– Да, она и Леон похожи на Ванессу. Это означает, что к четырнадцати годам Аннабелла станет сногсшибательной красоткой. Я тебя предупредила, – смущенно сказала Кейтлин с легким смешком.

– Я владею боевыми искусствами, – прошептал он. – Если какой-нибудь сопливый Ромео хоть пальцем тронет мою дочь, ему придется туго.

Кейтлин улыбнулась:

– Не думаю, что хотя бы один мужчина на этой планете подойдет близко к Аннабелле, если будет знать, что ты ее отец.

Она уложила его дочь в коляску, и перед его глазами появился третий младенец, одетый в голубое.

– Это Антонио-младший, – тихо сказала Кейтлин и подошла ближе. – Он очень похож на тебя, ты не находишь?

Темные волосы обрамляли серьезное лицо, на котором блестели темные глаза. Антонио не отрываясь смотрел на своего сына и испытывал странное чувство узнавания. Словно бы кусочки его души, как мозаика, сложились воедино.

– Да, – прошептал он.

И вдруг его жизнь обрела смысл.

Когда он пустился в путь из Индонезии, чтобы обрести свое прошлое, он и подумать не мог, что найдет будущее. Трагическая авиакатастрофа едва не оставила трех невинных малышей без родителей, но вопреки всему Антонио выжил.

Теперь он знал почему – чтобы вырастить своих детей.

Как и обещала, Кейтлин отправила детей с Бриджит наверх, чтобы Антонио мог отдохнуть и прийти в себя. Бриджит, благослови ее Бог, не стала задавать вопросов по поводу присутствия Антонио, но Кейтлин знала, что ее торопливые сбивчивые объяснения о том, что он был болен и не мог вернуться домой, не удовлетворили няню. Вряд ли можно было ожидать, что их будет достаточно для журналистов и полиции, которые скоро наводнят этот дом.

Чудесное возвращение Антонио Каваллари наверняка станет сенсацией, в этом Кейтлин не сомневалась. Но сначала он должен отдохнуть и показаться надежному врачу, который не станет болтать лишнего. Остальной мир может подождать. Что до домашнего персонала, все слуги подписали соглашения о неразглашении и, следовательно, не имели права делиться с посторонними информацией о происходившем в доме. Они относились к этому серьезно, потому что ни один из них не нашел бы работу в случае нарушения договоренности. Таким образом, Кейтлин была совершенно уверена, что несколько человек, знающих о произошедшем, будут держать рот на замке.

Она провела Антонио в хозяйскую спальню, радуясь, что так и не решилась убрать оттуда его вещи. Роза вынесла только вещи Ванессы.

– Я пришлю Розу, экономку, она принесет тебе что-нибудь поесть, – пообещала Кейтлин и оставила Антонио одного.

Она прошла на террасу, все время видя перед собой лицо Антонио, впервые встретившегося со своими детьми… оно выражало такую любовь… Жаль, что его не было рядом с Кейтлин, когда она рожала. Он мог бы держать ее за руку, улыбаться ей. Он сказал бы, что все будет хорошо и что она прекрасна даже со шрамом от кесарева сечения.

Вот только… если бы он был там, он бы держал за руку Ванессу.

Это его дети. Судья, конечно, лишит ее права на опеку, ведь она подписала соглашение о суррогатном материнстве, согласно которому она не могла претендовать на детей после их рождения.

Но ведь это и ее дети тоже. Больница вписала ее имя как матери в их свидетельства о рождении. Впрочем, кого еще они могли вписать? Почти восемь месяцев Кейтлин одна воспитывала детей, а до того девять месяцев вынашивала их в своей утробе, зная, что они отправятся домой не с Ванессой и Антонио, как планировалось, а с ней.

Все так запуталось… больше всего на свете она хотела поступить так, как будет лучше для малышей. Жаль, что ее собственной матери тоже нет в живых, ей сейчас так нужен совет.

Антонио появился спустя час.

Он ступил на порог террасы, и лучи заходящего солнца озарили его фигуру.

Кейтлин судорожно вздохнула, прижав ладонь к губам.

Антонио подстриг бороду, открыв четко вылепленные скулы. Темные глаза ярко сияли на похудевшем лице. Он зачесал назад черные как ночь волосы и облачился в свою прежнюю одежду. Она сидела на нем не так хорошо, как раньше, но такой дьявольски привлекательный мужчина, как Антонио, мог задрапироваться и в простыню.

Кейтлин дала волю воображению, и жар бросился ей в лицо. Антонио, распростертый на постели, одеяло едва прикрывает его мускулистое тело… в его взгляде она отчетливо видит желание… он хочет ее… Кейтлин помотала головой. Есть по меньшей мере сотня причин, по которой она не должна думать об этом, и три самые главные причины – Леон, Аннабелла и Антонио-младший. Она должна прояснить кое-что с их отцом, и разгулявшееся воображение тут плохой помощник.

– Ты выглядишь… по-другому, – выдавила она.

Мило. Почему бы прямо не сказать ему, что он – герой твоих грязных фантазий?

– Ты сохранила мои вещи? И мои бритвенные принадлежности?

Видимо, кое-что он все-таки помнил, если сумел так быстро вернуться к своему прежнему облику. Антонио всегда был прекрасен, как грех. И она все еще мечтала о нем. Год в Индонезии не остудил ее желаний.

Она пожала плечами и сделала над собой усилие, стараясь отвести от него глаза. Не получилось.

– Я собиралась прибрать в комнате, но подумала, что, может быть, дети захотят что-то взять, и оставила все, как есть.

– Я рад этому. Спасибо.

Его легкая улыбка вызвала трепет в ее теле, голова закружилась.

«Хватит. Возьми себя в руки. Поговори с ним. Прямо сейчас».

– У меня был тренажерный зал, – вдруг сказал он, прежде чем Кейтлин набралась храбрости и открыла рот. – Ты его тоже оставила?

– Там все, как было прежде.

– Я хочу посмотреть. Пойдешь со мной?

Удивленно посмотрев на него, она кивнула:

– Конечно.

Почему ее охватило такое волнение? Что такого в его просьбе? Ничего особенного. Плохо только одно – даже спустя столько лет ее по-прежнему влечет к этому мужчине.

Кейтлин последовала за Антонио. Удивительно, но он прекрасно помнил, где находится спортивный зал. Он молча окинул взглядом стены, увешанные плакатами с информацией о его боях, чемпионскими поясами, фотографиями, на которых он был запечатлен полуодетым, застывшим в момент сражения.

Было что-то странное в том, чтобы стоять вот так рядом с Антонио и смотреть на его фотографии.

– Ты что-нибудь помнишь? – спросила она, чувствуя, что молчание затянулось. Она никак не могла перестать думать об Антонио, представлять себе его обнаженную грудь. С каждой минутой ей становилось все больше не по себе, ведь он был совсем близко.

– Так, кое-что, какие-то обрывки, – помолчав, ответил он. – Я не знал, что был тренером. Правда, мне вспоминалось, что я не всегда был на ринге. Иногда я смотрел на бой со стороны.

– Смотрел, как другие дерутся? Может быть, ты вспоминал «Фалько», – предположила она, – бойцовский клуб.

Он покачал головой:

– Я чувствую что-то знакомое, но…

«Фалько» он тоже не помнит? Для Антонио этот клуб был средоточием его жизни, что порой вызывало неудовольствие Ванессы. Сестра рассчитывала чаще видеть мужа рядом с собой, чем на ринге, но надежды ее не оправдались.

Кейтлин подвела Антонио к фотографии на стене. На фотографии он был вместе с двумя бойцами, готовившимися выйти на ринг.

– «Фалько» – это твой клуб боевых единоборств. Ты создал его, когда твоя карьера на ринге завершилась. Здесь ты заработал почти все свои деньги.

– Когда я перестал выходить на ринг?

– Вскоре после того, как вы с Ванессой поженились. Этого ты тоже не помнишь? – Он покачал головой, и Кейтлин рассказала ему то немногое, что ей было известно. – Брайан Керр чуть не убил тебя. Он нанес запрещенный удар в голову, и ты неудачно упал. Послал тебя в нокаут. Два дня ты пролежал в больнице без сознания. Наверное, поэтому у тебя такая сильная амнезия. Твой мозг перенес травму.

Надо показать его знающему врачу, но, стоило Кейтлин чуть раньше упомянуть об этом, Антонио сразу отказался. Вряд ли ей удастся заставить его пройти обследование. Сильному человеку нелегко признать свою слабость.