Серенити взглянула на тело Аполлиона. Теперь на нем блестел пот, и его бронзовая кожа сияла, излучая силу и красоту. Ей потребовалось время, чтобы найти в себе смелость и посмотреть Ангелу в глаза. Когда она это сделала, то обнаружила, что мужчина улыбался ей и его глаза стали теперь ярко-синими, как будто их тоже затронул оргазм.

Аполлион все еще держал девушку, оставаясь внутри Серенити, и ее ноги по-прежнему лежали на его руках.

Его член дернулся, и глаза Серенити расширились, когда мужчина стал рассматривать ее тело, и девушка почувствовала, как он снова становился твердым.

Аполлион похотливо улыбнулся Серенити и вышел из нее только для того, чтобы наклониться над девушкой и ласкать ее соски.

Серенити смотрела в потолок, теряясь в туманной теплоте двух оргазмов и ощущая, что собирается добавить к ним и третий.

И, может быть, четвертый.

И Аполлион сказал, что она была искусительницей.

Глава 6

Аполлион растянулся в постели; темно-розовое одеяло прикрывало его только от талии, и улыбался от уха до уха. Он никогда не чувствовал себя таким расслабленным. Серенити спала рядом с ним, свернувшись на боку у его правой руки и прижавшись щекой к ней. Ее дыхание было тихим и медленным. Ангел убрал светлые пряди от ее лица, чтобы лучше видеть и чувствовать, насколько она была довольна. Прошлой ночью они оба наслаждались.

Когда девушка начала уставать, он остановился и, довольный собой, наблюдал за ее сном, наслаждаясь улыбкой, которая еще долго оставалась на губах Серенити после того, как она начала засыпать. Девушка была красивой, когда спала, красивой, когда проснулась, красивой, когда кричала его имя и кончала.

Она делала так несколько раз.

Любой бессмертный, по крайней мере, в пределах двух миль, и любой смертный в ее доме это слышал. Он улыбнулся, испытывая гордость от того, что ему удалось заставить девушку кричать во всю силу своих легких. После этого она сильно покраснела, а потом начала хихикать. Ему нравилось, как девушка смеялась. И нравилось, что это было из-за него.

Солнце уже давно взошло, проливая теплый свет в комнату через белые муслиновые шторы. В конце концов, Ангел долго не спал. Она слишком очаровывала его, и он наблюдал за ней все это время. Пока еще не наступил рассвет, Аполлион, на какое-то время, задремал в ее объятиях. Он никогда не спал с кем-то подобным, кто крепко прижимался бы к нему, чувствуя себя в его объятиях защищенным. Теперь бодрствовал он, пока его Ангел спал. Аполлион хотел разбудить девушку, чтобы она посмотрела на него и улыбнулась, но ей нужно было отдохнуть. В последнее время Серенити прошла через многое, и он видел, как это на нее повлияло. Улыбка девушки исчезла, но Ангел вернул ее, и, казалось, что солнце снова засияло.

Аполлион поцеловал Серенити в лоб легким поцелуем и осторожно убрал ее руки со своего тела. Она протестующе что-то пробормотала, сморщила нос и укуталась в одеяло. Он покинул кровать и укрыл девушку.

Ангел взмахнул перед собой рукой, вернув черную набедренную повязку на место, а затем тихо прошел через спальню и гостиную на кухню. В маленькой кухне и столовой было темнее. Солнце не достигало этой стороны здания. Его плечи чесались, и он пошевелил ими, пытаясь ослабить напряжение. Крылья хотели появиться. Он не скрывал их на протяжении многих тысячелетий. Ему это было не нужно. Спать на них было больно и потребовалось много усилий, чтобы заставить крылья исчезнуть. Казалось, что Серенити Ангел нравился без крыльев. Он оценил все сомнения, которые у нее были о нем.

Девушка считала ангелов святыми.

Он окончательно опроверг эту теорию прошлой ночью.

Аполлион улыбнулся, поднял защелку на французских окнах и вышел на балкон.

Солнце стояло высоко и грело спину Ангела, согревая кожу, пока его напряжение не растаяло, когда он подошел к черным перилам. Аполлион вздохнул, и его крылья широко расправились почти по всей длине балкона. Было приятно распрямить их на некоторое время. Он снова сложил крылья, пока Серенити не проснулась. Ангел не хотел отпугивать ее сейчас, когда продвинулся вперед в отношениях с девушкой. Он не думал, что что-то произойдет от вида его крыльев, но не хотел рисковать.

У его собратьев воителей была такая же проблема?

Ангел хотел, чтобы кто-нибудь оказался поблизости, чтобы об этом поговорить.

Аполлион разглядывал серые шиферные крыши парижского пригорода. Внизу находилась лиственная аллея, спрятанная в тени. Был слышен тихий звук автомобилей, прорезающих тишину и добавляющих фоновый шум, отчего во всем мире чувствовался покой.

Вероятно, его собратья не влюблялись в ведьму.

Улыбка снова тронула его губы. Ведьма. Она беспокоилась о том, что с ним сделают люди, если увидят черные крылья. Чтобы они сделали с ней, если бы узнали, что девушка обладала силами, которые были реальными только в людском воображении?

— Ммм, вот ты где. – Ее голос затих, ленивый и полный счастья, которое он мог чувствовать в ней. Ангел закрыл глаза, когда девушка провела руками по его плечам и погладила крылья.

Черт, это было так хорошо.

Аполлион продолжал молчать, наслаждаясь ощущением ее рук, которыми она проводила по его перьям и, не желая отпугивать Серенити. Она хихикнула, когда он сложил крылья, и воздух наполнился этим звуком. Улыбка Ангела стала шире. Девушка убрала руки с его крыльев и легкими, успокаивающими прикосновениями трогала перья.

— Жаль, что у меня нет крыльев, — прошептала она.

Он медленно повернулся к ней лицом.

– У тебя?

Серенити кивнула и взглянула на него.

– Они прекрасны. Если бы у меня были крылья, я бы никогда не переставала летать.

— Ты говоришь, как Ангел. Больше всего мы любим летать.

— В самом деле? Ничего больше, чем полеты? – ее губы изогнулись в улыбке и девушка покраснела. – Почти обманул меня.

Аполлион ухмыльнулся от ее словесного выпада. Он тоже это любил, но полет занимал в его сердце особое место, как и было со всеми ангелами. Владение ею прошлой ночью, стоя на вершине Эйфелевой башни, было волшебным и заставило Ангела понять, как много полетов он пропустил, когда застрял в Аду. Аполлион не хотел уходить, он мог оставаться там всю ночь, с ней на руках, надежно укрытой крыльями, но Серенити было холодно и целовать ее было слишком соблазнительно.

— Заходи, я приготовлю нам завтрак, — девушка пошла к дверям.

Он бросил взгляд на ее тело и еле сдержал стон. Вид Серенити в темно-красном одеянии угрожал снова вернуть его к продолжению. Аполлион смотрел на длинные, стройные ноги и на то, как виляла задница девушки, когда она шла. Боже.

Аполлион так засмотрелся на Серенити, что забыл о своих крыльях и ударился ими об дверную раму. Ангел поморщился и попытался сосредоточиться на том, чтобы их убрать.