Он сидел в одиночестве в пустом баре и поднял стакан водки со льдом.

— За бледных блондинок с ледяными глазами и жалким, осуждающим сердитым видом, особенно за тех, которые ненавидят меня. — сказал он. — Ага, выпью за это.

— «Ты выпьешь в любом случае». — произнес голос Коннора внутри.

— Истинно. — Фаррелл опустошил стакан одним большим глотком.

— «Тебе нужно перестать сходить с ума по ней».

— Схожу с ума? Я? Смешно. — официантка, проходившая мимо, бросила на него недоуменный взгляд и Фаррелл махнул ей рукой. — Не беспокойтесь обо мне. Просто болтаю со своим умершим братом, и все.

— А…ладно. — ответила она, затем неохотно приостановилась. — Вам еще налить?

— Определенно. — он поставил пустой стакан ей на поднос. — Принесешь еще потом.

— Тяжелая ночка… в разговорах с призраком?

— Не призраком. — всем телом Фаррелл оперся о руку и осмотрел официантку с ног до головы. Он никогда прежде не был в этом баре, похожем на все остальные в городе, и сейчас даже не мог вспомнить его названия. Официантка на вид была старше его, крупнее, выглядела напряженно и достаточно недоброжелательно, чтобы дать отпор всякому пожелавшему придраться к ней. — Он — мое сознание. — продолжил Фаррелл. — Мой компас, хоть и воображаемый, который подсказывает мне что делать, а что нет. И с того момента, как я кажется лишен фокуса, это помогает.

— Как ангел на твоем плече.

— Больше похоже на дьявола.

— Если ты так утверждаешь… то… — ее лицо мгновенно поменяло выражение, стало неприветливым, на нем уж слишком явно и откровенно выразилось презрение, прежде чем она пошла обратно к стойке.

Фаррелл раздраженно наблюдал за ней, он был таким раздраженным сегодня. И с чего бы ему быть таким? Потому что все действует на нервы, все!

И ничего.

Загудел телефон. Вытащив его, он прочитал сообщение от своего пока еще живого брата Адама.

«Ты где?»

Фаррелл проигнорировал сообщение, поставил телефон на беззвучный режим и попытался призвать внутреннее ободрение. Ему просто нужно определиться, что же делать дальше. Это желание стало необходимым как воздух, однообразие и какая-то пустота внутри него начинали не просто давить на него, он явно чувствовал, как что-то ускользало, и парень мучительно не мог понять, что же все-таки происходит. Не то и не так.

Он получил в дар хорошее зрение, отличное здоровье, новые обостренные ощущения, множество свободного времени, существенную сумму денег, за которой последует огромнейшее состояние менее чем через два года и дар очарования, работающий, даже когда он сам не осознавал. Весь мир у его ног. Так как получилось, что он сейчас ночью сидит один в каком — то случайном баре, где даже нет знойной официантки, с которой можно пофлиртовать?

— «Выше подбородок, парнишка. — сказал ему Коннор. — Все хорошо. Еще пара стаканов, и ты себя почувствуешь отлично.»

— Кто убил тебя? — пробормотал Фаррелл. Совсем недавно это был единственный вопрос, который вел его не только к поиску ответов, но и поискам смысла в ежедневной рутине. Но теперь это исчезло. Почему?

— «Я не был убит. — ответил Коннор. — Я признал самоубийство. Был в депрессии после того, как Малори бросила меня, поэтому я себя убил. Ты знаешь, какой тонкой творческой натурой я был, всегда воспринимал все слишком серьезно. Ты знаешь, что я не был убит. Именно ты нашел меня.»

Это кровавое воспоминание Фаррелл предпочитал подавлять, когда мог. Он потряс головой.

— Разбил бы окна, поднял шумиху, хандрил целый год и обращался бы со всеми как с мусором под ногами — это я могу понять. Но вскрывать вены? Дома, в кровати? Это не похоже на тебя.

— «Люди способны на отчаянные действия, когда у них все чувства в хаосе и нет другого выхода, по крайней мере, для меня это было так.»

— Ты не казался мне в депрессии.

Фактически, приблизительно на момент смерти, Коннор казался прямо противоположным. Шестью месяцами ранее Маркус сделал его частью внутреннего круга, факт, который Фаррелл обнаружил лишь недавно, когда Маркус выбрал его на место брата. И Коннору жизнь казалась прекрасной. Так что же изменилось? Конечно, дело было в Малори.

Фаррелл не много знал о их отношениях, но из того, чему стал свидетелем слышал, что девушка Коннора, с которой старший брат встречался три года, обвинила его в жестокости и бесчувственности. Фаррелл был более чем уверен, что его холодное поведение скорее стало побочным эффектом второй и третьей меток кинжала. Он теперь точно понимал, как его брат ощущал себя, нося невидимые шрамы, разделяющие мир на черное и белое так, что сложно было дальше терпеть дураков. Из-за этого ощущения воображаемый Коннор предложил Фарреллу если и стараться взять верх над кем — то, то делать это лучше с помощью шарма, чем резкого комментария, пришедшего на ум.

Чем мрачнее мысль, тем важнее зацепиться за нее. Ее, засевшую в голове, можно оценивать и за ней присматривать, однако она не сможет вцепиться в кого-нибудь своими острыми зубами. К тому же, он мог больше помочь Маркусу, если не привлекал к себе слишком много внимания.

Официантка принесла еще выпить. Парень некоторое время изучал стакан, заставляя себя не выпить все содержимое сразу, затем сделал скромный глоток. Почему он полагается на выпивку, чтобы чувствовать себя хорошо? Просто быть новым собой должно быть более чем достаточно. Мир принадлежал ему, вся та сила и уважение, к которым он так стремился, были практически в его кулаке. Он мог иметь все, что только попросит.

— «Кроме Кристал Хэтчер.» — прокомментировал Коннор.

— Будто меня она волнует. Она всего лишь боль в моей заднице.

— «Она запала тебе в душу.»

— Ага. Как заноза. — он отхлебнул больше. — Я убил ее отца и не чувствую никаких сожалений по этому поводу.

— «Точно. И ты пообещал Маркусу, что у тебя не будет проблем с ее убийством, если она создаст новые проблемы. Помнишь?»

Фаррелл крепче сжал стакан.

— Помню.

— «Единственная причина, по которой ты хочешь ее — она не хочет тебя. Она видит тебя таким, каков ты есть на самом деле, и твое фальшивое очарование не действует на нее. Ну, кого это волнует? Фелисити всецело в твоем распоряжении, а если ты не хочешь ее, просто выбери любую другую девушку в этом городе. Крис не стоит твоего времени или энергии. Забудь ее.»

— Мне следовало схватить девченку и привести к Маркусу, когда я увидел ее в галерее.

— «Но ты не сделал этого.»

Фаррелл опустошил стакан одним глотком. Увидеть Крис там, не прячущуюся, стало для него большим сюрпризом, как и для нее. Она стояла, не представляя собой не более, чем способ добраться для Бронзового Кодекса для Маркуса, но такая незащищенная, уязвимая. И все же он позволил ей ускользнуть.

Выбор в сторону слабости. Однозначно остальные в кругу Маркуса, все те, которых он еще не знал, не провалились бы как он.

Правую руку пронзила дрожь. Он взглянул на нее и получил такой холодный толчок, что чуть не упустил стакан. Прямо к нему шел Маркус Кинг. В этот раз настоящий Маркус, а не иллюзия.

Сегодня вечером он не сиял золотистым светом молодого, энергичного человека, которым он являлся, несмотря на свой давний возраст. Однако сейчас света не было. Под глазами пролегли круги такие темные и глубокие, словно он ни минуты не отдыхал с момента их последней встречи. Он слегка сутулился, когда шел, и волосы, обычно гладкие и прямые, с сияющим оттенком, превратились в тусклые. Загоревшая, золотистая кожа теперь приобрела бледный и пепельный оттенки, и даже глаза, обычно ярко — голубые, сейчас стали какими — то мутными.

— Судя по твоему ошеломленному виду, я выгляжу также плохо, как чувствую себя. — сказал Маркус, прерывая его взгляд, будто Фаррелл находился в трансе.

— Возможно, немного хуже. — отметил парень.

Маркус с отвращением осмотрел бар.

— Значит, здесь ты проводишь свободное время? В грязных забегаловках, где можешь напиться до чертиков?

Фаррелл поднял стакан.