Надо сказать, что книга A. M. Левидова «Автор-образ-читатель» не единственная, которую сыну удалось подготовить к изданию и опубликовать. Ещё 13 глав фундаментальной рукописи отца вошло в книгу «Литература и действительность», вышедшую в свет в издательстве «Советский писатель» в 1996 году, когда уже не было в живых не только автора, но и того, кто готовил текст к изданию, – его сына. Остальные 7 глав рукописи A. M. Левидова должны были составить книгу «Загадка человека и искусство». Но сына не было, и книга осталась лежать где-то в архивах издательств. Следы её затерялись.
Сосредоточившись целиком на книгах отца и опираясь на его идеи, Левидов-младший создал собственный учебный курс «Психологические аспекты воздействия художественной литературы на духовное развитие человека». Главная задача этого курса на основе человекознания – через литературу возвышать и объединять людей, «пробуждать чувства добрые». Этот курс был поддержан Лабораторией социальной психологии НИИ комплексных социальных исследований СПбГУ Автор читал свои лекции в качестве спецкурса на факультете психологии ЛГУ в 1985-1988 годах. Со временем название курса трансформировалось, и он стал называться «Искусство как самопознание и человековедение». А ещё позже, перед концом жизни, (1995), он был назван ещё короче – «Искусство как человековедение». Следует упомянуть тот факт, что Виктор Александрович Левидов как создатель нового научного направления стал одним из победителей конкурса 1992-1993 гг. по гуманитарным наукам фонда «Культурная инициатива». В последние годы жизни на основе разработанного курса В. А. Левидов подготовил к изданию собственную книгу «Художественная классика как средство духовного возрождения», предисловие к которой, названное «Дон-Кихот – сын Дон-Кихота» (об авторе и его книге), написал В. Е. Семёнов, который поддерживал автора все последние годы его жизни. Как и книги отца, книга сына была издана, когда ни того, ни другого уже не было в живых. Издало её в 1996 году петербургское издательство «Петрополис» с надзаголовком «Государственная программа „Народы России: возрождение и развитие“».
В связи с тем, что круг моих профессиональных интересов связан с детской литературой и читателями-детьми, естественно, что вопросы человекознания я пыталась все годы решать на материале детской литературы и детского чтения, как и советовал мне A. M. Левидов, держа в поле зрения вопросы изображения человека в детской литературе и его восприятия детьми. Я разработала и читала на кафедре детской литературы и библиотечной работы с детьми в СПбГУКИ многие годы курс «Руководство чтением детей в библиотеке», который позже, в 90-е годы, трансформировался в курс «Психология и педагогика детского чтения». В обоих учебных предметах наибольший интерес для меня представлял вопрос индивидуального руководства чтением детей, рассматриваемого в тесной связи с духовно-нравственным воспитанием читающего ребёнка. Первостепенное значение при рассмотрении этих вопросов я всегда отдавала классической детской литературе и восприятию детьми литературных героев. Это направление заложено во все методические пособия, адресованные мной руководителям детского чтения, а позже, когда появилась новая профессия «педагог-библиотекарь», пособия адресовались этим специалистам и создавались именно для них. Среди пособий последних лет – «Педагогическая деятельность школьного библиотекаря», «Психология чтения школьников (в соавторстве с Г. А. Ивановой), «Добру откроем сердце» и «Родом из военного детства», «Читаем вместе с мамой».
Ещё раньше это направление было заложено в мои главы учебника «Руководство чтением детей в библиотеке» (1976) и «Руководство чтением детей и юношества в библиотеке» (1992). Главы посвящены индивидуальной работе с юными читателями. Второй учебник создавался в период, благоприятный для глубокого изучения проблем человека как личности. В этот период возник журнал «Человек». Ставился вопрос о необходимости создания Института человека, а также Центра наук о человеке, носилась в воздухе идея создания в гуманитарных вузах кафедр человекознания. Неслучайно именно в издании учебника 1992 года его главным редактором Т. Д. Полозовой отмечалась человековедческая направленность библотековедения. Эта направленность, которую я старалась перевести на язык конкретной методики, очень импонировала моему профессиональному сознанию, так как она была связана с воспитанием в маленьком ребёнке большого человека.
Ещё раньше создания учебника, связавшего библиотековедение с человековедением, пришли ко мне идеи H. A. Рубакина, которого я по-настоящему открыла для себя с выходом двухтомника его избранных трудов (1975). Его размышления о роли художественной литературы, открывающие жизнетворческий характер её чтения, органически слились в человеческом и житейском плане с мыслями отца и сына Левидовых, приблизили искания к моей библиотечной профессии, наполнили её новым содержанием. Идея творчества жизни через художественную литературу стала для меня не прикладной к профессии, а сущностной, органически включенной в библиотековедение. Особое внимание я уделила теме познания Человека и его внутреннего мира в литературе. В понимании значения темы «Человек» для наших дней много открыл мне философ, академик Никита Николаевич Моисеев в книге «Восхождение к разуму»: «Из-за горизонта начинает подниматься главная проблема современности – проблема Человека. Это проблема проблем! О том, что такое Человек, что представляет собой его личность, каковы его устремления, его идеалы, что значит счастье человека и самое главное – как обеспечить ему достойное будущее, – обо всём этом во все времена думали лучшие умы человечества». Незаменимой ценностью для понимания сути человека и роли художественной литературы в раскрытии жизненных смыслов явились для меня работы австрийского философа-гуманиста Виктора Франкла «Человек в поисках смысла» и «Сказать жизни „Да!“»
Параллельно учебнику и после выхода его в свет я писала статьи на эту тему, не оставив её и сегодня. По приблизительному подсчету я посвятила этой теме в разных её вариациях свыше 20 статей, которые составили костяк предлагаемого читателю сборника. Актуальность этой темы для наших дней осознана мной и в связи с бытующим нынче термином «экзистенциональное чтение», пришедшим к нам с Запада.
Предметное поле его, как популярно объяснил в статье «Зов Бытия», опубликованном в журнале «Библиотечное дело» (2011, № 17), Владислав Скитневский, это индивидуально-личностный опыт отдельно взятого человека, его бытие со всеми его сущностями, в котором все уникально и неповторимо. В России эта идея полнее, чем в философии, осмыслена в художественной литературе, в частности, в произведениях Фёдора Достоевского. Никто так глубоко, как он, не раскрыл проблему, как сделать себя человеком. «Но сделаться человеком нельзя разом, а надо выделиться в человека» – говорил он. Функцию выделывания из читателя человека, то есть его воспитания, и взяла на себя великая русская литература. Она не просто отражает жизнь, но «навязывает» читателю определённый взгляд на жизнь, как говорил Пушкин, «чувства добрые пробуждает». Суггестивную (внушающую) функцию художественной литературы подчёркивал A. M. Левидов. Другое елово нашёл для объяснения воздействия литературы на человека Александр Солженицын. Это слово «подчиняет»: «Литература подчиняет себе даже противящееся сердце». Австрийский философ и психиатр В. Франкл, говоря о роли литературы, использовал слово «призывает». Понять зов бытия, изложенный писателем в произведении, для читателя означает сделать выбор: «Кто я? Зачем я? Какой смысл в моём существовании? Каким бы мне хотелось или не хотелось быть? Как мне найти свой жизненный путь? Как не ошибиться в поиске!» Любой из этих и подобных им вопросов упирается в главный: как сделаться человеком? У руля этой выделки и стоит литература, действующая не указательным перстом, а, как говорил Тургенев, через «тайную психологию», для разгадки которой механического чтения недостаточно. Здесь требуется развитие способности читателя к творческому чтению, умению за придуманными писателем образами видеть живых людей и реальную действительность в целом.
