Когда осенью 1915 года в рядах персидской жандармерии вспыхнули волнения (инструкторами в этих подразделениях были шведы, что способствовало развитию там немецкого влияния), это создало угрозу как английской, так и русской частям Персии. Чтобы восстановить положение, в октябре 1915 года на каспийском побережье Персии высадился кавалерийский корпус генерала Н. Н. Баратова. Сравнительно небольшой по численности (около 25 000 человек), но образцовый в плане боеготовности, корпус в декабре овладел Хамаданом, после чего прочно занял русскую зону влияния в Персии, обеспечив контроль над огромной территорией. Также совместно с англичанами была обеспечена защита границы с Афганистаном и теперешним Пакистаном.
Еще одной важнейшей операцией русских войск в Персии во второй половине 1915 – начале 1916 года стала поддержка англичан, блокированных на территории современного Ирака (входившего тогда в состав Турции) в городе Эль-Кут. Из состава корпуса генерала Баратова на помощь британским союзникам было выделено 17 тысяч человек. Отряд достиг города Ханекин в 150 км от Багдада, однако не смог спасти англичан, которые капитулировали 29 апреля 1916 года.
После этого 6-я турецкая армия, осаждавшая Эль-Кут, направилась навстречу Баратову. Несмотря на то, что турецкие войска имели значительное превосходство в численности и вооружении, больших успехов против русских они достигнуть не смогли. (Однако корпусу Баратова пришлось отдать ряд ранее занятых крупных населенных пунктов.) С другой стороны, отвлечение внимания турок на Баратова существенно облегчило положение англичан у Басры, которую они опасались потерять вслед за Эль-Кутом. Интересно, что русские союзники обратились к британским с просьбой произвести хотя бы демонстрацию из района Басры, дабы облегчить давление турок на корпус Баратова, однако англичане отказались.
Когда в ноябре 1916 года в Тегеране была совершена попытка государственного переворота, пресек ее все тот же корпус генерала Баратова. Через месяц русские войска перешли в наступление, постепенно возвращая себе города, отданные туркам во время перехода к Ханекину для помощи англичанам весной. В апреле 1917 года корпус Баратова рассчитывал соединиться с англичанами, захватившими к тому времени Багдад.
В июне англичане убедили русских начать наступление на Мосул в иракском Курдистане. Хотя сил для такого наступления было явно недостаточно, отказать союзникам Баратов не смог. Но из-за турецкого превосходства, тяжелейших условий горного похода и отсутствия английской поддержки (союзники обещали оказать содействие Баратову, но обещания не выполнили) мосульский поход успеха не имел.
Тем временем в России уже вовсю бушевала революция. Из-за отдаленности ее центров от Персии разложение дошло до баратовского корпуса далеко не сразу (вообще части, воевавшие в ходе Первой мировой войны на Кавказском фронте, дольше других воздерживались от революционного развала). Однако в условиях нарастающего хаоса внутри самой России верность старой присяге потеряла смысл. К началу 1918 года все русские войска покинули Персию.
Когда же русская армия оказалась полностью разложенной в результате революционных событий, Турция попыталась выйти обратно к границам, существовавшим до начала Великой войны. Возвратив себе благодаря полной деморализации русских, уже не способных воевать, Трапезунд и Эрзерум, турецкие войска двинулись дальше в Закавказье и весной 1918 года захватили последовательно Карс, Батум и Александрополь. Впрочем, дальнейшее наступление их (на Тифлис) было пресечено их же союзниками – немцами. Между Германией и Турцией разгорался конфликт за раздел сфер влияния в Закавказье, прежде всего в связи с бакинской нефтью, на которую обе стороны хотели наложить руку. Кроме того, турецкий генеральный штаб рассчитывал реализовать свою основную идейно-политическую задачу, заняв Баку и весь Южный Азербайджан и тем самым заложив основу будущей пантюркистской империи. Параллельно предполагалось создать этим угрозу в тылу англичан на Месопотамском фронте. Однако всем этим надеждам не суждено было сбыться. Турецкое правительство, не получив ожидаемой поддержки кавказских народов, отказалось действовать в рамках идей панисламизма и пантюркизма и 5 октября 1918 года постановило вывести все свои войска с Кавказа. 31 октября 1918 года Османская империя фактически подписала капитуляцию перед державами Антанты. Проливы были открыты для флота союзников, а форты Дарданелл и Босфора заняты войсками победителей. Турция также обязалась уступить все захваченные ею территории в Закавказье.
В мемуарах Х. Д. Семиной так или иначе нашли отражение события Великой войны как, собственно, на Кавказе (особенно периода Сарыкамышской операции), так и в Персии. При этом автор непременно старается дать нравственную оценку происходящему с ней или вокруг нее. Однако описаний боевых действий, встреч с крупными историческими деятелями и тому подобных значимых для исследователя фактов в «Трагедии русской армии» практически нет (что, в общем, неудивительно). Зато уникальное положение мемуаристки – вольнонаемной сестры милосердия, жены военного врача, постоянно кочующей между фронтом и тылом, – позволяет ей развернуть перед читателем многоликую панораму российской жизни в годы Первой мировой войны. Сестра Семина достаточно подробно описывает жизнь всех слоев тогдашнего общества в различных условиях – и в ближайшей прифронтовой полосе, практически в зоне боевых действий (Сарыкамыш, Ван, Урмия), и в городах Кавказа, где группировалось командование Кавказской армии и ее частей (Тифлис, Карс) или шла обычная беззаботная жизнь (Баку, Батум), и в далеком тылу (в Поволжье и Прикамье), где «дыхание войны» чувствовалось лишь благодаря отсутствию в крестьянском хозяйстве мужчин-работников да резкому увеличению производства винтовок на Ижевском оружейном заводе…
Главная ценность записок в том и заключается, что Семиной удалось передать в своей книге «живую жизнь», дух времени, человеческих настроений, духовно-нравственную атмосферу в России в годы Великой войны. В посвящении ко второй части книги автор пишет, обращаясь к русскому воинству, чью трагедию вынесла в заголовок: «Вы были орлы боевые, отдали за Родину молодость и здоровье, а я написала эту книгу, чтобы люди вас не забыли…» Заметим, что «не забыть» можно по-разному. Но своей цели Х. Д. Семина, несомненно, достигла. Благодаря «Запискам» по-новому воспринимаются известные факты (чего стоят только описания замерзших на походе и в горах в ходе Сарыкамышской операции русских и турецких солдат!). Наконец, мемуары Х. Д. Семиной позволяют взглянуть с не совсем привычной точки зрения на главнейшие моменты русской революции.
Исторические последствия революции, породившей «две России» – советскую и зарубежную, непримиримые между собой в описаниях и оценках, во многом исказили взгляд на годы и события, непосредственно революции предшествовавшие. Кроме того, при обилии военных мемуаров о Великой войне, описывающих фронт, ближайший тыл, прифронтовые лазареты, известно сравнительно мало личных источников, в которых бы так же, как в записках Х. Д. Семиной, подробно, с нравственными оценками, давалась бы картина тыловой жизни. Эмигрантам – а подавляющее большинство мемуаристов именно они – часто все время их жизни до вынужденного оставления Родины издалека казалось прекрасным и несправедливо отнятым. Но сестра Семина предлагает нам по-иному взглянуть на Россию.
Несмотря на весь внутренний трагизм «Записок», мемуаристка не жалуется и не сетует на жизнь или на людей, даже на тех, которые, по ее мнению, ведут себя недостойно. Она лишь заставляет каждого из нас задать себе закономерный вопрос: не следует ли признать, что потеря Родины – хотя и чудовищный, но справедливый и закономерный итог тех событий и настроений, которые царили в стране накануне революционной катастрофы? Кем были те, при которых произошла «потеря России» и почему именно в их время? И почему достойные люди в ходе войны гибли в первую очередь: либо в бою, либо внутренне ломаясь от духовных проблем, которые война обнажает с наибольшей беспощадностью? Имеет ли право отдельный человек в условиях национальной катастрофы на весьма примитивное «счастье», выражаемое в материальных благах и сиюминутных удовольствиях? А если не имеет, то почему?
