Староста покивал и заговорил сам.

- Нам поведали об этой опасности до твоего прихода, но спасибо что предупредил, о том, что она еще не миновала, как мы рассчитывали. Ты не рассказал о собственной нужде, понятное дело, что ты не спрятать твою мать пришел просить, ведь это мы и так сделаем. Так в чем нужда заключается?

Прикрыл глаза и степенно кивнул, прежде чем рассказать о том, что обитель Ковена магов пала и теперь мне необходимо где-то спрятать выживших, но обескровленных слуг с малыми детишками. Про детишек специально упомянул, что бы точно в приюте не отказали, но все равно без обсуждения шепотом не обошлось. Правда шушукались совсем недолго, и решение объявили быстро. Выслушав положительное решение моего вопроса, незамедлительно отправил сигнал своим фамилиарам и те произвели условное карканье, оповестившее Фенора о том, что можно вести отряд беженцев через Лес к поселению.

Через считанные минуты поднялась паника от появления моих пернатых змей проносившихся над самыми головами селян. Сатиры не сразу поняли, что четырехкрылые бестии с поджатыми к змеиным телам лапами не проявляют агрессию, а шутят свои нехорошие шутки. Пришлось одергивать животных собственного производства и срочно придумывать им занятие.

Вскоре вслед за питомцами появились и люди. Я свел старосту и Квинтия, а после, оставив решение организационных вопросов, забрал своих соратников и отправился в отчий дом. Мать встречала нас накрытым столом. Я представил ей и Суру своих товарищей. Фенор был предельно вежлив и улыбчив, но не знал, куда деть свои холодно-злые глаза. Изира тужилась заставить собственное лицо улыбаться, но с него не сходило выражение свойственное придорожному камню.

Изрядно посидев и немного захмелев, оставил гостей и хозяев дома за столом, я ушел, что бы проверить как там мои спасенные. Вышел из дома и буквально за калиткой наткнулся на компанию ребят. Это были парни примерно одного со мной возраста, но мало общавшиеся со мной до моего ухода. То была конкурирующая с нашей группа, куда большая нас самих числом, но примерно равная на тот момент силой.

- Здорова парни! - воскликнул я, радостно улыбаясь их хмурым лицам.

- Так значит, ты Мирку обрюхатил, - совсем не вопросительно сказал Гослав, бывший одним из главных ее поклонников тогда, и похоже не прекративший своих попыток до сих пор.

- Я, - кивнул не став отрицать очевидное.

- Упердывай отсель насовсем, - вставил кто-то из-за его спины, но я не особо обратил внимания на говорившего.

- Вы пришли разобраться со мной? Сколько вас? - спросил насмешливо и тут же сам ответил на вопрос. - Шестеро на одного. Я не взял из дома лук и посох, при мне только Лунный блик, но даже не будь его, я убью вас за несколько стуков сердца. Вы справитесь со мной, только если связать меня по рукам и ногам. Хотя нет ошибаюсь. Вы и тогда со мной не справишься, - на голой ладони вспыхнул огонь. - Я сожгу вас связанный.

Не понимаю, на что рассчитывали парни изначально, но после моих слов с огненным наглядным пособием они попятились, а когда над их головами, едва не задевая рога крыльями, пронеслись на встречу, друг другу Паразит и Стерва, то бросились в рассыпную. Пернатые змеи каркали-смеялись им в след, но мне было не до смеха. Если бы парни бросились в драку они бы умерли быстрой, но совсем не безболезненной смертью и хвала Сущему, что до драки не дошло.

- Сучья кровь. Вот дебилы, - донесся с крыльца голос Фенора, выскочившего только что. Он выбежал, увидев происходящее в окно, но не успел.

- Недоебки, - применил более емкий и менее благозвучный эпитет выскочивший следом Сур.

Женщины, кстати, по какой-то причине не выскочили. Видимо они отвлеклись на что-то иное и не видели ни поджидавшей меня делегации, ни сбежавших мужиков.

- Все нормально. Справился бы, - отмахнулся я.

- И мирняк, скорее всего, погиб бы, - прошептал человек, так что услышали оба присутствующих сатира.

Сур ничего не сказал, только глянул на меня по-новому. В его глазах мой статус изменился или скорее подтвердился. Естественно он понимал, что оружие при нас не для красоты. Все оно выглядело страшно, за исключением лука Изи. Ее кривенькая самоделка смотрелась детской игрушкой и посылала стрелы далеко и в цель исключительно в ее собственных руках.

Как выяснилось, размещение беженцев можно было и не проверять. Абсолютно все вокруг понимали в этом больше меня и, как мне казалось, старательно тыкали меня в это носом. В итоге все, что я смог сделать полезного, это пообещать быть на празднике устроенном в честь гостей и проводить служанку с двумя шустрыми мальчишками погодками в отчий дом. Матери, как обладательнице очень вместительного жилища, что отец когда-то собственноручно возвел с размахом и расчетом наплодить множество детей, досталась своя часть лишившихся крова людей.

Проводив женщину с детьми, отправился прямиком домой к родителям Мирки, что бы просить, а если понадобиться, то и требовать руки их дочери. Не дошел. Меня перехватила виновница моего похода передавшая сына своей матери для того что бы провести время со мной наедине. Взявшись под ручки, мы отправились прогуливаться. Она снова, что-то щебетала, а я слушал и так мы незаметно оказались под сенью леса, а после и в том самом месте, где был зачат наш сын.

- Помнишь? - спросила она, прильнув ко мне бедром.

- Конечно, - ответил я вдруг предательски севшим голосом.

В этот раз живая завеса, лишенная листьев, не была такой густой, и у нас не было вина, закусок и даже одеяла, но это не помешало ей отдаться мне, а после запретить приходить в дом ее родителей. Ее отец был готов поднять меня на рога в буквальном смысле, и ему было совершенно наплевать на мои чувства, мое теперешние положение и на ту силу, которой я обладаю. Мирке и ее матери, отчего-то изменившей свое отношение к дочери, едва удалось удержать его от похода к моему дому и прилюдных разборок.

А вечером, перед самым закатом началось празднование с обильно накрытыми столами и беженцами в качестве почетных гостей. Нас чествовали как их спасителей и спаивали в полный рост. Я пил и долгое время усиленный организм не поддавался алкоголю, но потом мне словно мешок одели наголову - раз и темно.

***

Похмельное утро было нелегким.

- Пить, - разлепив глаза пальцами, прохрипел я словно умирающий в жаркий полдень в пустыне.

Словно только этого и ждала, возникла моя милая Мама с литровой кружкой фирменного рассола. Отец с бодуна хоть с винного, хоть с самогонного, хоть со смешанного всегда хлебал его и нахваливал. Я же похвалу осилить не смог.

- Спасибо, - просипел, угомонив кружку, и чувствуя, как стало немного легче. Теперь можно было пожертвовать немного маны на исцеление и снять отравление организма продуктами распада алкоголя. После магии полегчало значительно сильнее, и я смог осознанно осмотреться. Я был в родительском доме в своей комнате. В ней ничего не изменилось с тех самых пор как я тут жил. Лежал на постели голый, но под одеялом. Рядом на стуле лежала моя почищенная и постиранная одежда, на столе под окном лежало защитное снаряжение, а вот оружия не было и это вместе с отсутствием куска воспоминаний о прошедшем вечере настораживало.

Отпоив меня рассолом, Мама без объяснений покинула комнату, и в нее вошел мой верный соратник Фенор. При арбалетчике не было арбалета, но был его Горлорез и мой Лунный блик. Воин пододвинул стул, и уселся на него, невесело улыбаясь и буравя меня своими холодно-злыми глазами.

- Чего? - мученически спросил я.

Вместо ответа он показал собственную ладонь со шрамом и покачал головой. Я догадался, что заставил солдата провести обряд братания с собой. У сатиров и некоторых других имперских народов есть такой, когда два мужика надрезают ладони и, совершая рукопожатие, обмениваются кровью. Обычно при таком ритуале только надрезают кожу, и после заживления шрамов не остается даже без применения магии, но я, по всей видимости, не только глубоко распахал наши ладони, но еще спьяну и коряво их залечил.