– Давай огонь! – крикнул рыжий. Брюнет поджег зажигалкой пучок сухой травы и бросил на мотоцикл.
Ярко вспыхнуло и загудело пламя, обдав их лица волной горячего воздуха. В огонь полетели, ставшие ненужными, шлемы. Брюнет, глядя на пламя, достал последнюю сигарету, прикурил, а пустую пачку по привычке бросил в пожухлую сухую траву.
– Слушай, ну, и балбесы мы с тобой, – замер он на месте. – Мы с тобой сглупили, дали маху. Сгоряча не подумали, а теперь уже поздно.
– Что такое? – встревожился старший.
– В каждом из магазинов еще остались патроны. И сейчас такая канонада начнется, далеко слышно будет. Сами можем пострадать от этого шального обстрела.
Рыжеволосый взглянул на сумку с автоматами, охваченную пламенем. «Поздно пить боржоми, как я не подумал о магазинах с патронами. Ни секунды нельзя медлить. С трассы обязательно услышать разрывы патронов, и вызовут милицию», – решил он и приказал.
– Давай в рассыпную. К “мерсу” мы все равно опоздали. Затаись на время в надежном месте, пока утихнет шум и все успокоится. Я тебя сам найду, а сейчас на попутку и подальше отсюда, хоть к черту на кулички. Встретимся, как договорились.
– Где валюта, где моя доля? – в нерешительности остановился брюнет. – Аванс, две тысячи зеленых, наверное, получил?
– Потом, потом в целях безопасности, поступят на твой банковский счет,– пообещал рыжий.
– Мне нужна наличка, – возразил тот и пригрозил. – Не вздумай меня кинуть, как последнего лоха, иначе всех сдам с потрохами.
– Не горячись, не время и не место сводить счеты. Получу за работу сполна и поделюсь по-братски, – пообещал старший. Они нырнули в лесополосу и разошлись в разные стороны от ярко бушующего огня, вскоре загремевшего частыми выстрелами раскаленных патронов.
3. По сигналу тревоги
1
«Загляну в пансионат. Если все в порядке, то пойду на почту, может пенсию за январь выдадут. Остановили печатный станок, испугались гиперинфляции, а люди живут впроголодь, в мусорных контейнерах, бачках роются, с бродячими собаками грызутся, и мрут, как мухи. Последние гроши бабка растратила на продукты. А новый хозяин, этот Аристов только лает, как собака, а денег не дает. Скупой, паразит. Потерплю еще малость и уйду», – размышлял Тарас Карнаух, идя по разбитой в колдобинах дороге к пансионату.
В правой руке на длинном поводке он вел отощавшего Принца. После неудачного знакомства с Аристовым у него пропало желание усердно нести службу. Чтобы впредь не нарваться на грубость, он посчитал благоразумным лишний раз не показываться на глаза хозяину, зачастую держал шлагбаум открытым. Уверовал в то, что с ним не сработается и ждал момента, когда тот осуществит свою угрозу.
На объект Карнаух ходил по привычке, чтобы не оставаться дома, не слышать занудное ворчание жены Ефросиньи на тяжкое житье-бытье. Когда она начинала его пилить, он сердито отвечал: “ Шла бы ты, старая на рынок, семечками торговать. Все на хлеб да молоко копейка будет».
Издали во дворе пансионата Тарас увидел джип. «Спозаранку, черт хозяина принес,– неприязненно подумал он.– Начнет приставать, почему пост оставил, чем занимался? Видать последний мой день наступил. Нашла коса на камень. Может, оно и к лучшему, а то целый день, как на иголках, не знамо, какая его блоха укусила».
Принц подозрительно повел мордой, втягивая воздух в ноздри. Натянул поводок и заскреб передними лапами гравий.
«Может, учуял какую пищу? – решил сторож и, потрепав пса по шее, с грустью промолвил:
– Имя у тебя королевское, а вот жизнь собачья. И куда ты свой нюх и слух навострил?
Подойдя к вагончику, Карнаух подслеповатыми глазами заметил какие-то темные кули или мешки возле джипа. Принц потянул его к машине. Сторож приблизился метров на десять и замер.
– Кровищи то сколько?! Никак кто убил их, аль сами, что-то не поделили и друг дружку постреляли,– вслух произнес он и спохватился.– Без меня тут бойня случилась. Кто ж знал, я бы пораньше на свой пост заступил. В милицию и “скорую “ надо сообщить. Может, кто из них еще жив, оклемается… Однако завалили, как жирных боровов…
Тарас, спотыкаясь и оглядываясь, потянул Принца к вагончику. Привязал конец поводка за столбик шлагбаума.
– Сторожи! – приказал строго, а сам засеменил к ближайшему телефон – автомату. Дрожащими пальцами набрал 02 и услышал отзыв дежурного по городскому отделу милиции.
– Приезжайте срочно в пансионат «Лазурь»! – закричал старик в трубку.– Три человека, мужика убиты, кровищи лужа, как из кабанов…
– Кто звонит? – спросил у него дежурный.
– Кто, кто? Я звоню,– растерялся он.– Сторож, охранник, ветеран труда Карнаух. Тарас, по батюшке Сидорович. Второй год охраняю важный объект, пансионат «Лазурь», а зарплату не платят…
– Ничего не троньте, оставайтесь на месте, – велел ему дежурный. – Сейчас прибудет оперативная группа.
«Нахозяйничал едрени дышло,– подумал Карнаух об Аристове.– С кем-то он что-то не поделил. Нынче модно друг другу дурную кровь пускать. Думал, что последняя вахта. Кто ж теперь хозяином станет? Какой-нибудь новый прохиндей появится. Денег не платят, только командуют».
2
К вагончику Карнаух подошел одновременно с подъехавшим милицейским темно-синим УАЗом.
–Что здесь произошло?– выскочил из машины следователь майор милиции Валерий Зарубин – энергичный, косая сажень в плечах, офицер. – Это вы звонили?
– Да, я звонил,– ответил сторож, намереваясь поднять стрелу шлагбаума, но следователь остановил его жестом руки:
– Не надо пройдем пешком. Так что случилось?
– Кажись убийство,– ответил Карнаух, глядя на четырех сотрудников последовавших за майором. Кинолог старшина Филипп Требушной вел на поводке немецкую овчарку темной масти по кличке Агат.
Рядом шли оперуполномоченный угрозыска капитан Виктор Горелов, эксперт-криминалист старший лейтенант Родион Дрябин и судмедэксперт Анатолия Ширшов.
– Когда это произошло? – спросил Зарубин, подходя к джипу и телам на тротуарных плитах, залитых кровью.
– Не знаю, – произнес, насупившись, Тарас.
– Как не знаешь? – замедлил шаг майор, с подозрением окинув взглядом сторожа.
– Не было меня, отсутствовал,– нехотя признался он
– Отсутствовал? Может, тебя дед, кто-то попросил отсутствовать?
– Никто не просил, как буржуи платят, так и работаю,– с обидой промолвил он. – Этот, новый хозяин, что стал трупом, когда ему напомнил о зарплате, обругал, грозился, как собаку, прогнать со двора. Вот его Бог и покарал за грубость и жадность.
– Тогда все ясно,– согласился Зарубин.– Если бы присутствовал на месте, может и помешал бы…или стал жертвой?
– Чем помешал бы? Голыми руками. Старое ружьишко было, но участковый отобрал. Решил, что я свою вредную Ефросинью спьяну пристрелю. Она, старая калоша, из ума выжила и пожаловалась.
– Собаку бы на убийц науськал, – подсказал Требушной.
– Совсем отощал Принц, не боец, – горько посетовал сторож. – Обглоданные кости грызет. Может, возьмете его в свой вольер на казенные харчи? Он пес смышленый, верно служить будет.
– Своих собак хватает,– огорчил его кинолог.
Метров за пять до джипа остановились. Предстала ужасная картина. Трупы покоились в том положении, в каком их настигла смерть.
Кровь продолжала сочиться из ран, пропитав набрякшую одежду, расползалась на плитах. Словно какой-то неуклюжий или пьяный маляр пролил ведро алой краски.
– Этот, новый барин. Эх, ситуация, я к нему и привыкнуть не успел. Был пан, да пропал, – указал Тарас на скорчившегося мужчину с кожаной черной папкой в скрюченных пальцах. Куртка на нем в нескольких местах была прошита пулями, оставившими рваные отверстия.
Родион Дрябин включил видеокамеру, запечатлев тела в их последних позах. По характеру многочисленных поражений было ясно, что жизнь покинула их. Но судмедэксперт Шаршов проверил пульсы – никаких признаков жизни, холодные остывшие на морозе тела, оледеневшие сгустки крови.