— Идиот. — нежно говорит он, — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. А сейчас позволь мне помыть твои волосы, а затем мы приготовим обед. Звучит неплохо?

-

Они оба находят неполный рабочий день — Гарри в пекарне возле их квартиры, а Луи в музыкальном магазине в пятнадцати минутах ходьбы. Они сумели приблизить свои графики насколько это возможно, чтобы иметь одинаковые перерывы и они проводят столько времени, сколько разрешено вместе на территории кампуса, несмотря на то, что у них разные программы.

Гарри обычно возвращается домой первым около шести после своей трехчасовой смены в пекарне, и он обычно проводит время, готовя для них ужин и делая курсовую работу, ожидая, пока Луи вернется домой.

Они делают эту работу.

Это, конечно, тяжело, жить самим и пытаться сбалансировать учебу, внешкольные занятия и работу. Но тот факт, что он делает это все с Луи, что они поддерживают друг друга, делает все более легким и терпимым, и это, безусловно, того стоит.

У них нет много друзей, что с Луи постоянно занят своими курсовыми и пробуясь для футбольной команды, и Гарри слишком сосредоточен на своих лекциях, но все по-прежнему хорошо.

Единственный человек, который Гарри считает своим другом помимо Луи — Найл, это громкий, блондинистый ирландский ребенок на год старше него, он сидит с ним на английском. Также есть Зейн, который, как выясняется, посещает тот же университет, что он и Луи — конечно Луи уже знал это, но забыл сказать это Гарри.

Таким образом, они не встречают новых людей, и большинство из них чаще всего засыпает во время выполнения своего домашнего задания, но.

Гарри счастлив. Он на самом деле счастлив.

-

В один прекрасный день Луи приходит домой с гитарой.

Гарри смотрит вверх со своего места на диване, где он печатает эссе на своем ноутбуке с очками Луи на носу. Он поднимает бровь на чехол от гитары, перекинутый через плечо Луи, медленно закрывая крышку своего ноутбука и спрашивая:

— Что это?

Луи усмехается, опускаясь на диван рядом с Гарри и клюет в губы в знак приветствия. Он сбрасывает гитару и спрашивает:

— Помнишь Лиама?

Гарри моргает, кивая.

— Парень, с которым ты работаешь в музыкальном магазине, да?

Луи быстро кивает, его голубые глаза светятся и видны острые зубки с тем, как широко он улыбается. Кажется он действительно чем-то взволнован, и Гарри находит это очаровательным.

— Так это он учил меня играть, с тех пор, как у нас не было много покупателей. И, ну, — Луи на мгновение останавливается, заламывая руки. — Я думаю, что смогу сыграть пару песен сейчас.

Гарри улыбается, положив свой ноутбук на журнальный столик и делая заметку вернуться к этому позже.

— Это действительно здорово, Лу.

— Да. И, эм, — Луи бросает взгляд вниз на свои колени в течении секунды, перед тем как посмотреть на Гарри сквозь ресницы. — Я хотел сыграть песню для тебя?

Гарри чувствует, что его грудь сжимается при этом. Он думает, что должен привыкнуть к этому к настоящему моменту, но даже после всего времени, Луи до сих пор влияет на него, по-прежнему заставляет его задыхаться и будто ему четырнадцать снова и снова. Он смотрит, как Луи достает из чехла гитару, устанавливая ее на коленях и наигрывая пару нот, проверяя аккорды. Гарри вроде хочет достать свою камеру из сумки, чтобы сфотографировать Луи, как его лицо возбуждено и все еще так мягко и все для Гарри.

Луи стреляет ему небольшую улыбку.

— Эм, я все еще учусь, так что это будет немного коряво, но. — он делает глубокий вдох ртом, один, два, три, и затем начинает.

Глаза Гарри слегка расширяются, узнав песню почти сразу. В конце концов, он очень хорошо знает эту мелодию- это песня, которую ему пел Луи несколько раз в прошлом, песня, которая заставляет его думать о Луи каждый раз, когда он слышит ее по радио, песня, которую Луи поставил на свой телефон после их первого поцелуя на детской площадке, песня, под которую они танцевали в четырнадцать и шестнадцать. Эта песня, которая играет в голове у Гарри, когда Луи называет его своим малышом, когда Луи говорит ему, что будет заботиться о нем, что он будет ухаживать за ним.

На лице Луи играет небольшая улыбка пока он играет, мягкая и почти застенчивая, наблюдая. как Гарри наблюдает за ним. Сердце Гарри чувствуется, будто выросло в пять раз, в его груди слишком туго, как будто вот-вот лопнет с тем, как сильно он любит этого парня.

Он любит Луи так сильно, и Луи любит его точно так же, это немного пугает иногда, на самом деле. Но Гарри не перестанет любить его меньше.

Когда Луи заканчивает пение, это с небольшим смехом. Он несколько раз качает головой и ставит гитару на пол, кусая губы. В тот момент. когда он выпрямляется, Гарри подается вперед, заключая в крепкие объятия.

Луи выпускает испуганный смех, автоматически проводя пальцами по волосам Гарри.

— Тебе понравилось?

Гарри прижимает лицо к рубашке Луи, вдыхая его запах и немного смеясь.

— Я люблю ее, я люблю ее. Я люблю тебя, Лу.

Руки Луи оборачиваются вокруг него в ответ, о он чувствует тепло и безопасность и любовь и заботу.

— Я тоже тебя люблю. Очень сильно.

========== Twenty-two and Twenty-four ==========

22 и 24

— Я думаю, что хочу остаться здесь, — шепчет Луи в темноте, его голос мягкий, будто это секрет.

Гарри прижимается к Луи даже больше, чем он уже есть, прижимая ладонь к голой груди старшего парня и чувствуя его сердцебиение.

— Остаться здесь? — спрашивает он, его голос низкий, как мурчание. Такое чувство, что что-нибудь громче этого нарушило бы небольшой пузырь комфорта, которым они окружены, где нет ничего, кроме него и Луи и все, что они хотят сказать, но не хватает слов. — Но как насчет твоей мечты играть (п.п. — в смысле актерская игра)?

Луи немного сдвигается на кровати, обвивая руки вокруг талии Гарри и лениво поглаживая пальцем папоротник на бедрах.

— Честно говоря, я больше не уверен в нем, — признается он. Гарри сжимает руку, лежащую на груди парня, в кулак, но ждет, пока Луи договорит — после четырнадцати лет вместе, у них есть маленькие причуды и привычки, и Гарри узнает, что тон Луи, который тот использует прямо сейчас, означает, что ему больше нечего сказать.

Он прав.

— Я имею в виду, мне нравится играть, — продолжает Луи, и Гарри знает, что если бы он не лежал на плече Луи, тот бы пожал плечами. — Но я просто не думаю, что достаточно хорош, чтобы сделать это профессионально.

— Ты знаешь, что это не так, — тихо протестует Гарри, потому что это не так. Он был на всех пьесах и мюзиклах Луи, даже на тех, где он играл небольшие роли, и он видел, как блестяще играет Луи. И он не просто необъективен, на самом деле. Он хмуро смотрит на лицо Луи. — Ты удивительный, Лу. Даже блестящий.

Луи слабо улыбается, но все равно видимо для Гарри в темноте.

— Может быть, — уступает он. — Но я думаю, я буду счастлив просто обучать, знаешь?

Гарри моргает при этом.

— Обучение? Ты имеешь в виду, как учитель драмы?

Луи бросает взгляд на Гарри и улыбается шире. Даже при том, что свет исходит только от зданий снаружи через открытое окно, Гарри все еще может увидеть, как у глаз Луи образуются небольшие морщинки, а это значит, что его улыбка сейчас настоящая.

— Да. Я хочу быть учителем, Хаз.

Гарри на мгновение задумывается об этом, представляя, как Луи преподает кучке подростков, как играть, представляет, как Луи ставит пьесы. На самом деле, это не так уж трудно представить. Гарри видел, как Луи взаимодействуют с людьми моложе его, видел, как Луи заставляет людей слушать. Гарри также видел, как Луи берет на себя роль лидера в групповых проектах, был свидетелем того, как Луи выполняет работу, но в то же время удостоверяется, что всем хорошо.

Гарри улыбается.

— На самом деле, я думаю, что ты был бы хорош в этом.

— Да? — спрашивает Луи, посмеиваясь, хотя Гарри может чувствовать, что на самом деле он ищет успокоение.