А.П. Чехова во многом заключался в том, что он был непревзойденным мастером «полутонов». При этом и его самого, по словам И А. Бунина, характеризовала «воплощенная сдержанность, твердость и ясность», «воплощенное чувство меры, благородства». Многие современники говорили не только о Чехове-писателе и драматурге, но о мощном влиянии его, казалось бы, «негромких», но наполненных глубоким смыслом произведений на жизнь русского общества конца XIX – начала XX века, – речь шла о прочтении текстов Чехова в контексте русской действительности. Творчество А.П.Чехова – его рассказы, повести, пьесы, письма – дает наглядную возможность соотнести такие понятия, как «текст», «подтекст» и «контекст». Это ярко продемонстрировал наш современник – известный режиссер А.В. Эфрос, рассказывая о постановке чеховских пьес «Чайка» и «Вишневый сад».

В небольшом эссе самарского психолога Д.Л. Агапова «Созерцание и деятельность в рассказе А.П. Чехова “Дом с мезонином” » отмечается, что само название наводит на мысль о двух составляющих рассказа. Мезонин, расположенный под небом, созвучен главному герою – художнику, созерцателю, который далек от любой деятельности, ему свойственно созерцание в той его части, которая касается лишь наблюдения за окружающим миром. Автор эссе размышляет о том, что в течение всей жизни человек развивается и познает окружающий мир. При этом указывается, что существуют два пути познания: путь логического мышления и путь созерцания, при котором человек наблюдает картину бытия, лишенную подробностей, но зато обладающую свойством полноты. Автор указывает, что моменты возникновения состояния созерцания также можно увидеть и в произведениях Л.Н. Толстого, И.А. Бунина, К.Н. Леонтьева, но чаще – у А.П. Чехова.

Сразу отметим, что «чеховская тема» проходит и в Части 3 данной монографии, – это две статьи таганрогского автора И.В. Янченко («Особенности чеховского психологизма: библиотерапевтический аспект » и «Рассказы А.П. Чехова и метод библиотерапии») и статьи ее коллеги А.Ю. Кругликовой. О них будет сказано ниже.

Данная монография знакомит читателей и с фрагментами из интереснейшей книги В.В. Рябова и Е.С. Романовой «Психологические аспекты в творчества Ф.М. Достоевского» (М.: МГПУ, 2007), где феномен нашего выдающегося писателя представлен как многостороннее явление мировой культуры в литературе, графике, кинематографе. В статье «Психологизм творчества Достоевского» авторы отмечают, что «на примере художественных произведений психолог может развить творческое наблюдение и личностную интуицию» и показывают это на ряде примеров из произведений Ф.М. Достоевского. Психологизм, понимаемый в литературе как достаточно полное, подробное и глубокое изображение чувств, мыслей и переживаний персонажа с помощью специфических средств художественной словесности, позволяет писателю показать внутренний мир героя. При этом подчеркивается сложность персонажа и одновременно возможность познания его. «Интерес писателя к загадке под названием “человек” пересекался с его постоянным желанием выйти “за границы”: он познавал устройство мира для того, чтобы пойти дальше, изучал законы для того, чтобы преступить их. В этом – и предназначение, и врожденная особенность сверходаренных, гениальных личностей. Невольно тяготея к выходу за пределы известного, они познают себя и на своем примере других». И главное, замечают авторы статьи, «только с творчеством Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого в литературе стало очевидно, что постижение человека все же будет лишь частичным».

Г.Г. Граник и Л.А. Концевая в статье «Психологический анализ художественного текста в учебниках серии “Русская филология ” (на примере произведений А. С. Пушкина)» обстоятельно раскрывают механизмы психологического анализа текста. Авторы обращаются к научному авторитету Б.М. Теплова, который в 40-е годы прошлого века предложил использовать в качестве одного из психологических методов исследования анализ художественной литературы. Он «был глубоко убежден, что художественная литература содержит неисчерпаемые запасы материалов, без которых не может обойтись научная психология на новых путях, открывающихся перед ней» и утверждал, что большой писатель – «всегда психолог, его герои – живые люди, которым не только может сопереживать читатель, их может изучать и ученый». Свои теоретические размышления Б.М. Теплов проиллюстрировал двумя литературно-психологическими этюдами о произведениях А.С. Пушкина – маленькой трагедии «Моцарт и Сальери» и о Татьяне Лариной, ее темпераменте и формировании характера, о становлении ее личности. В качестве своего примера Г.Г. Граник и Л.А. Концевая приводят фрагмент учебной книги по литературе, посвященный разбору одной из «Повестей Белкина» А.С. Пушкина – повести «Выстрел». Фрагмент построен в форме беседы авторов с учениками, где рассматривается такое понятие, как направленность личности, которое связано со смыслом жизни. Авторы показывают, что узкая направленность может не только обездолить самого человека, но и принести страдания другим.

К вопросу о культуре чтения лирики обращаются З.Н. Новлянская и Г.Н. Кудина. Они отмечают, что «количество читателей лирических произведений составляет очень небольшую часть от общей массы читающих». Но в то же время из всех родов литературы (лирика, эпос и драма) именно лирика наиболее полно аккумулирует в себе эмоциональную жизнь как целой нации, так и отдельного человека. Она является мощным средством воспитания чувств и душевного неравнодушия, и поэтому во все школьные программы по литературе традиционно включается большое количество лирических произведений лучших поэтов разных исторических эпох. Авторы сетуют на то, что за долгие годы школьного обучения большинство людей не успевают приобщиться к чтению лирики настолько, чтобы обладать стойкой потребностью в ней. Также авторы статьи анализируют причины того, что лирика не вызывает интереса у массового читателя, и рассматривают трудности понимания лирических произведений.

В Приложении к Части 1 даны фрагменты из книги А.Н. Рубакина «Психология читателя и книги. Краткое введение в библиологическую психологию» (1929) (текст подготовлен к печати В.А. Бородиной) и фрагменты из полемизирующей с некоторыми положениями концепции Рубакина статьи С.Л. Вальдгарда «Очерки психологии чтения » (1929) (текст подготовлен Н.А. Борисенко).

«Библиопедагогика: Читатель-ученик в центре внимания школьной библиотеки » открывается большой теоретической статьей одного из ведущих современных специалистов с области библиотечной педагогики И.И. Тихомировой «Библиотечная педагогика: сущность и специфика, руководство чтением». Автор уточняет определение предмета библиотечной педагогики как педагогические аспекты библиотечной деятельности и рассматривает данные аспекты, подтверждая, что они включают в себя в той или иной степени все основные части и функции общей педагогики. Библиотечной педагогике также присуща образовательная функция, которую часто «называют просветительской и связывают с подвижничеством как социальным архетипом библиотекаря». Выделяется обучающая функция и отмечается, что разрабатываемые ныне технологии библиотечной деятельности более всего связаны как раз с данной функцией библиотеки. Также говорится о воспитательной функции, поскольку библиотека активно влияет на литературное и читательское развитие детей. Реализуя названные виды педагогической деятельности в их совокупности, библиотекарь содействует формированию социально адаптированной и творческой личности. На первое место в библиотечной деятельности как педагогике сотрудничества выдвигается общение с читателем.

Говоря о руководстве чтением в структуре библиотечной педагогики, И.И. Тихомирова выделяет: помощь читателю в выборе произведений печати в соответствии с его интересами, содействие читателю в овладении навыками самостоятельного выбора книг, а также помощь в овладении техникой чтения и восприятия прочитанного (беседы, обсуждения, обучение методам рационального и эмоционального чтения).