–Это здорово! – поразился Загин.

–Новая космическая игрушка. У американцев давно такие! – заявил Ваня.

–Наука не стоит на месте, но у заокеанских друзей такого аппарата пока нет. – сказал Харченко.

–Так это наши собрали «головастики»? – скривился Купчик, вызвав своей реакцией новые улыбки на лицах. – Эти оболтусы из НИИ? Тьфу.

–Купчик, у тебя нет ни капли патриотизма, одни фантазии в голове, – заметил Харченко. Указывая на трап, ведущий внутрь аппарата, произнёс. – Проходите, не стесняйтесь.

Потом пояснил:

–Такую же фиговину надо найти в экваториальных лесах.

–Так что, такая же гикнулась в Конго?

–Такая. У изделия ещё масса недоработок. Полетите со специальной группой ФСБ, определите, почему произошла авария.

–Мы не технические спецы.

–Спецы тоже поедут. Ваше задание – на месте, с помощью технических специалистов, установить причину падения аппарата, и всё официально запротоколировать. Но перед этим, аппарат, конечно, необходимо найти.

–Точный район падения неизвестен? – спросил Загин.

–Нет. И слава богу. Там уже во всю НАТО рыскает. Тоже ищут.

–Представляю, какой там кипеж поднялся среди дикарей, – ухмыльнулся Загин. – Через год можно будет отправлять в те районы этнографическую экспедицию, мифы записывать об огненном боге, рухнувшем с неба.

–Точно,– подхватил Купчик. – Местные гориллы, наверное, получили неизгладимую психологическую травму.

–Оболтусы вы, ребята, уж не обижайтесь, – откровенно заявил им Харченко. – Эта модель, как видите, обладает приличной грузоподъёмностью, несёт до пяти тонн груза, управляется компьютерной программой или экипажем из трех человек. У американцев такой нет.

–Точно, нет? – сомневался Купчик, вызывая улыбки.

–Точно. ГРУ отслеживает их разработки.

–А ЦРУ – наши.

Харченко не стал спорить.

–ЦРУ пытается отслеживать наши работы. Идёт обычная, нормальная жизнь. Закон матушки природы: «Выживает сильнейший», то есть, задави своего конкурента и возрадуйся! Поэтому, всем должна быть понятна крайняя заинтересованность наших заокеанских «конкурентов» завладеть рухнувших в джунгли образцом. Наше средство доставки изменяет все привычные понятия о возможностях авиакосмической техники. Этот аппарат не в чистом виде космический корабль, а, как я уже говорил – космический самолёт, легко выходящий в ближний космос и продолжительно там работающий. Через какое-то время, может статься, такие аппараты заменят ракеты, и на этих штуках космонавты станут летать на околоземные станции.

–Сомневаюсь, что скоро, – сказал Загин.

–Пройдём на второй этаж, там сектор управления, – сказал Харченко, указывая на кабину лифта.

Лифт был тесный и вчетвером они еле поместились.

–Рассчитан на троих, – пояснил Харченко.

На втором этаже, в просторном зале управления, перед тремя креслами красовались экраны компьютеров и ряды клавиш. Обзорной панели, как в многоразовых челноках, здесь не было, но стоял основной пульт с кодом полётной программы.

Здесь было многолюдно. Александра узнала многих обеспеченцев и двух «головастиков», с которыми беседовала в НИИ по делу Салеева – Шелушева и Фалеева.

Ещё троих «головастиков» в белых халатах видела впервые – это, наверное, те, кто вылетел на полигон перед смертью Салеева. Теперь ей стала понятна фраза Харченко о преждевременности сдачи дела Салеева в архив. Вот его детище, всё те же действующие лица и новое происшествие. А двух совпадений не бывает – эту аксиому она помнила хорошо.

–Пойдёмте к компьютеру, – Харченко указал на узкий столбик основного пульта программирования курса. – Смотрите сюда, – он загородил своей спиной от присутствующих клавиатуру, показывая только своим следователям. – Мне объяснил куратор проекта Творогов. Видите, на этом узком экранчике десяток цифр. Это код курса полёта. Вторая цифра – страна. Чтобы там не стряслось, вы должны знать одно – обратный курс должен иметь второй цифрой двойку. Двойка – это Россия. Остальные цифры определяют район, регион и тому подобное. Перепрограммирование занимает время. Программу возврата составит специалист из этих, – Харченко кивнул на суетящихся учёных. – Но есть одна закавыка. О ней знает только Творогов, я, вы трое и ещё знал Салеев, который её разработал. При любом запрограммированном курсе можно практически мгновенно изменить его – надо семь раз нажать клавишу два. И корабль вернётся сюда, на полигон. Это вы должны знать на случай непредвиденного.

–Думаете, аппарат захотят угнать в Штаты? – спросил Загин.

–Что я думаю, я тебе не скажу, Загин, –отозвался Харченко, отходя от пульта. – А теперь пойдёмте на инструктаж. На всё задание отводится недельный срок. Я буду ждать вас, как всегда, с положительным результатом.

«»»»

После двухчасового инструктажа, весь отряд, направляемый на поиски пропавшего аппарата, а это двадцать пять человек, сытно накормили, нарядили в лёгкие камуфляжи, с эмблемами МЧС России и загнали в актовый зал для последней напутственной беседы.

Александра сидела в последнем ряду, изучая затылки тех, с кем ей предстояло выполнять ответственное задание. Командиром отряда был назначен, к удивлению Александры, пугливый «угорь» майор Зужев. Его заместителями стали: капитан Ургинов, Александра и майор Князев из спецотряда особого назначения. В группу были включены двое «головастиков» – Шелушев и Барон и вся группа обеспечения. Плюс четверо вертолётчиков. А также взвод отряда особого назначения, в обязанности которого входило военное прикрытие поисковой экспедиции. Всех вместе – двадцать пять человек.

Трое полковников, давая последние пояснения, ещё раз повторили меры предосторожности. Связи с внешним миром, в целях соблюдения секретности, у отряда не будет. На выполнение задание давалось семь суток. В случае неудачи поиска в указанный срок – выход на связь и получение новой вводной, для чего конверт с номером 1, 2 или 3 следует вскрыть. В случае невозможности возврата аппарата – испытуемый образец требовалось уничтожить путём подрыва.

Полковники продемонстрировали две плазменные бомбы, вмонтированные в титановые чемоданчики, похожие издали на автомобильные переносные холодильники. Всем объяснили, каким образом привести бомбы в боевое положение. Диаметр взрыва – пятьсот метров. По вспышке космические спутники определят, что аппарат уничтожен. При необходимости применять оружие на поражение – сантименты в вопросах обороноспособности государства не приемлемы.

После этого пошли в оружейную, получать оружие.

Здесь была стерильная чистота, словно в больничной операционной. В углу лопотал телевизор – шёл выпуск вечерних «Новостей»:

«Как известно, события в республике Конго продолжают развиваться по крайне напряженному сценарию. Переговоры между повстанцами и президентом страны, поддерживаемым армиями соседних Анголы и Замбии, сорвались. Попытки миссии ООН выправить ситуацию, уберечь страну от гуманитарной катастрофы, окончились провалом. В районе сосредоточения многолюдных лагерей беженцев разгорелись боевые действия. Агентство ИТАР-ТАСС сообщает, что на территории, контролируемой повстанцами, пропали двенадцать граждан России – это женщины, вышедшие замуж за учившихся в нашей стране конголезцев и переехавшие на постоянное местожительство в Конго. Судьба их неизвестна. В сложившейся ситуации принято решение направить в Конго поисковый отряд МЧС для спасения наших граждан».

Александра ядовито усмехнулась – вот какая официальная легенда их поисковой экспедиции – благородная забота государства о своих гражданах. Лицемеры. Лучше бы уж совсем ничего не сообщали.

Диктор продолжал:

«В Конго также находятся граждане США, Бельгии, Франции, Великобритании. Для их эвакуации альянс НАТО уже направил в Конго сто двадцать пять морских пехотинцев. МИД России и США подтвердили готовность обоюдной помощи в поиске и спасении своих граждан».

Теперь всё вставало на свои места. Американцы ищут наш аппарат, заботясь о своих гражданах, и мы ищём свой аппарат, заботясь о своих гражданах. При этом дан приказ вести огонь на поражение в случае необходимости. Какой? Они могут попытаться отбить аппарат силой, если первыми к нему выйдем мы. И наоборот.