– Невероятно! Су-Лан все же поставил вас на ноги! – потрясенно выдохнула девушка, восхищаясь то ли искусством лекаря, то ли крепостью офицера.

– Мне нужно поговорить с вами, империта, – негромко, но серьезно остановил он ее.

– Я вас слушаю, трайд.

Офицер немного помолчал, потом начал говорить:

– Сегодня мы отправляемся к горам Ялтхари. Мира-Лор дал нам харубов. Это очень опасное путешествие, возможно, даже смертельное, поэтому вы, империта, остаетесь в луйхаре…

– Что? – Так и подскочила та, не веря своим ушам.– Остаюсь в луйхаре? Кто это решил?

– Мы.

– Это просто неслыханно! – воскликнула Дели. – Вы решаете, и никто даже не удосуживается спросить меня, согласна ли я, словно это меня не касается! Хорошенькое дело!

– Я уже сказал, что это очень опасное длительное путешествие, которое выдержит не всякий мужчина, не говоря уже о хрупкой юной девушке. Наверняка нам не раз встретятся эти чудовища, что напали на луйхар, и, тогда исход этих встреч не решится предсказать никто.

– Это не дает вам право бросать меня в этом луйхаре среди аборигенов на произвол судьбы!

– Мы не бросаем вас, империта, – негромко настаивал Марион, – а, напротив, стараемся обезопасить вас. Здесь вы будете под защитой ихлаков. Один Мира-Лор стоит десяти офицеров, и он готов жизнь отдать за вас. За ним вы будете, как за каменной стеной. Рано или поздно прилетят корабли Союза, и вы улетите домой, когда, как с нами вы не найдете ничего, кроме ужасной смерти в лапах кровожадных тварей.

– Я не боюсь марганов! – запальчиво крикнула девушка. – Защищать меня должны вы, а не аборигены!

Трайд чуть слышно вздохнул:

– Империта, должно быть вы меня не совсем поняли. Дело не в том, кто будет защищать вас – мы или ихлаки, а в том, чтобы снизить риск вашей смерти до минимума. Три дня назад на нас напали марганы, и вы видели своими глазами, на что они способны. Я думаю, вам не хотелось бы встретиться с ними снова? Горы Ялтхари далеко, а нам нужно спешить. Думаете, нам хочется идти туда, в лапы неизвестности, рискуя жизнью? Если бы не долг офицера, я бы с радостью остался здесь. Поэтому не упрямствуйте, империта.

– Я все прекрасно понимаю, трайд, но я не останусь здесь!

– Вы останетесь. Это приказ.

– Вы не имеете права приказывать мне!

– Вы находитесь под моим началом, и я отвечаю за вас, поэтому, будьте добры, подчиняться моим приказам, – Марион понемногу сердился, но голоса не повышал.

– С каких это пор я нахожусь под вашим началом? – Изумилась Дели.

– С тех самых, когда вы ступили на борт «Эндора».

– «Эндора» больше нет!

– Это не меняет ничего. Вы, по – прежнему, под моим началом, империта.

– Наглая ложь! – Дели зло посмотрела на офицера. – Я – империта, и никто не имеет права приказывать мне!

– Никто не имеет права обвинять во лжи офицера, – нахмурился Марион. – Если я сказал, что могу требовать от вас подчинения, значит – могу, и никто не может упрекнуть меня во лжи. Я сказал, вы остаетесь в луйхаре, значит, вы остаетесь, и без возражений.

– Вы просто хотите поскорее избавиться от меня! – в отчаяния выпалила Дели.

– Это сказали вы, империта.

– Да, это сказала я, потому что так оно и есть! Вы возненавидели меня еще тогда, когда я только ступила на «Эндор»! Я для вас – обуза, ненужный груз, который прилетел на Камарлен лишь для того, чтобы мешать вам во всем, как вы сами сказали однажды!

Марион разозлился.

– Перестаньте строить из себя капризную девчонку! Здесь не Деллафия и не Дворец, где вы можете без слов добиться всего, что хотите! Здесь нет Императора, который бы мог повлиять на вас, но здесь есть я, еще живой и способный принимать верные решения! Вы останетесь здесь, если вам дорога ваша жизнь и Деллафия! И я советую вам выбросить из головы ваши детские мечты о приключениях, ни к чему хорошему они не приведут, – лицо трайда стало еще бледнее, хотя это казалось невозможным, гневные глаза блестели, как в лихорадке.

В первое мгновение Дели даже онемела от неожиданности и растерянно хлопала ресницами, но потом кровь забурлила у нее в венах от злости и она, в упор взглянув на офицера, гордо вскинула голову и упрямо заявила:

– Можете говорить, что вам вздумается и кричать, сколько влезет, но так и знайте, вам меня не переубедить. Я еду с вами и, если я решила так, то своих решений я не меняю!

Казалось, что трайд сейчас бросится на нее в порыве бешенства, но он неожиданно тихо рассмеялся, чем немало удивил Дели. Потом сказал:

– Своим упрямством вы сживете меня со свету, что, впрочем, обрадует вас больше, чем огорчит. Но я тоже очень упрям и несколько сильнее вас, поэтому вам лучше послушать меня.

– Ах так! – взвилась девушка. – Вы собираетесь применить силу? Только попробуйте хоть пальцем коснуться меня и, клянусь Деллафией, я не посмотрю, что вы ранены!

– Я думаю, дело не дойдет до таких крайних мер, империта. Ни один офицер не позволит себе поднять руку на слабого, не говоря уж о дочери Императора.

– Тем более это вам обошлось бы очень дорого, трайд. А я думаю, вы не хотите расстаться со своей головой.

Они стояли друг против друга, полные гнева, их глаза метали молнии, и в них отражалась непоколебимая решимость, и никто не собирался отступать. Казалось, еще немного – и между ними загорятся искры или даже пожар.

– Хорошо подумайте, империта, прежде, чем принимать скоропалительные решения, о которых потом можно горько пожалеть. Не упрямство ли говорит в вас сейчас? Действительно ли вы желаете подвергнуть свою жизнь нешуточным испытаниям, пойдя с нами? Я еще раз прошу вас подумать, империта.

– Я не останусь здесь, – словно заведенная повторила Дели.

Марион замолчал, о чем-то серьезно задумавшись. Минут через пять, он посмотрел на империту и сказал, тяжело роняя каждое слово:

– Хорошо, вы поедете с нами, но учтите, что ехать мы будем быстро, практически без остановок. Это очень тяжело и изнурительно. Если нападут марганы, я не знаю, что вы будете делать, но будем надеяться, что все обойдется, – сказав это, Марион как-то обреченно вздохнул, словно только сейчас осознал, какую непосильную ношу ответственности взвалил на плечи добровольно. – Нянчиться будет некогда. Согласны?

– Да! Да! – просияла Дели, словно соглашалась не на смертельное путешествие в неизвестность, а на приятную прогулку.

Марион только покачал головой и направился к офицерам, что занимались сборами.

Узнав, что империта едет с ними, Тасури и Джанулория пришли почти в ужас.

– Всю ответственность за нее беру на себя, – хмуро отвечал Марион на все расспросы, и офицеры, недоумевая и тихо бранясь, волей-неволей смирились, хотя и продолжали бросать на трайда подозрительные взгляды, беспокоясь, не сошел ли он с ума от лечения Су-Лана.

Дели была слишком возбуждена, чтобы взяться за какое-нибудь дело, поэтому она нервно расхаживала по луйхару. В ней боролись злость на трайда, вызванная его резкими словами, и радость от предвкушения предстоящего опасного похода.

Но как он узнал, что ее заветная мечта – это приключения? Ведь никто во всей вселенной не знает об этом. Дели с детства лелеяла и берегла свою мечту, пряча от посторонних глаз и ушей, но пуще всего от отца, потому что, если бы он узнал, о чем думает и чего хочет его дочь, он бы подверг ее распылу. Дочь Императора, будущая Императрица, на плечи которой вскоре ляжет груз ответственности за Союз Четырех, мечтает о приключениях, как какой-нибудь космический пират! И поэтому юная империта часто тайно сбегала из Дворца, чтобы где-нибудь в укромном месте среди молчаливых деревьев или на берегу реки поиграть в захватывающие игры про пиратов и злобных инопланетян. Помечтать о других планетах, о жестоких битвах, из которых она всегда выходила героем; о бескрайнем космосе, в который она влюбилась с первого взгляда. Огромное пространство полное звезд, где не было времени и препятствий, где блуждал взгляд в черной массе тьмы, пересеченной светом далеких и близких солнц, наполненной загадками и пугающей таинственностью. Космос был ничем и всем одновременно. Бескрайний пустынный мир, где чувствуешь себя ничтожной пылинкой, носимой течением бездонного океана хаоса и идеального порядка. Так одиноко может быть только в космосе среди сотен пустых умерших, едва зарождающихся планет, одиноко до слез, до боли, но он завораживал и притягивал, как магнит. Это было ни с чем несравнимое чувство слияния с вселенной, словно мощный поток энергии вливался в каждую клеточку тела, заставляя дышать в ритме безвременья и беспредельного окружения бессчетных галактик. Проносились созвездия, туманности, кометы и звезды, звезды, звезды, как непрерывный танец светляков. Невероятное ощущение – ликование, смешанное со щемящим чувством грусти – поражало, захлестывало и разбивало, потому что созерцание космоса, его восприятие, отнимает почти все эмоциональные силы.