Но тогда Лука натравил на нее своих юристов, и она решила не отступать. Она добьется своего, даже если придется выложить все сбережения. Эва – ее ребенок. Ей хватило по горло открывшейся правды об отцовстве ее дочери. Клэр все еще пыталась преодолеть гнев и смятение, вызванные смертью Джеффа. И у нее не хватало духу сообщить родителям Джеффа, что Эва не их биологическая внучка. Впрочем у нее и без того полно проблем. Не хватало еще, чтобы Лука вдруг возник из ниоткуда и начал выдвигать требования.

– Должна же быть золотая середина, – заметил Стюарт.

– Мой клиент не согласен на переговоры, обязательным условием которых не является предоставление ему встреч с его дочерью.

– Моей дочерью, – со всей силой, которую только смогла в себе найти, уточнила Клэр, почувствовав при этом, как Стюарт сжал ей руку, пытаясь успокоить, однако не собираясь замолкать. – Эва моя дочь. И я не собираюсь отдавать ее в руки какого-то незнакомца. Я ничего не знаю об этом человеке. Он может оказаться серийным убийцей или каким-нибудь извращенцем. Согласились бы вы просто так отдать своего ребенка чужим людям, мистер Хардинг?

Эдмунд был поражен ее тирадой, но звук, который привлек ее внимание, исходил от его спутника. Лука хмыкнул. Когда она повернулась посмотреть на него, то заметила искорку интереса в его глазах.

– Я могу заверить вас, что мой клиент не преступник, миссис Дуглас. Он является генеральным директором крупнейшей семейной итальянской сети ресторанов. «Кухня Моретти».

Клэр отвернулась от Луки. Ее нервировал его взгляд, кроме того, слишком многое поставлено на карту, чтобы еще отвлекаться на него.

Значит, он крупный ресторатор. Хорошо, молодец. Но разве это обстоятельство как-то свидетельсвует о его характере? Успех не делает из человека святошу.

– Вы считаете, что богатые предприниматели не могут оказаться убийцами или педофилами? Я бы сказала, у них просто хорошие юристы.

– Мой клиент готов сотрудничать с вами, рассеять ваши опасения, миссис Дуглас. Мы не желаем вам зла. Просто пытаемся добиться для господина Моретти места в жизни Эвы. Мы рады предоставить вам всю информацию, какая только может вам понадобиться. Прошу, проверьте подноготную господина Мореттти. В его биографии ничего сомнительного. И да, когда не найдете скелетов в его шкафу, вам придется позволить ему навещать Эву.

– А если миссис Дуглас откажется сотрудничать?

Клер затаила дыхание, ожидая, что они скажут. Неужели попытаются назначить дату суда?

– Тогда, – объяснил Эдмунд, – мы сменим пряник на кнут. Я подам ходатайство о присуждении моему клиенту обязательных встреч с дочерью, а дальше пусть решает суд. Вы можете быть уверены: судья предоставит моему клиенту больше времени на встречи с дочерью, чем в данный момент просим мы. Выбор за вами, миссис Дуглас.

Значит, вот она какая, эта Клэр Дуглас.

Лука вынужден был признать, что ожидал совсем иного. С тех пор как узнал о путанице в клинике, он постоянно думал о вдовствующей миссис Дуглас, но и понятия не имел, что она окажется молодой и стройной блондинкой. Ему потребовалось собрать в кулак всю волю, чтобы сохранить невозмутимый вид, когда он впервые ее увидел.

Серый деловой костюм такого же оттенка, как и глаза, подчеркивал каждый соблазнительный изгиб ее тела. Медового цвета волосы собраны на затылке в гладкий пучок. Он хотел бы вытащить шпильки и увидеть, как на плечи упадет водопад светлых волос.

Чем дольше он сидел, наблюдая за Клэр, тем больше хотелось узнать о ней. Как такая молодая женщина стала вдовой? Всегда ли она была такой настороженной или только в его присутствии? Так хотелось погладить ее переносицу, сглаживая складки между сердито нахмуренными бровями.

Это побудило его задуматься, на кого больше похожа их дочь – на нее или на него. Может быть, у Эвы фарфоровая кожа и вздернутый носик, как у Клэр? Краснеют ли у нее ушки, когда она злится, как у мамы? Ярость Клэр сразу же привлекла его внимание.

Клэр обратилась к своему адвокату:

– Они действительно могут так поступить? – Казалось, у нее вот-вот начнется приступ паники от одной мысли только о том, что Лука сможет по закону общаться с ребенком. Их ребенком…

Странно осознавать, что у него малыш от женщины, с которой он даже не знаком. Лука и не помышлял о том, чтобы завести семью. Просто сдал свою сперму на хранение, чтобы успокоить мать и врача, но пользоваться этим не планировал.

Однако теперь у него есть ребенок, и он не собирается сидеть сложа руки, делая вид, будто ничего не произошло. Эва будет, вероятно, его единственным ребенком, а он уже пропустил шесть месяцев ее жизни.

– Можем и будем, – заговорил наконец Лука. – Вся эта путаница, конечно, расстроила мои планы. Ни вы, ни я не ожидали подобного, но сути дела это не меняет. Эва моя дочь, и у меня на руках результаты теста на отцовство. Ни один судья в Нью-Йорке не откажет мне в праве видеться с ней, пока мы ждем суда. Вам скажут, где, когда и как часто вы должны будете отдавать ее мне.

Клэр сидела, разинув рот.

– Она еще ребенок. Ей всего шесть месяцев! Зачем бороться за нее, вы ведь все равно просто бросите ее на няньку?

Лука рассмеялся ее самонадеянности:

– Что заставляет вас думать, будто я найму для нее няню?

– Ну, – начала она, – вы богатый, влиятельный, неженатый бизнесмен. И лучше подходите для управления корпорацией, чем для смены подгузника. Я готова поспорить, вы и понятия не имеете, как ухаживать за младенцем, не говоря уже о времени.

Лука лишь покачал головой и выпрямился в кресле.

– Вы очень мало знаете обо мне, дорогая, и сами это подтвердили. К тому же, даже если я найму няню, это не имеет значения, ведь Эва и моя дочь тоже. Я буду бороться за право видеть ее, даже если и для того, чтобы передать ее кому-то другому. Так или нет, вы не получите права голоса в том, что я делаю, когда она будет у меня.

Клэр сузила глаза, пристально глядя на него. Ей, безусловно, не нравился такой нахрап.

Луке пришлось надавить на нее отчасти еще и потому, что огонь в ее серых глазах был восхитителен, да и ему необходимо достучаться до нее. Они должны сотрудничать, иного выхода из столь неловкой ситуации не представляется.

Видит бог, он начинал с вежливых просьб, но всякий раз получал от ворот поворот. А поскольку каждый запрос встречался молчанием, он решил перейти в атаку. И вот к чему они пришли. Если Клэр продолжит упорствовать, он раздавит ее подобно тому, как давит своих конкурентов.

– Мы можем договориться по-хорошему, в противном случае Эдмунд изрядно попортит вам нервы. Как он уже сказал, это ваш выбор.

– Мой выбор? Едва ли, – фыркнула она, скрестив руки на груди.

Это движение привлекло внимание к ее соблазнительной груди в вырезе пиджака. Роскошное декольте приковало взгляд Луки.

– Мистер Моретти?

Лука перевел глаза от груди на злое лицо Клэр.

– Извините, что?

– Я сказала, что вы связали мне руки. Вы даже не слушаете меня. Как мы можем вести переговоры, если вы не слушаете?

Лука спрятал смущение за уверенной улыбкой. Давно его не сбивали с толку во время деловых переговоров, особенно прелести красивой женщины. По-видимому, он перетрудился на работе.

– И как мы должны вести переговоры, когда вы не согласны отойти от своей позиции? Все должно быть только так, как вы хотите, иначе идете на попятную!

– Вовсе не…

– Клэр, – прервал адвокат резким шепотом, – нам необходимо рассмотреть их предложения.

– Не хочу я ничего рассматривать. Все это просто смехотворно. Мы закончили. – Она оперлась ладонями о стол, чтобы встать.

– Ну и хорошо, – сказал Лука. – Время закручивать гайки. Я думаю, вы будете прекрасно выглядеть в оранжевом.

– Оранжевом? – удивилась Клэр.

– Да. Тюрьма выдает заключенным комбинезоны оранжевого цвета. Если судья разрешит посещения, а вы будете им препятствовать, можете оказаться в тюрьме. Меня это полностью устраивает и означает, что я получу полную опеку над Эвой.