Зверев отметил про себя, как ненавязчиво португалец дал понять, что его страна заинтересована в сотрудничестве с Россией. Дипломаты обычно напрямую ничего не говорят, обходятся гладкими и общими формулировками.

Но имеющий уши да услышит.

– Это разумно, – кивнул россиянин, – излишняя зависимость от страны, находящейся за океаном, к хорошему не приведет. Я слышал, что наш министр экономики собирается в скором времени в европейское турне. И, возможно, на несколько дней задержится в Мадриде.

От Мадрида до Лиссабона рукой подать. Полдня на машине. Гомеш обязательно передаст слова Зверева своему атташе по торговле, а тот в свою очередь сообщит информацию дальше, и представители португальских деловых кругов примут участие в мадридской встрече, уже имея благожелательное отношение со стороны России.

Оба дипломата поняли, что каждый из них имел в виду. И обменялись взаимными обещаниями.

Серьезные переговоры на уровне министров или глав государств всегда начинаются с контактов между незаметными чиновниками. Затем встречаются бюрократы рангом повыше и так вплоть до первых лиц.

– Несколько дней назад я видел здесь одного вашего телебосса, – Жуау легко сменил тему разговора, – его принимали на очень высоком уровне.

– И кого же?

– Мистера Малашенкова, – с ударением на последний слог сказал Гомеш, – мне показалось, что он не хотел, чтобы его присутствие афишировалось…

«Вот крыса! – зло подумал Зверев. – Недели не прошло, как началась заваруха в Чечне, а подручный Индюшанского уже тут как тут. Примчался инструкции получать…» – Малашенков частное лицо, – бесстрастно заметил российский дипломат. – В дела частных средств массовой информации наше государство не вмешивается. НТВ – компания господина Индюшанского, значит, Малашенков прибыл в США по поручению своего шефа. Насколько мне известно, у НТВ с рядом американских компаний есть совместные проекты. Так что его посещение Государственного департамента меня не удивляет.

В переводе на нормальный язык монолог Зверева звучал так: «Благодарим за информацию. При возможности ответим тем же».

Гомеш загасил сигару и поднялся.

– Был рад с вами пообщаться, господин Зверев. Если в моих услугах возникнет необходимость, прошу звонить без стеснения.

– Обязательно. Возможно, что это произойдет очень скоро.

– До свидания, господин Зверев.

– Ate a vista [До встречи – порт.], – россиянин козырнул знанием португальского языка.

Гомеш улыбнулся и вышел из курительной комнаты первым.

Сергей посидел еще пару минут, обдумывая состоявшийся разговор.

Уже проходя к выходу по коридору третьего этажа, российский дипломат обратил внимание на приоткрытую дверь кабинета под номером 32-С. Зверев вежливо постучал, бросив быстрый взгляд себе за спину.

Коридор был пуст.

Сергей толкнул дверь и оказался в приемной.

Никого.

Такой шанс выпадает редко.

Зверев огляделся.

Шкаф, стол с компьютером и принтером, кресло, диван для посетителей.

На диване возле подлокотника оставленная каким-то растяпой сумка, из которой торчит уголок ноутбука.

Сергей сделал шаг вперед…

Через семь минут капитан Службы внешней разведки Зверев уже ехал в такси по Второй авеню, нежно поглаживая кожаный бок вишневого кейса, в котором покоился персональный компьютер «IBM ThinkPad i1410 Celeron 366», на жестком диске которого содержалось четыре мегабайта секретной информации.

Пропажу ноутбука, принадлежавшего заместителю начальника оперативного управления Государственного департамента, обнаружили только в следующем месяце.

Правозащитник, награжденный орденами независимой Ичкерии, обласканный парламентариями Европы и известный в своей стране под кличкой «Очкастая Гнида», которая мелькала в прессе не реже его отчества, Адамович потер сухонькие ладошки.

Все проходило как нельзя лучше. Трехтысячный бандитский отряд навалился на Дагестан. А на войне, как известно, нужно оружие. Много оружия. Адамьтч не растерял своих связей с золотопогонным ворьем в российском Министерстве обороны и потому предвкушал большие гешефты. Пройдет еще неделя-другая, и эмиссары Хаттаба, Басаева, Гилаева и десятков других полевых командиров выйдут с ним на связь.

Адамычу есть, что им предложить. И не только из российских арсеналов.

Сто сорок «М 52» ["М 52" (АА FN1) – французский пулемет калибра 7,62 мм или 7,5 мм.], триста «НК 23Е» ["НК 23Е" – немецкий пулемет «Хеклер и Кох» калибра 5,56 мм.], полторы тысячи «Энфилдов» модели L85A1 [L85A1 – английская штурмовая винтовка калибра 5,56 мм.]. семьсот бельгийских ручных гранатометов «RL-83» [Калибр – 83 мм, масса гранаты – 2,3 кг, начальная скорость гранаты – 100 м/сек, прицельная дальность – 400 м, максимальная дальность поражения по групповой цели – 900 м, длина в походном положении – 920 мм, в боевом положении – 1700 мм.], тысяча сто «SG510-4» ["SG510-4" – швейцарская автоматическая винтовка калибра 7,62 мм. Армейское обозначение «Stgw 57»], две тысячи четыреста семьдесят финских Jati-Matik [Jati-Matik – пистолет-пулемет калибра 9 мм.], девятьсот «SPP» ["SPP" – австрийский автоматический пистолет калибра 9 мм.] и многое другое.

Все надежно упаковано и спрятано в помещениях, арендованных на подставные фирмы складов.

Жаль, что к этому изобилию не присоединились и пять сотен «агранов», арестованных контрразведчиками в Петербурге по вине этого придурковатого Пенькова [См. роман Д. Черкасова «Косово поле. Эпизод второй: Россия»].

Адамыч злобно оскалился. Полмиллиона долларов в минусе. А если считать недополученную прибыль, то сумма возрастает вдвое. Меньше, чем по две тысячи за ствол, правозащитник реализовывать «аграны» не собирался.

Пеньков идиот. Пустил дело на самотек-и вот результат. И сам денег не заработал, и своим боссам в столице всю малину обгадил…

Очкастая Гнида вздохнул и оторвался от блокнота, где в столбик были записаны цифры.

Сидевшие напротив Адамыча гости из Минска выдержали почтительную паузу.

– И что студенческие организации? – взгляд правозащитника потеплел.

Среди белорусской молодежи попадаются такие аппетитные мальчики…

– Полностью нас поддегживают, – заверил Адамыча Богданкович. – Мы пгово-дим постоянную габоту. На демонстгации пегвого числа будет больше тысячи сто-гонников.

– Немного.

– Многие боятся, – печально высказался Голубко, – каждый митинг заканчивается побоищем.

– Приглашайте больше телевизионщиков, особенно западных. При них подручные Лукашенки поостерегутся махать дубинками, – посоветовал Адамыч. – Надо развивать демократическое движение, а не топтаться на месте. Посмотрите на Прибалтику. Всего за восемь лет они прошли половину пути до вступления в Совет Европы и НАТО.

– Нам это не светит, – мрачно заявил Голубко, – народ совершенно не готов к преобразованиям. Вялая безынициативная масса… Только и знают, что по хатам сидеть.

– Усильте пропаганду. Объясните людям, что от их голосов зависит будущее страны.

– Пгобовали, не помогает. – Богданкович взял с тарелочки бутерброд с копченой колбасой. – Единственный способ заставить их выйти на улицы – устгоить бесплатную газдачу водки.

– Так устройте…

– Денег не хватает. Еле концы с концами сводим.

У Богданковича на счетах в западных банках лежали всего триста восемьдесят тысяч долларов. Смехотворная сумма для крупного демократа. Ее еле хватит на то, чтобы купить скромный домик где-нибудь в швейцарских Альпах.

– Финансами мы поможем, – пообещал Адамыч, – но вам надо активизировать работу. Я скоро буду с визитом в Латвии, оттуда заеду к вам. И посмотрю на месте.

– А что в Латвии? – поинтересовался Голубко.

– Начинается суд над очередным палачом из НКВД по фамилии Саенко, – важно ответил правозащитник. – Думал, если ему восемьдесят пять лет, то уголовной ответственности он не подлежит. Еще болезнь Паркинсона симулирует, сволочь старая… Но ничего! Латыши молодцы, освидетельствование провели – и в камеру.