Вокруг, насколько хватало глаз, простиралось огромное безбрежное пространство, заросшее невысокой травой. Далеко на востоке можно было увидеть лес, дрожащий в горячем воздухе. На западе – горы, казавшиеся отсюда игрушечными. Жаркое солнце неумолимо катилось к закату, нещадно поливая лучами разгоряченных всадников, касалось каждой травинки, словно смеялось и играло, как шаловливый ребенок.

Марион с тревогой думал о ночлеге: ни деревца, ни оврага, ни ямки – лишь гладкая, как скатерть, равнина, а ночевать без укрытия, среди огромной пустоты под названием Ларгат могло быть небезопасно. Тут ему вспомнилось, что где-то на северо-западе равнины есть древняя каменная россыпь, виденная им однажды несколько лет назад. Нужно было успеть добраться до нее до наступления темноты и он, хлестнув харуба, взял чуть на запад. Остальные последовали за ним. Марион тягался с солнцем – кто быстрее? Они мчались во весь опор так, что ветер свистел в ушах, а светило, дразнясь и хохоча, падало на горизонт. Вот его лучи уже коснулись земли, похожие на ослепительные стрелы, а россыпи все не видно. Уже и краешек его скрылся с глаз, а они все скачут. И, когда остался лишь крохотный кусочек, их взгляду вдруг предстала внушительная темная глыба, на фоне светлого неба казавшаяся черной и зловещей. Это была древняя россыпь Ирронт. Вокруг каменного великана разбросаны множество больших и маленьких камней, груды обломков и осколков.

Привязав харубов, офицеры, с помощью волшебства Джанулории, принялись разжигать неприметный для чужих глаз бездымный костер, вынимать из седельных сумок провизию. Дели весело бухнулась на горячую землю. В руке она держала несколько высоких стеблей с пышными соцветиями. Голубые глаза радостно сияли, аккуратный ротик беспечно улыбался, а долгая дорога, похоже, совсем не утомила ее.

– А где трайд? – спросила она, оглядывая офицеров.

– Он исчез, как исчезают тени, когда садится солнце. – Нараспев произнес Джанулория, хлопоча возле магического костерка. – Но солнце всходит и тени снова тут как тут.

Он так забавно напевал, щуря хитрые глаза, что Дели не удержалась и расхохоталась.

– Спойте еще, энод-арон! – хлопая в ладоши, горячо просила империта. – Ну, спойте, пожалуйста!

– Я не могу вам отказать, – склонив голову, говорил тот, и, картинно вытянув руку, пропел: – Давным-давно, среди пустых планет, пустых, как сердце темной ночи, бродил один, бродил там тот, чье имя нам – запрет…

– Кто там бродил, Джанулория? – спросил неожиданно вышедший из-за камней Марион. В руке он держал свою куртку, завязанную в узелок.

– Я же говорю, бродил там тот, чье имя нам – запрет, – в тон ему ответил энод-арон.

Трайд опустился на землю, скрестив ноги, начал развязывать куртку.

– Ну, раз запрет, так тому и быть! Песни песнями, а кушать хочется всегда, – с этими словами он развернул узелок, внутри которого оказались округлые темно-коричневые плоды, покрытые короткими щетинками, а также крупные ягоды пронзительно-желтого цвета и несколько пучков мясистой красноватой травы.

– Что это? – Дели с интересом рассматривала добычу трайда.

– Это еда, – просто ответил тот. – Сейчас мы бросим эти плоды в огонь, и вы оближете пальчики, – с этими словами он действительно бросил их в костер.

– Я вижу, вы совсем не устали, империта, – сказал Марион, шевеля плоды палочкой.

– Совсем нисколько, – весело отозвалась та.

– Завтра будет труднее.

– Ну и что? – засмеялась Дели.

– Пожалуйста, тише, империта. И выбросьте эти цветы.

– Почему еще?

– Может заболеть голова, резь в глазах, головокружение, галлюцинации, потеря ориентации, в особо тяжелых случаях может наступить полный паралич или отравление. Камарленцы делают из них яд для арбалетных стрел.

Дели изумленно посмотрела на цветы, пробормотала:

– А на вид такие красивые и безобидные. Хотела подарить их энод-арону за пение, – и с сожалением швырнула их подальше.

Трайд выкатил почерневшие плоды из огня, взял один и, ловко очистив от кожуры, надкусил. Другой попробовала Дели.

–Вкусно! – изумилась девушка. – Никогда не пробовала ничего подобного!

Скромно поужинав, начали устраиваться на ночлег. Офицеры долго еще вполголоса разговаривали. Дели долго крутилась, никак не могла пристроиться на жесткой земле и, в конце концов, пожаловалась:

– Земля, как кость, и эти дурацкие камни колются, как иголки.

– К сожалению, мы не захватили с собой перину, империта, – насмешливо отозвался трайд.

– Очень остроумно! – огрызнулась девушка. – Вам, конечно, привычно спать на камнях с вашей задубевшей кожей, а я не могу, когда в спину упираются всякие выступы, и по телу бегают противные букашки.

Офицеры дружно засмеялись, наперекор своим же словам не шуметь, и Дели окончательно обиделась.

– Империта, – снова заговорил трайд, – если вы уж не можете спать, то, может, вы первая подежурите у костра? Если что случится, сразу же будите нас или громко кричите. Я знаю, вы это умеете делать очень хорошо.

Дели приподнялась, посмотрела на офицера подозрительно. Его лицо в свете пламени горело алым цветом, сказала:

– У вас, трайд, очень длинный гадливый язык.

– Разве? Почему же он гадливый?

– Потому что с него соскакивают одни гадости.

– Отродясь не говорил гадости. Вы что-то путаете, империта.

– Это вы путаете, с кем говорите – или с империтой или со своими офицерами. Но, по-моему, вы не видите особой разницы.

– Я стараюсь относиться ко всем одинаково – будь то империта или простой курсант, и не собираюсь унижать одного и целовать ноги другому.

– А со мной вы ведете себя так, что мне хочется убить вас.

Глаза Мариона блеснули.

– Уж не вашим ли мечом, империта?

– При чем здесь мой меч? – угрожающе поинтересовалась Дели, моментально вспыхнув.

– Я ничего не имею против него, – довольно миролюбиво и чуть насмешливо заявил тот. – Только мне любопытно, неужели мы строили космические корабли и изобретали сложнейшее оружие, чтобы, в конце концов, вооружиться мечом.

Девушка положила руку на рукоять, словно собираясь обнажить лезвие, и, посмотрев в упор на офицера, сказала:

– Наши предки тоже воевали мечами и топорами, в этом нет ничего плохого. Иногда полезно вспомнить прошлое. Помните, что стало с галактикой Лейзе? Вот именно! Доигрались своим же супероружием и сожгли сами себя. А меч-это надежно.

– Не дурите, империта, меч вам ни к чему. Вы же не умеете им пользоваться, только себя покалечите.

– Вот еще! Мне его подарил Мира-Лор, значит, он теперь мой. А научиться драться мечом может любой дурак. Велика премудрость – махать острой железякой!

Марион неодобрительно посмотрел на нее:

– Научиться владеть мечом так же трудно, как и любым другим, гораздо более тонким и сложным оружием. Например, энергохлыстом, – он взглянул на серебристую рукоятку хлыста на ее поясе. – Надеюсь, вы умеете обращаться с ним?

– Вы шутите? – Обиделась уязвленная девушка. – Мне не было и четырнадцати лет, когда я прошла курсы боевой подготовки при КС Деллафии.

– Ну, тогда вы должны знать, как облупленный не только энергохлыст, но и любое другое оружие, – хохотнул Марион. – Курсы при КС – серьезная штука!

Дели подозрительно взглянула на него:

– Вы что, не верите, что я прошла эти курсы, трайд?

– Что вы, империта! – Округлил глаза тот. – Конечно, я вам верю! Еще бы! В дни моей юности, я и мечтать не смел о подобных курсах. Говорят, что сдать выпускные экзамены с первого раза не смог даже сам Онсин КС Деллафии Ригель! Я уже не говорю о других! Что же касается меня, то я едва набрал пропускные баллы и считался самым отсталым бойцом. Я до сих пор удивляюсь, как мне удалось вообще стать офицером. Удача!

– Вы думаете, что меня протолкнул отец на эти курсы? – Грозно сверкнула глазами Дели. – Думаете, что сама империта Филадельфия не в состоянии даже найти у лазера пусковую кнопку, а энергохлыст у меня на поясе только для вида?