Annotation

Свободный белорусский роман. Государство против человека. Трое против государства. Немного авантюры, криминала с политикой и экономикой, когда взялись за дело белорусские городские партизаны.

Белорусов Ксений

Белорусов Ксений

Конечная остановка

Ксений Белорусов

КОНЕЧНАЯ ОСТАНОВКА

Свободный белорусский роман

Copyright ╘ 2017 by Xenius Bielarusau. All rights reserved.

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРОЛОГ

Частные правила

Стихи и проза

Ужель та самая Татьяна?

Я думал уж о форме плана

КНИГА ПЕРВАЯ. В ПРЕДДВЕРИИ

Глава первая. Неосторожен и здоров

Глава вторая. Что значит именно родные

Глава третья. Все было просто

Глава четвертая. Поклонник славы и свободы

Глава пятая. Везде поспеть немудрено

Глава шестая. По-русски тоже знала

Глава седьмая. Стволы блеснули роковые

Глава восьмая. От жизни прошлой отдохнуть

Глава девятая. Все были жребии равны

Глава десятая. Охота к перемене мест

Глава одиннадцатая. Они сошлись

Глава двенадцатая. Почтенный замок был построен

Глава тринадцатая. И Тане уж не так ужасно

Глава четырнадцатая. Заводят слово стороной

Глава пятнадцатая. Их разговор благоразумный

Глава шестнадцатая. Татьяна всех благодарит

Глава семнадцатая. И к размышлениям влекло

Глава восемнадцатая. В гостиной встреча новых лиц

Глава девятнадцатая. У нас и в наших именах

Глава двадцатая. Не все тогда пошло на стать

Глава двадцать первая. Определять обедом, чаем и ужином

Глава двадцать вторая. Татьяны милый идеал

Глава двадцать третья. Еще снаружи и внутри

Глава двадцать четвертая. Немногих добровольный крест

Глава двадцать пятая. Промеж людей благоразумных

Глава двадцать шестая. Смирить волнение в крови

Глава двадцать седьмая. Как в лес зеленый из тюрьмы

Глава двадцать восьмая. Вольный бег

Глава двадцать девятая. Бежала вдаль

Глава тридцатая. Бежал за милой суетой

Глава тридцать первая. От них бежал

КНИГА ВТОРАЯ. НАКАНУНЕ

Глава тридцать вторая. Еще предвижу затрудненья

Глава тридцать третья. Мечты, желания, печали

Глава тридцать четвертая. И к журналистам на съеденье

Глава тридцать пятая. Больше по делам

Глава тридцать шестая. На благородном расстоянье

Глава тридцать седьмая. Осуждены судьбою властной

Глава тридцать восьмая. На повороте наших лет

Глава тридцать девятая. Здесь все Европой дышит, веет

Глава сороковая. Порядок новый учредить

Глава сорок первая. Снисходительный Евгений

Глава сорок вторая. Предметом став суждений шумных

Глава сорок третья. И восклицанья, и хлеб-соль

Глава сорок четвертая. Всё на воле

Глава сорок пятая. И здравый толк о том, о сем

Глава сорок шестая. Долгами жили их отцы

Глава сорок седьмая. Взять также ящик боевой

Глава сорок восьмая. Вздыхать и думать про себя

Глава сорок девятая. Грозный счет

Глава пятидесятая. Ему стал общий приговор

Глава пятьдесят первая. Со временем давать отчет

Глава пятьдесят вторая. Чего ж вам больше?

Глава пятьдесят третья. Прикажут Ольге чай готовить

Глава пятьдесят четвертая. Вдоль большой дороги

Глава пятьдесят пятая. Съезжались недруги и други

Глава пятьдесят шестая. Угрозы, толки, предсказанья

Глава пятьдесят седьмая. Татьяна то вздохнет, то охнет

Глава пятьдесят восьмая. В Москву отправиться зимой

Глава пятьдесят девятая. Идет волшебница зима

Глава шестидесятая. Настанут святки. То-то радость!

Глава шестьдесят первая. Довольны праздничным обедом

Глава шестьдесят вторая. Что нам дано, то не влечет?

Глава шестьдесят третья. Разумный толк без пошлых тем

Глава шестьдесят четвертая. И гордость и прямая честь

Глава шестьдесят пятая. В темный угол

Глава шестьдесят шестая. Зимние оттенки в крещенский вечер

Глава шестьдесят седьмая. И славно зиму проведешь

Глава шестьдесят восьмая. Судьбой отсчитанные дни

Глава шестьдесят девятая. Суровая проза партизанской жизни

Глава семидесятая. Прощайте, мирные места!

ЭПИЛОГ

Не дрогнет их рука

Обоз обычный, три кибитки

Кто не дочел ее романа?

L. b. s.

Не важно в конце концов где и когда будут иметь место и время, происходили, совершаются, случаются тут и сейчас те или иные фабульные события и сюжетные перипетии нашего откровенного романа. Поскольку любое романическое совпадение с вымышленными и действительными именами, фактами, с явным пересечением текущих реалий и актуалий от мира сего преподносит собой случайное и свободное стечение творческих исканий, изысков, интуиции и личных обстоятельств преданного вам навеки автора.

Предстоятельно посвящается, настоятельно предназначено, обстоятельно предписано разнообразным инакомыслящим, всяческим диссидентам, вольнодумцам, оппозиционерам и всевозможным революционерам всех времен и разных народов.

...И даль свободного романа

Я сквозь магический кристалл

Еще не ясно различал.

А. С. Пушкин, "Евгений Онегин", гл. 8, ст. L.

ПРОЛОГ ПЕРВЫЙ

Частные правила

Объемная, просторная пятикомнатная квартира в хорошем старом доме досталась, вернее, осталась Евгению вполне хрестоматийно. Завещал ее ему родной и любимый дядюшка. За что ему поминальное, неоскудевающее спасибо от почтительного племянника. На этом свете и на том, по эту или же по ту грань нашего бытия вместе со всеми бытовыми и жилищными условиями нельзя не остаться бесспорно благодарным досточтимому покойнику.

При этом и при том старший брат отца излишне строгими и глупо честными правилами отнюдь не отличился. До и после кончины он не был, не стал ни ослом или каким-нибудь иным басенным персонажем. Хотя литературным героем его покойный дядька мог бы стать с полным на то основанием, ― полагал Евгений Печанский. Например, хотя бы потому, что заблаговременно побеспокоился прописать, чин по чину зарегистрировал избранного наследника на приватизированной жилплощади. Даже предоставил ему еще при жизни предостаточно наличности, чтобы оплатить все хлопоты и издержки по введению конкретного Евгения Вадимовича Печанского, гражданина РБ, в неоспоримые права первоочередного наследования.

И документально, точнее, нотариально с недвижимостью все сделано без сучка и задоринки, дабы чужестранные претенденты недвижимо побывали с носом и поимели от белорусских наследуемых благ не больше, чем им отписано и отказано. Изначально дядюшка имел в далеком виду издавна разъехавшуюся с ним законную московскую супругу и ее дочь, которую он ни в жизнь не считал собственно своим произведением. Что и доказал, показал генетический анализ уже после отъезда неверной жены в Москву к родителям. Однако от внезапно организовавшегося послебрачного российского сына Александр Сергеевич Печанский никогда и не помышлял отказываться. Оставил на усмотрение белорусского племянника распорядиться, согласно недвусмысленной воле покойного, причитающимся тому самому россиянину иностранным отцовским наследством.

Заграничного, уточним, питерского двоюродного братца душеприказчик Евгений, очевидно, не обидел, честь по чести в красивом конверте передал ему из рук в руки кредитную карточку. Не любопытствовал тактично, какая сумма на ней означена. С одной стороны, так велел заставивший себя уважать дядька. А с другой, помешали разные хлопотные дела торжественных похорон Александра Печанского, далеко не последнего человека в Республике Беларусь. Солидную банковскую карточку со всеми сопутствующими реквизитами братка Севастьян получил на кладбище во время нудных официальных и официозных прощальных речей. Евгений было хотел совершить денежную трансакцию во время поминальной службы в Кафедральном соборе, но не посмел нарушить православное благочестие.