А ну его, это село! Каждый здесь всегда жил сам собой и единственное, что сближало местных мужиков, это водка. А теперь, когда стало трудно зарабатывать на пропой, когда все обнищали в край, теперь с тобой никто не поделится, как в былые времена. И каждый жрет водку в тихаря, что в застойные времена считалось позорным. Может это и к лучшему. Уже много моих друзей, которые не прекратили пить, покинули этот мир то от фальшивой водки, то от перепоев и недоедания.

Алкоголизм это страшная болезнь, и я попробую вырваться из ее сетей. Вот лежу, а мысли только о водке. Нельзя разве так заснуть? Ну не смотреть же мне на самом деле мексиканский сериал?

Автор и его супруга.

– Эй, дружок, а что ты имеешь против мексиканских сериалов? – сказала жена с упреком.

– Милая тебе давно пора понять, что все, что я пишу, не обязательно должно быть правдой и сходиться с действительностью. Я и вправду не очень люблю мексиканские сериалы, если сравнить их с настоящей американской фантастикой. Но бывает, не возражаю и очень часто смотрю с тобой один какой-то сериал, чтобы не запутаться. Но это не означает, что я от них без ума.

– Ага, ты вечно так говоришь, а я вижу, как ты целый день мечешься, не можешь дождаться вечернего сеанса.

Я знаю, что с женой спорить бесполезно. Она женщина и почему-то всегда считает себя правой, или может у нее больше терпения отстаивать свою правоту. Я же не могу долго спорить или извергаюсь матом, или просто замолкаю и не подымаю больше тему спора. Моя же любимая половинка наверное никогда не умолкнет. Я понимаю, что всему виной то атмосфера, которая сложилась в мире. Перестройка, реформы, приведшие нас к нищете. Олигархи, сосущие из народа деньги разными путями. Мы честно еле сводим концы с концами, поэтому моя жена давно уже не улыбается, давно уже не может позволить себя хорошее платье, или даже что-то приятное для души. Горстку конфет, которую покупает иногда, она раздает детям. Я помню свое детство, конфет я съел больше, чем мои сыновья. Но одно радует – когда-то конфеты были настоящие, а теперь может и к добру, что их много не купишь. Зато не отравишься.

Вообще в мире много несправедливости. И я рад, если в мои руки попадет возможность немного наладить в этом мире справедливость. Естественно нельзя полагаться на людей. Они сегодня довольны, любят, хвалят, а завтра будут стрелять в спину.

Пример человеческого зверства, как бы мы не называли преступления: холокост, голодомор, геноцид. Не стоит забывать одно, за этими преступлениями стоят обычные живые люди. И вот вопрос в том, как они смогли докатиться до такого? Если я возьму себя, то уверен, что я бы не смог участвовать в таких преступлениях. Я бы не смог спокойно смотреть, как умирают люди. Но это я, а кто-то смог. И я не уверен, что в любом из случаев кому-то из них угрожала смерть. Нет, просто дорвавшись до власти, они использовали ее по полной программе. Есть люди, которые тащатся от того, что играют в Бога. Но я также верю, что за такие преступления всегда придет расплата. Пусть даже все минется на земле, но от настоящих богов ничего не утаить.

Сколько себя помню, во мне жил страх перед грехом. Не знаю, но я не боюсь земного наказания за свои грехи. Я чувствую, что то, что я сделал в своей жизни не по божьих законах будет осуждено. И я подвергнусь за это наказанию. Вот от куда у меня страх, а чувства в человека есть и их нужно слушать.

Еще одно все грехи в мире исходят от жадности к обогащению, многие исполняют убийственные приказы за деньги и, честно говоря, людей ничего не интересует. Многие даже сейчас в погоне за прибылью убивают свой народ.

– Милый, ты там о чем задумался? – вывела меня из творческих раздумий жена.

– Да так, лезет всякое в голову, а вообще-то я мечтаю, как мы с тобой останемся вдвоем и сможем провести вечер с шампанским при свечах.

– Ну, загнул! Ты знаешь, сколько стоит это твое шампанское? А о свечах я вообще не говорю. Мы давно их все использовали, вечно вырубается электроэнергия.

– Ладно, ладно, я просто помечтал, а вот когда сегодня снова вечером вырубят свет, может мы воспользуемся темнотой?

– Вот старый развратник, только одно на уме, – обняв меня сказала жена. Ей приятно, что я еще о ней думаю, и мне приятно ощущать, что я кому-то нужен, – одна мне к тебе просьба – в этом рассказе о снежных людях избегай жестокости. Не люблю, когда много трупов.

– Я постараюсь, – а сам подумал – зря ты это сказала.

Антиан.

Все радуются – наконец-то голод миновал! Хоть пища незнакомая, но все же питательная. Все объедались, кто сколько хотел, и все радовались и хлопали меня по плечу. Я вместе с шестью смелыми мужчинами из моего племени поднялись сегодня ночью на поверхность и принесли столько овощей, сколько смогли набрать в сплетенные заранее корзины из рогоза.

– Вот видишь, Антиан, – говорила жена,– мы теперь не умрем с голоду, а то, что на поверхности целая цивилизация, это уже не сказки. И что там живут люди, это тоже правда. Ведь это вы у них взяли столько еды?

– К сожалению без спроса, – покачал я головой в знак того, что не одобряю такой произвол. Но что поделаешь.

– Как это без спроса? Теперь я понимаю, почему ты вышел на контакт только с одним представителем их рода, ты выманил у него знания. Ты сканировал его мозг.

– Да. И то, что я узнал ужасно. Нам грозит большая опасность, если его сородичи узнают о нас, хотя на нашего брата оказывается давно охотятся. На поверхности мы легенда. Там есть люди не очень дружелюбные. Еще отец меня наставлял, что на поверхности мы можем стать сами себе пленниками. Я тогда не понимал, как это, но теперь понимаю. Слишком мы разные с теми людьми. Они очень нас пугаются, а в страхе каждый начинает защищаться. Это может привести к фатальным последствиям.

– Ты что думаешь, они смогут нас истребить?

Жена как всегда понимала меня с полуслова. Она немного умела читать мысли, и если я правильно излагал слова, то мы говорили часто не договаривая, а понимая друг друга с полуслова.

– Да, милая, на поверхности людей миллиарды, а нас всего-лишь какой-то десяток, и мы для них как диковинка. Помнишь, Огенкар принес когда-то невиданную рыбу? Так мы ее два дня всем племенем разглядывали, пока она не умерла. Так я боюсь, что нас будут разглядывать люди на поверхности, – поделился я своими подозрениями.

– Ты потомственный лидер нашего племя. Твой отец и твой дед руководили нашим народом, и я знаю, что ты всегда принимаешь правильные решения, я всем сердцем с тобой. – жена как всегда подержала меня морально. Но я также знал, что врать она мне не будет, если даже будет очень нужно. М ой народ врать не умеет. Мы потому и живы, что всегда можем доверять друг другу.

– Я такое жрать не стану, я хочу мяса и рыбы, – закричал Кекимак, и я понял, что мне нужно побыстрее вмешаться, иначе может назреть конфликт.

– Кекимак, что с тобою? – спросил я у взрослого самца. У него было много силы, но ума маловато. Но это не значило, что я должен обращаться к нему, как к идиоту.

– А вот и Антиан. Ты главарь наш и мы должны есть такую пакость! Ты не хуже меня знаешь, что на поверхности много живых существ, пригодных в пищу, – злобно прорычал Кекимак. Он не умел общаться мысленно, поэтому для тех, кто не умеет говорить мысленно был общепринятый язык древних.

– Ты не думаешь, что говоришь. Мы не знаем законов, по которым живут на поверхности, мы не знаем даже сколько разумных существ населяют поверхность. И если мы будет жрать всех подряд, нас уничтожать. Помните легенды о том, как у нашего народа когда-то были машины и орудия для убийств, и что почти все погибли во время войне. Нас осталась одна малость жить под землей. У меня есть подозрение, что люди на поверхности тоже владеют достаточно мощным оружием, чтобы уничтожить нас без каких либо усилий. Нельзя поступать необдуманно. Я понимаю, что принесенное нами с поверхности относиться к растительной пище. Мы тоже всегда использовали в пищу водоросли. И я полагаю, что картошка питательнее водорослей. И мясной пище тоже найдется замена.