С каких миров занесло сюда эту пыль? Что за вещества таяли от близкого Солнца, так красиво переливаясь? Может, это осколок атмосферы погибшей миллиарды лет назад планеты? Или дыхание таких же людей и замерзший ветер, что когда-то раскачивал деревья. Не исключено, что осколки нашей планеты, которые будут состоять из плоти людей и животных, обрывков полотен великих художников и осколков архитектурных шедевров, так же будут путешествовать по Вселенной. Погрузившись в мысли, Рассел, как загипнотизированный, смотрел на странное, но прекрасное свечение маленьких частичек. Опасаясь повреждений, он закрыл обзорное окно и иллюминаторы в салоне.

Рассел, как любой командир, считал себя виновным во всем, что с ними происходило. Он еще и еще раз прокручивал в голове вылет с Луны, с того момента, как разглядывал через обзорное стекло лунные горы, раскинувшиеся сразу за космопортом, освещенные Солнцем и, отбрасывающие резкие тени. Площадка взлетно-посадочной полосы была хорошо освещена, не позволяя разглядеть яркие звезды. Вот только что совершил мягкую посадку борт 81. Сбросив скорость, он плавно подкатился к пневморукаву лунного космопорта имени Армстронга, купол которого возвышался всего на несколько метров над землей. Солнце, отражаясь от его тонированных стекол, играло резким светом в безвоздушном пространстве. Само строение уходило на несколько уровней в лунную породу, сливаясь с подземным мегаполисом.

Этон был лунной столицей принимавшей ежедневно тысячи туристов, романтиков, искателей приключений и просто желающих заработать деньги. Места хватало всем, но не каждый мог на нем удержаться. Луна манила людей еще с тех пор, как человек впервые поднял голову и увидел ее. Век высоких технологий подарил человечеству возможность побывать на ней. Теперь, ежедневно совершались сотни всевозможных рейсов, прочно соединивших Землю со своей спутницей. Боинг 2101, под управлением Фрэнка Рассела, совершал рейсы исключительно с лунной столицы, обслуживая состоятельных гостей Этона.

Расселу было пятьдесят четыре, он был на вершине своей карьеры, но она неумолимо катилась к закату, и он совсем не хотел уходить на пенсию. Работа доставляла ему ни с чем несравнимое удовольствие. Работа была его жизнью. Он любил и уважал свою команду – второго пилота, стюардесс и пассажиров. Сливался в одно целое со своим кораблем, сжимая в опытных руках штурвал, чувствуя неземную мощь двигателей, которые полностью были в его подчинении. В полете он всегда испытывал чувство свободы и ответственности с максимальной сосредоточенностью одновременно. Это чувство было смыслом жизни для Рассела и, каждый полет он ждал с нетерпением.

Рассел тяжело переносил каждую катастрофу, случавшуюся с его коллегами, принимая их близко к сердцу. Он всегда выступал в роли авторитетного эксперта, помогая комиссии разобраться в произошедшем несчастном случае, когда таковые случались. Они с коллегами делали все возможное, стараясь полностью исключить катастрофы из летной практики. На этот раз судьба распорядилась так, что он сам оказался на терпящем бедствие корабле.

Взгляд командира утопал в кромешной темноте, не улавливая ни бегущей строки, ни подсказок компьютера, ни сигналов внешних датчиков – панель управления умерла, затаившись во мраке. Фрэнка Рассела это сильно беспокоило, он хорошо знал, что приборы прекращают свою работу только после того, как их отключают при завершении полета. Или, когда корабль терпит катастрофу.

Может, рискнуть и открыть щит? Рассел устал гадать, но и боялся совершить еще, как он считал, одну ошибку. Выбора не было – ему необходим минимальный визуальный обзор, раз они не в состоянии идти по приборам. Командир воздал молитву в благодарность изобретателям, предусмотревшим ручной механизм на аварийный случай.

Встав, Рассел нащупал рычаг под самым потолком. На секунду замер в нерешительности. Он даже не посоветовался со своим помощником. Что если навигационная система корабля вышла из строя и, по роковой случайности его кинуло в центр облака под обстрел камней тяжеловесов, которые вывели все системы из строя? Что если, эти ледяные глыбы пробьют обзорное стекло и погубят всех? Может быть, уже сейчас, происходит утечка драгоценного воздуха через образовавшуюся микротрещину, о которой мы даже не подозреваем? Как тяжело быть слепым, без приборов, не имея элементарного понятия о времени, и о том, что происходит за бортом. Рассел рискнул. Выбора больше не оставалось. Титановый панцирь, медленно сползал вниз, постепенно открывая панораму звездного неба. В образовывающуюся щель он увидел то, что меньше всего ожидал.

Центральный диспетчерский пункт. Земля.

– Борт сто шесть. Вызываем Землю.

– Земля на связи. – Ответил диспетчер, сделав крупный глоток из не менее большой кружки.

– Это борт сто шесть. Контрольный отчет. Взят курс на Землю. Опережаем график на двенадцать минут. Все системы работают в штатном режиме. Компьютер сообщил о пересечении нашего курса с небольшим облаком космической пыли кометного происхождения. Возможны сбои связи. Просим перенести контрольный отчет на полтора часа позже.

– Вас понял, борт сто шесть. Отсрочку контрольного отчета разрешаем. До связи.

Диспетчер поднял кружку с кофе перед экраном, прощаясь с бортом сто шесть до следующего сеанса связи. Тогда еще не знали, что следующего сеанса не будет и экипаж, вместе с пассажирами, больше никто и никогда не увидит.

Через десять минут, после выхода на связь, борт исчезает с радаров. Мигающая точка на центральном экране диспетчерского пункта космопорта Земли, на котором отслеживались все перемещения кораблей, погасла. Попытки выйти с ними на связь, не принесли результата. Центральный диспетчерский пункт Луны так же подтвердил исчезновения борта сто шесть с экранов и потери с ними связи. Через тридцать минут после исчезновения с экранов радаров пассажирского Боинг 2101, по его курсу до места исчезновения были отправлены три спасательные бригады. Прочесав весь курс корабля и его возможные отклонения, бригады спасателей вернулись ни с чем. С околоорбитальных станций Луны и Земли была собрана вся информация, поступавшая на их радары, в момент исчезновения Боинга. Все радары, единогласно, показывали перемещение пассажирского корабля и его вход в облако космической пыли, где он и пропал в 21:35.

Комиссии, назначенной для расследования случившегося, ничего не оставалось, как направить на место исчезновения корабля группу исследователей. Поисково-спасательные работы, проводившиеся параллельно с научными исследованиями, результатов не дали. Комиссия недоумевала. Не мог космический корабль просто исчезнуть! Самые крупные осколки так же не могли повредить корпусу корабля, который обошел их по краю облака. Но даже если такая трагедия и произошла, куда пропал сам корабль?

Другие эксперты занимались прослушиванием записи переговоров пилотов. Была надежда, что возможно, в последний момент, кто-то из них успел произнести фразу или дать какие-либо распоряжения, из чего можно было судить о произошедшем. Но, многократные прослушивания не приблизили к разгадке исчезновения корабля. Наоборот, возникало еще больше вопросов, так как речь пилотов была спокойной, без малейших признаков беспокойства. Они говорили между собой на отвлеченные темы. Со стороны второго пилота, проскользнуло несколько шуток. И все, обрыв связи. С этой стороны никаких зацепок.

Анализ состава газопылевого облака ничего нового не показал. Все тот же неизменный, существующий миллиарды лет состав: пыль, состоящая из оксидов металлов, кремниевые соединения, всевозможные газы, находящиеся в твердом состоянии. Единственное, что привлекло внимание, это повышенная плотность, наэлектризованность и запредельный радиационный фон. Каждый из перечисленных фактов был не характерен для изучаемого вида космической пыли. Но ничего из этого все равно не могло распылить корабль на молекулы. А впечатление складывалось именно такое. Была даже принята рабочая версия, объясняющая исчезновение корабля, как распад такового на элементарные частицы при не выясненных обстоятельствах.