Шах Наваз-хан торжествовал, он написал письмо Мухаммаду Али, и аркатский наваб прислал отряд отборных воинов. Но Бюсси в трудные минуты обретал удивительное хладнокровие. Он выбрал выгодную позицию для своих войск под Хайдарабадом: укрепленное место Чахар Махал, господствовавшее тогда над всей территорией. Шах Наваз-хан приказал многочисленным деканским войскам и присоединившимся к ним маратхам осадить Чахар Махал, В конце июля на помощь осаждавшим подошел бывший командир французских сипаев Абд-ур-Рахман; восемь лет назад он сражался в Пондишери, защищая город от англичан. Теперь он превратился в настоящего кондотьера, продававшего свои услуги разным правителям. Абд-ур-Рахман обладал большим военным опытом и многому научился у французов. Появление Абд-ур-Рахмана напугало сипаев, ночью они небольшими группами стали покидать лагерь, иногда к ним присоединялись и солдаты. Войско Бюсси таяло. Чтобы прекратить дезертирство, французский офицер приказал усилить охрану лагеря. Он понимал, что в создавшемся положении необходима успешная военная операция, и стал готовиться к вылазке. Кольцо вокруг Чахар Махала медленно сжималось.
30 июля Бюсси начал атаку, бой продолжался более восьми часов. Французы, перестраиваясь на ходу, были почти неуязвимы для маратхов и хайдарабадцев. Бюсси искал случая встретиться с сипаями Абд-ур-Рахмана, но последний не принимал боя. Только когда окончательно стемнело, французы ушли в свой лагерь. На поле боя осталось около 500 убитых хайдарабадцев и маратхов, французы потеряли лишь шесть человек, Удачная вылазка Бюсси охладила пыл Шах Наваз-хана, многие воины стали покидать его. Теперь о штурме Чахар Махала никто и не думал.
На помощь французам, осажденным в Декане, по приказу из Пондишери шел отряд во главе с капитаном Ло — тем самым Ло, который в 1752 году бесславно капитулировал в Тричинополи. Шах Наваз-хан выслал навстречу ему отряд, составленный из беглых сипаев, во главе с влиятельным командиром Махмуд-ханом. Наиболее расторопным из них удалось встретиться с сипаями Ло и многих склонить на свою сторону. Когда же Махмуд-хан попытался заставить дезертировавших напасть на отряд Ло, ничего не получилось, и они обратились в бегство. Ло продолжал двигаться к Хайдарабаду, Бюсси не терял времени даром, его люди сумели нейтрализовать многих маратхских военачальников, но некоторые маратхские отряды шли по пятам французских войск. Шах Наваз-хан стремился заманить подкрепление в ловушку. Наиболее удобным местом нападения на французов было ущелье Малкапур.
Узкая дорога вилась среди гор, покрытых густым лесом, и была завалена стволами деревьев. Маратхские всадники на маленьких быстрых лошадках внезапно появлялись из-за деревьев и так же внезапно исчезали. Французские войска двигались вперед, проходя в день не более трех миль. Атаки маратхов стали особенно ожесточенными при выходе войск Ло из ущелья. Некоторые всадники бросались прямо на пушки, но французы сумели отогнать смельчаков. Выведя войска из ущелья, Ло остановился, развернул артиллерию и встретил неприятеля ураганным огнем. Маратхи, не ожидавшие такого густого обстрела, смешались, затем бросились к реке, стремясь не дать французам форсировать ее. Река была небольшая, берега оказались размыты дождем, и пушки вязли в грязи. Ло приказал пехоте идти вперед; под прикрытием артиллерии солдаты и сипаи беспрепятственно переправились на другой берег, 16 августа 400 солдат и 1000 сипаев Ло появились у Хайдарабада. Небольшое подкрепление до того испугало Салабата и Шах Наваз-хана, что они немедленно запросили мира. Бюсси согласился и единственное, чего он потребовал, — это удаления бывших синайских командиров из армии Салабата.
Оставив небольшой отряд в Хайдарабаде, Бюсси отступил со своей армией в Северные Сиркары. Здесь обстановка была нелегкой. В его отсутствие в Сиркарах распоряжался чиновник Компании — вымогатель Ла Селль. Его пример оказался заразителен, и из Пондишери понаехало много чиновников. Пользуясь мягкостью тогдашнего генерал-губернатора Лейри, они добивались самых различных, иногда фантастических, должностей в этом отдаленном от Пондишери богатом районе и в короткий срок становились состоятельными людьми. Деньги, необходимые для содержания армии, оседали в их карманах.
Как только Бюсси узнал о положении в Северных Сиркарах, он немедленно потребовал удаления Ла Сел-ля и его окружения. Тот сразу ответил серией доносов на Бюсси. Началась борьба. В конце концов Ла Селль был отозван и на его место поставлен честный, но туповатый Дюплан де Лаваль; ему-то и предстояло найти выход из трудного положения. Касса была пуста, а сипаи, которым уже два месяца не платили, требовали денег. Среди них появились агенты Шах Наваз-хана, подстрекавшие сипаев к бунту. Несколько десятков вооруженных наемников ворвались в дом Дюплана и потребовали денег, хотя в кассе не было ни рупии. Он отдал свои наличные деньги. Это только еще более возбудило сипаев. Они разоружили небольшой французский конвой, захватили ключи от арсенала и от форта. В отсутствие Бюсси Ибрагим-хан, которому был поручен контроль над одной из провинций, начал присваивать все налоги; зато бывший враг Компании владелец Визианагарама перешел на сторону французов. При появлении Бюсси в Северных Сиркарах Ибрагим-хан стал присылать деньги, сипаи тут же успокоились. Дюплана отправили в Пондишери и на его место назначили другого чиновника.
В 1756 году в Европе между Англией и Францией началась война, вошедшая в историю под названием Семилетней. В Индию вести о войне пришли лишь в начале 1757 года. Французский губернатор Лейри не был готов к войне. Средств на содержание армии не хватало. После отъезда Дюплекса взяточничество и растраты, которые случались и раньше, усилились. Лейри, послушный директивам Годе и письмам директоров Компании, стремился достигнуть соглашения о нейтралитете. В Мадрасе и других английских колониях большинство чиновников и купцов стояло за войну. Клайв, находившийся в Бенгалии в качестве главнокомандующего английскими войсками, требовал решительных действий.
О войнах Клайва в Бенгалии написаны десятки книг. Он долгий период оставался хрестоматийным героем английской и американской историко-приключеической литературы. Однако в настоящее время о нем стали писать более сдержанно под влиянием общественного мнения Индии, для народа которой имя Клайва звучит зловеще.
Прибывший в Индию Клайв вынашивал далеко идущие планы. Как только пришло известие о войне с Францией, он начал готовиться к походу на Шандернагор. Несмотря на то что в Бенгалии малочисленные французские фактории уступали во многом английским, Шандернагор оставался богатым и красивым городом. Современники говорили, что Шандернагор производил большое впечатление, особенно после скученной и грязной Калькутты. 8 марта 1757 года Клайв написал губернатору Шандернагора Рено письмо, в котором заявлял: «Я торжественно утверждаю, что в настоящее время не собираюсь выступать против вашего города», а 14 марта он послал губернатору ультиматум о сдаче Шандернагора. Рено ответил отказом и попытался преградить эскадре адмирала Уотсона путь вверх по реке Хугли (Шандернагор расположен севернее Калькутты на реке Хугли), затопив в узких местах реки старые корабли и лодки. Но под прикрытием артиллерии Клайва корабли Уотсона подошли к Шандернагору и начали обстрел, После ожесточенного трехдневного боя город сдался. Несколько дней здесь продолжались грабежи.
Падение Шандернагора нанесло большой урон французской колонии и сократило доходы колониальной администрации. Когда Клайв путем коварных и смелых маневров разгромил многотысячную армию бенгальского наваба при Плесси и стал хозяином богатейшей провинции Индии — Бенгалии (23 июня 1757 года, день битвы при Плесси, многими авторами объявляется днем рождения Британской империи), в Южной Индии было относительно спокойно. Французские войска пассивно стояли в Северных Сиркарах и Пондишери. Губернатор Лейри со свойственной ему робостью и нерешительностью предпочитал воздерживаться от каких-либо активных выступлений, а командующий французскими силами в Декане не выходил из рамок предписаний. Выгодная ситуация не была использована, хотя Бомбей и Мадрас во время действий Клайва и армии, присланной из Мадраса в Бенгалию, оставались незащищенными. Французы не поддержали бенгальского наваба Сирадж-уд-дина против англичан. Бюсси понимал необходимость активной борьбы против английской Ост-Индской компании, но не настаивал на решительных мерах. Великолепный администратор, дипломат и военачальник, в конечном счете первый создатель французской колониальной империи в Индии, как это ни парадоксально, был лишен воинственного азарта, свойственного таким колонизаторам, как Дюплекс и Клайв.
