Ждать долго не пришлось:
– Здравствуйте! – неожиданно услышал я у себя в голове. – Не бойтесь нас, мы пришли посмотреть на вашу жизнь поближе, выбрав ночное время, когда все спят, мы сейчас уйдём. – Голос был мягкий, успокаивающий.
– Подождите, – спохватился я. – Я так ждал контакта с вами, и тут, когда птица счастья прилетела, то не смогу даже её потрогать? Вы можете ответить мне на несколько вопросов?
– Да, конечно можем, если ты поймёшь все наши ответы. Ведь, мы разговариваем с тобой символами, образами, а дальше твой мозг сам переводит их в знакомые словосочетания. Однако если он столкнётся с образом, которого нет в его «базе данных», ты поймёшь неправильно или вообще ничего не поймёшь. Таков ваш мозг. Но спрашивай, только не долго, а мы пока будем работать, у нас буквально пара минут.
– Скажите, вы, ведь, не единственные, кроме нас, разумные существа во вселенной?
– Конечно, нет! Нас очень много.
– А сколько, хоть примерно? – с дрожью спросил я то, что меня интересовало с детства… да и не только меня.
Я вспомнил астрофизику: в нашей галактике по разным оценкам не менее двухсот миллиардов звёзд. Около многих, и не так уж далеко по вселенским меркам, астрономы находили десятки планет, где предположительно есть атмосфера, вода… А таких галактик во вселенной, скажем, триста миллиардов. Если это всё перемножить… От таких цифр возникает уверенность, что даже если одна из тысячи подходящих для жизни планет населена, то сколько же их… Эти мысли пронеслись, как вихрь через мозг… Сейчас я узнаю ответ! Первый!!
– Десятки тысяч, но на разных этапах развития. Смотри…
И тут со временем начали происходить странные вещи, мне казалось, что я что-то спрашивал ещё, в моём мозге вспыхивали обрывки картин из их мира, космические дали и много разных планет, где кипела жизнь. Но это всё творилось одновременно – и долго и в тоже время за пару секунд. Мозг не фиксировал эти картинки, оставались лишь эмоции от их просмотра, хотя и этого оказалось не мало.
– Но почему тогда никто не выходит с нами на контакт? Мы, ведь, так к этому стремимся. При таком разнообразии цивилизаций, неужели никому не хочется это сделать? – тут же спросил я, как только образы пересытили воображение. Надо было пользоваться моментом откровения и очень быстро.
– А ты разве сам не понимаешь? – Это было произнесено как будто с улыбкой. – Даже если опустить ваш детский уровень развития… вы, ведь, со своими малолетними детьми на равных не общаетесь и совместное решение глобальных мировых задач им не предлагаете…
– Представь, что мы прилетели, приземлились, как у вас говорят, на территории какой-то страны… – И тут же было добавлено: «Хотя, замечу, что для нас понятие границ аналогично понятию агрессии». – Значит, с её представителями первыми и вышли на контакт… – Речь начала прерываться, в мозгу уже звучали лишь обрывки слов. – …Разведчики других стран… начинают подозревать… требования… конфликт…
Картинки вновь стали наезжать на слова, проглатывая их – удивительная комбинация.
На секунду перед глазами появился пяти-семилетний ребёнок, настойчиво требующий у высокого чуть сгорбившегося гуманоида с огромными, как будто грустно смотрящими на него глазами, нечто похожее на короткий пистолет с толстым стволом. Мальчик истово желал отомстить какому-то своему обидчику. Образ сменился – ребёнок трансформировался в мужчину в строгом чёрном костюме и колючими стальными глазами, сами напоминающие два пистолета. Мужчина убеждал передать ему какой-то сложный прибор, в ответ же сулил отдать все незаселённые территории своей страны вместе с природными богатствами. Ему их было совсем не жалко, ведь прибор защищал от абсолютно любого оружия, а значит, давал безграничную власть. А вот, у гуманоида, в свою очередь, это предложение интерес не вызывало. Он всё так же грустно смотрел на отроков земных и предлагал поделиться совсем другим – счастьем возможности накормить досыта всю планету, например, или вакцину от самых тяжёлых болезней, но на сей раз это не вызывало сильного восторга уже у человека в чёрном.
– …И даже не важно, дали ли мы вам требуемое или нет, всё равно… попытки подкупа, политическое давление… угрозы военных действий…, – вновь послышалась монотонная сухая речь, – и, наконец, вы пока не в состоянии понять и принять то, что до большинства технических благ вы просто не доросли, они вам пойдут только во вред… точнее, понять-то вы поймёте, но требовать и стучать кулаком всё равно будете рьяно…
Дальше образы стали слабнуть, тарелка начала подниматься вверх и через десять секунд исчезла. Она ведь так и не села на аллею. Мне стало грустно, однако я узнал то, что хотят знать все. Теперь, когда есть уверенность, и жить станет веселее – это как человек на необитаемом острове, узнавший, что в нескольких десятках километров от него живут ещё люди, осталось только дойти до них…
Какая-то сила мягко выбросила вверх. Я открыл глаза… Была середина ночи.
А то, что я видел, получается, был всего лишь сон… но может, это был действительно контакт, во сне подсознание открывается, возможно, соединяется со всей информацией во вселенной… Сон помнился очень ярко, что уже не обычно. Он стоял в голове мощным ярким столбом. Я перевернулся на другой бок. Мысли замедлились… царство Морфея опять раскрыло свои мягкие объятия.
Московский проспект моего города славится своей величественной архитектурой неоклассицизма. Как я оказался рядом с прекрасным представителем сего семейства я точно не помню, видимо, просто шёл мимо к входу в метро, ведь я живу неподалёку. Было лето – солнце сверкало, повышая настроение, отражаясь в окнах и придавая блеск серому камню сталинки.
Но вдруг мысли о том, что мне надо в метро, ушли. Теперь мне настоятельно требовалось подняться на пятый этаж этого дома. В голове зазвучало ласковое: «Войди сюда. Зайди к нам»…
Вход со двора, ступени – и вот я на пятом этаже, с замиранием сердца подхожу к двери, которую мне указала интуиция. Почему-то я точно знал, что мне нужно именно сюда. Я звоню в дверь, она сразу открывается…
На пороге женщина лет тридцати – тридцати пяти. Рядом, и чуть позади, стоит мужчина такого же возраста. Но мужчина завладел вниманием не сразу. Взгляд приковала Она! Словами описать её красоту сложно. Те, для кого красота должна вызывать только гормональный всплеск, не поймут. Она была не сексуального плана, плотских мыслей и не возникало – с подобной точки зрения рассматривать её и желания не возникало, да я и не пытался. Женщина лучилась теплом, добром… материнским добром… а точнее даже божественным. Черты выражали само совершенство – мягкие, нежные, идеальные… в то же время величественные. Это была богиня женской красоты и воплощение женской мудрости в глазах и каждой чёрточке. От неё шла волна чувства, которое поглощало полностью, окутывало в сладкое и нежное покрывало защищённости, покровительства и вселенской спокойствия. В этом сладком облаке хотелось находиться подольше, как в Нирване, ибо все проблемы ушли, осталась только она, её взгляд и сверкающая улыбка…
Женщина улыбалась, глядя мне прямо в глаза, а я смотрел на неё, не в силах оторваться. В груди сделалось жарко, и только через несколько секунд я смог перевести взгляд и на мужчину. Он был так же красив, совершенен, полностью под стать женщине. Его улыбка говорила о том же – о добре, покровительстве… Увидев, что я чуть отошёл от шоковой восторженности, он шагнул вперёд и тоже встал на пороге.
– Здравствуй. Мы Норны! – услышал я у себя в голове, а может они произнесли это и вербально, я так и не понял.
Дальше мы прошли в коридор. Квартира была полна солнечного света, чистая и большая. Они мне что-то говорили, рассказывали, а я пребывал как в светлом вязком мареве, что-то воспринималось дословно, что-то лишь в образах.
– Мы ждали тебя… мы наблюдатели с другой планеты… можешь называть её Норн.
Название своего мира они произносили не совсем так, как написано, а мягче, сливая буквы. Дальше последовали мягкие ненавязчивые образы, слова… Мы заходили в комнаты…
