парусами в самых разных условиях, что невольно постоянно подмечал, как можно улучшить суда, чтобы они стали более быстроходными и чтобы плавание было безопасным.

Ну а Изабель считалась блестящим конструктором. Выслушав его сырые, неоформленные замыслы, она придавала им форму. Ройд, опытный инженер, умел воплощать ее чертежи в действительность.

Вопреки традициям, она управляла верфью, и рабочие ее обожали – только что не носили на руках. Все они помнили ее еще девчушкой, которая носилась по докам. Они считали ее своей; ее успех был их успехом, и они старались ради нее так, как не старались бы ни для кого.

Глядя в свои чертежи, Изабель руководила всем производственным процессом и отдельными его этапами; Ройд знал, что может заказать модификацию любого корабля, и с ним произойдет настоящее чудо.

Они вдвоем значительно повысили быстроходность флотилии Фробишеров, что способствовало росту прибыли компании. В свою очередь, судоверфь Кармайклов славилась непревзойденной производительностью в области современного кораблестроения.

Какими бы напряженными ни оставались их личные отношения, в профессиональной области у них все шло гладко, и их можно было назвать в высшей степени удачной командой.

Однако последние годы, встречаясь с ним в конторе или в других местах, Изабель была с ним холодна и держала его на расстоянии. Она ни разу не заговорила о том, какая муха укусила ее восемь лет назад: он вернулся с задания, а она, его нареченная, которую он много лет мечтал повести к алтарю, грубо заявила, что не желает его больше видеть, а затем захлопнула перед его носом дверь бабушкиного дома.

Ройд не мог понять ее отказа, ведь до разрыва у них все шло просто замечательно – просто, свободно и открыто. Ройд никогда в жизни ни с кем не был настолько близок, как раньше был близок с ней.

Ему недоставало их близости.

Он скучал по ней.

И часто гадал, скучает ли по нему Изабель. После разрыва ни один из них не связал себя узами брака. Если верить слухам, Изабель отказала множеству поклонников, каждый из которых был рад предложить руку и сердце наследнице и будущей владелице судоверфи Кармайклов.

Прошлое промелькнуло у него перед глазами за несколько секунд. Он тряхнул головой. Что было, то прошло! Сейчас она стоит напротив, готовая на все, лишь бы он позволил ей провести несколько недель на борту «Корсара».

Несколько недель она намерена пробыть на его корабле, где он капитан. Этого времени будет достаточно, чтобы склонить ее к разговору по душам. Нужно наконец выяснить, что тогда произошло, разрешить недоразумения, оставить прошлое в прошлом и двигаться дальше. Или отбросить все, что было неправильно, и попытаться еще раз.

Как будто угадав, о чем он думает, Изабель прищурилась и тихо сказала:

– Ройд, ты мой должник.

Впервые за восемь лет она назвала его по имени. Более того, впервые за восемь лет она напомнила ему о прошлом после того, как захлопнула перед его носом дверь.

А он до сих пор не понимал, что она имела в виду. Почему он ее должник? За что он ей должен? В голову приходили несколько ответов, но ни один из них не способен был объяснить ее странное поведение – вот уже восемь лет он безуспешно ломал над ним голову.

Он совсем не был уверен в том, что реагирует разумно, но он верил в свои силы и решил, что какое-то время может плыть по течению.

– «Корсар» отходит в среду, с утренним отливом. Ты должна быть на причале до рассвета.

Изабель посмотрела ему в глаза и сухо кивнула:

– Спасибо, я приду вовремя.

С этими словами она круто развернулась, распахнула дверь и была такова.

Ройд смотрел ей вслед, радуясь, что она не закрыла за собой дверь, позволив ему любоваться, как она соблазнительно покачивает бедрами.

Бедрами, которые он когда-то…

Поняв всю несвоевременность подобных ярких воспоминаний, он нахмурился. Украдкой поправил брюки, подошел к двери и осторожно выглянул.

Глэдис Фезерстоун смотрела на него так виновато, словно ждала выговора.

Он поманил ее к себе:

– Пожалуйста, разошлите мои приказы…

Впереди у него много дел; нужно обо всем позаботиться, чтобы в то время, пока он совершит поездку во Фритаун и обратно, дела в Абердине не стояли на месте. Он надеялся успешно выполнить задание, которое поручил ему через Волверстоуна Мелвилл, первый лорд адмиралтейства. И понять, можно ли возродить отношения с Изабель Кармайкл.

Было еще темно, когда Изабель шагнула на настил главного абердинского причала. Она надела в дорогу платье из бежевого кембрика с плотным лифом, длинными рукавами на пуговицах и пышными юбками. Плечи ее укрывала отороченная мехом накидка. Она тщательно подготовилась к отплытию. В высшей степени практичный наряд дополняла красивая шляпка, туго повязанная под подбородком широкими малиновыми лентами; ей достаточно часто приходилось выходить в море, хотя она никогда еще не плавала так далеко и надолго.

Она обернулась, желая убедиться, что пять лакеев, тащивших ее сундуки, поспевают за ней, затем развернулась и зашагала дальше, вдыхая знакомый с детства запах водорослей, влажного дерева и мокрой пеньки.

Причал Фробишеров уже ожил – там бурлила жизнь. Ее обгоняли грузчики, тащившие на плечах бочонки и тюки. Матросы волочили канаты, снасти и тяжелые скатанные паруса. Привыкшая и к шуму, и к ругательствам, Изабель не обращала внимания на грубые замечания и храбро шагала к самому внушительному судну, чьи плавные очертания она так хорошо знала. К отплытию готовили не только «Корсар», но и еще один корабль из флотилии Фробишеров. Изабель еще издали заметила Ройда – благодаря высокому росту и шевелюре цвета воронова крыла он был хорошо заметен в толпе. Некоторое время она любовалась им, затем, развернувшись к лакеям, велела передать ее сундуки матросам, которые ждали у сходней «Корсара».

Она не удивилась, когда матросы, едва заметив ее, тут же кинулись помогать. Экипажи всех кораблей и рабочие судоверфи знали их с Ройдом с детства. Сколько она себя помнила, почти все время она проводила здесь, в порту. Сначала они с Ройдом не были знакомы друг с другом и ходили на разведку по отдельности, хотя Ройда часто сопровождал кто-то из его братьев. Изабель, наоборот, всегда была одна – единственная дочь крупного промышленника. В те давние дни причалы считались личными владениями Ройда, а верфи – ее владениями.

В этом смысле изменилось немногое.

Позже, когда Ройду исполнилось одиннадцать, и он заинтересовался кораблестроением, он проник на судоверфь и повстречал ее.

В детстве Изабель была настоящим сорванцом; куда больше вышивания ее интересовали разные навыки, нужные для строительства кораблей. Вначале она отнеслась к незваному гостю подозрительно и с долей презрения; сразу стало ясно, что он не знает и сотой доли того, что известно ей. Однако Ройд быстро сообразил, что она, единственная дочь Джеймса Кармайкла, может входить в любой цех и подниматься на любое судно на верфи и ни один рабочий не отмахивается от ее вопросов.

Несмотря на разницу в пять лет, которая у других наверняка помешала бы дружбе, Ройд с какого-то времени начал буквально ходить за ней по пятам. И как только Изабель, в свою очередь, поняла, что он, как самый старший из братьев Фробишер, может подняться на любой корабль Фробишеров, она точно так же следила за каждым его шагом.

С самого начала их отношения основывались на уважении – каждый высоко ценил знания и помощь другого, даже тогда они прекрасно дополняли друг друга; как команда, как пара, они способствовали взаимному развитию. Кроме того, они часто подзадоривали друг друга. Оба отличались прямотой характера и чистосердечностью; они были похожи и в том, что часто увлекались…