Несколько, показавшихся бесконечностью минут, Александр просидел на кровати. Анна не возвращалась, и тревога стала перерастать в смятение. Черными ночными птицами по комнате закружились подозрения. Мир, который он строил своими руками, где заново обрел радость и смысл жизни, вот-вот мог рассыпаться в прах.

   Надев и застегнув на все пуговицы рубашку, Александр вышел в коридор. Сначала, без особой надежды, заглянул в детскую. Потом подошел к спальне Николя. С минуту, обратившись в слух, простоял у порога. Наконец до него донеслись приглушенные голоса, но не из комнаты, а со стороны сада.

   В колдовском свете луны старые яблони походили на гигантских пауков. Примятая серебристая трава, застывшие качели, обнимающиеся фигуры мужчины и женщины, принадлежали какой-то иной мистической реальности. Все это будто происходило в неком магическом театре теней, где он был только зритель.

   Но вся беда была в том, что оставаться простым зрителем Александр дальше не мог! Сжимая кулаки, он двинулся в их сторону. Ни замечая и не слыша его, Николя и Анна что-то очень эмоционально обсуждали. Вблизи оказалось, что Николя не обнимает, а только держит за руку его жену, а та пытается (а может и не пытается!) вырваться. Наконец, видимо заметив его, Анна вскрикнула "Пусти!" и освободилась.

   - На этот раз я уже точно помешал! - произнес Александр, не узнавая своего голоса.

   - Ночь прямо колдовская! Тебе, вижу, тоже не спится, - произнес Николя, старясь казаться невозмутимым.

   - И луна сегодня полная. Хорошее время для прогулок! - подержал тему Александр, и ,подойдя ближе, нанес удар в солнечное сплетение. Николя согнуло пополам и бросило на землю.

   - Это вам сударь вместо пощечины. Завтра можете присылать секундантов!

   - Они у вас непременно будут! - прохрипел Николя пытаясь подняться. Александр развернулся и больше не оглядываясь, пошел к дому. Думал, что Анна бросится утешать Николя, но она побежала за ним и, догнав в коридоре, вцепилась в рукав.

   - Сашка, ты, что ополоумел! Какие секунданты!

   - За любовника опасаетесь, сударыня! - поинтересовался он ледяным тоном.

   - О, Господи! Какой же ты идиот! - простонала Анна. Прозвучало это так искренне, что в сердце шевельнулась слабая надежда:

   " Может все действительно не так, как ты представляешь?"

Глава 5

   Выяснение отношений супругов было бурным. Александр упрямо хотел добиться правды, и в то же время в глубине души этой правды не желал. Да и нужна ли нам эта окончательная, разрушающая все иллюзии правда? Во всяком случае, Анна казалась искренней. Возможно, она и была честна, до каково-то предела, дальше которого и заходить не стоит. А вот про Николя Александр узнал много нового. Оказывается, друг давно уже был влюблен в его жену и еще в Харбине активно домогался взаимности. Получив решительный отказ ( в это очень хотелось верить!), он закусил удила. И сейчас, собираясь обосноваться в отечестве, видимо решил взять реванш. А, может быть, устав от капризных красоток, захотел обрести надежную спутницу жизни. В том, что у нее уже есть муж и ребенок, помех почему-то не видел.

   На вопрос, почему не сказала об этом раньше, Анна ответила вполне логично:

   - Зачем? Чтобы ты глупостей натворил? Чтобы цех без толкового программиста остался?

   - А может быть он просто тебе нравился? - продолжал выпытывать Александр. Ответ обескуражил своей прямотой:

   - Да нравился! Он красив, остроумен, галантен. И вообще женщине льстить внимание. Вспомни, как ты на Лизочку косился!

   - Ну, это совсем другое!

   - Да нет, дорогой, тоже самое! Давай и про заведение мадам Чанг вспомним!

   - Да мы там только напились вусмерть! - крикнул Александр, окончательно переходя в оборону.

   - А почему я должна верить?!

   На самом деле он действительно говорил правду. Весело отметив в мужской компании китайский Новый год, они каким-то образом оказались в квартале красных фонарей. Александр помнил только, как развалившись на восточном диване, наблюдал за танцами девушек в слишком прозрачной для китайской традиции одежде. Потом курили какую-то гадость, от чего совершенно потерял связь с реальностью. Под утро очнулся на том же самом диване и в полном одиночестве. Жене это похождение откуда-то стало известно. Объяснение тоже было тяжелым, но она тогда поверила и простила. И сейчас накал постепенно спадал. В завершении, положив ему на грудь руки, Анна устало произнесла:

   - Ну, куда мы с тобой друг от друга! Ты только глупостей не смей делать, а то развоевался. Секундантов ему подавай!

   - Пусть убирается, и забудем про это, - пообещал Александр.

   - Поклянись, что никаких дуэлей! - не унималась супруга.

   Александр пообещал, хотя и не был уверен, что все пройдет без последствий. Грань, до которой дело можно было уладить миром, он, похоже, переступил.

   Под утро все-таки удалось уснуть. Сквозь сон он слышал, как Анна пошла кормить Машеньку, но окончательно проснулся, когда стрелки настенных часов приближались к девяти.

   Дверь в спальню Николя оказалась широко открытой, самого его там естественно уже не было. За завтраком супруги о ночных событиях больше не вспоминали. На лице Анны лежала печать усталой умиротворенности. А Александр, чувствовал себя, как после тяжелой болезни, когда силы подорваны борьбой с недугом, но уже есть ощущение, что кризис миновал и ты идешь на поправку. К двенадцати часам нужно было попасть в уездный центр на собрание товарищества, и он с трудом заставил себя сеть в раскаленную на солнце машину.

   В арендованном актовом зале земской школы собралось около полусотни человек. В основном это были главы крепких крестьянских хозяйств. Почти всех Александр знал лично и со многими поддерживал хорошие отношения. Но, когда выбирал где сесть, сработал сословный инстинкт. Пройдя через зал, он проследовал в правое крыло, где среди серых и сиреневых мужицких косовороток выделялся беловоротничковый островок представителей малопоместного дворянства. Свободный стул оказался рядом с Малининым. Пожав руку, Александр шепотом поинтересовался, как они вчера добрались до дома:

   - Добрались, с Божьей помощью! Пелагея моя все ахала, что до темна засиделись. Под каждым кустом беглые злодеи виделись, - также тихо ответил Иван Никанорович.

   - Кстати, рады были познакомиться с вашим другом. Интересный молодой человек! - добавил он, но видимо заметив, как напряглось лицо Александра, не стал развивать тему.

   Собрание вскоре началось. Петр Иванович Добрыня, уже много лет возглавлявший товарищество, поднялся на сцену в сопровождении коренастого крепко сложенного брюнета, в дорогом не по погоде плотном костюме. Из кармана двубортного пиджака незнакомца выглядывала золотая цепочка мобильника представительского класса, белизну рубашки оттеняла черная густая борода. Судя по одежде и манере держаться, незнакомец явно принадлежал к купеческому сословию и был представителем кавказкой диаспоры. Подтверждая это, председатель товарищества объявил:

   - Господа, прошу любить и жаловать! Амаяк Ашотович Даломян, купец первой гильдии. Пришел к нам с интересными предложениями.

   Речь господина Даломяна была очень эмоциональной. Казалось, он сам накручивает себя борьбой с невидимым оппонентом. В отдельные моменты обрамленное черной бородой лицо даже наливалось гневом, а темные кавказские глаза грозно буравили зал, выискивая несогласных. Сама же суть предложений была довольно проста. Возглавляемая им компания собиралась открыть в уезде цех для производства консервированных овощей. Чтобы загрузить предприятие сырьем, от местных производителей требовалось значительно увеличить площади посадки огурцов, томатов, зеленого горошка. Кроме этого, предлагалось перейти на заграничные, наиболее подходящие для промышленного консервирования сорта.