– Какой цепи?

– Если бы я знал!

– Но ко всему, что произошло в последние дни, наш капитан, «старлей» и его жена имеют прямое отношение.

– С чего ты взял?

– А где они, по-твоему, теперь? Их нет среди мертвых, нет и среди живых. Тогда сам по себе возникает закономерный вопрос: где они? Ты же сам видел, как Орехов ночью ходил в тайгу, а зачем, спрашивается?

– Ты хочешь сказать, что это все, - Андреев указал рукой на казарму, - Сделали наши офицеры? Но как, как они могли сделать это! Выбить стекла, снести двери и превратить всех в седых покойников?

– Не знаю, но Орехов тут явно замешан, ведь кто-то же прикончил Дугунского и открыл ворота, впустив это…

– Что это?

– То, что превратило нашу часть в свалку с мертвецами!

– А как же мы?

– Что «мы»?!

– Мы ведь уцелели!

– Верно…

– Почему все погибли, а мы живы?

– «Почему», «почему»! – передразнил ефрейтор. – Ты задаешь слишком много вопросов, а, между прочим, я знаю не более твоего.

– Мы ведь пили! – воскликнул Андреев.

– Прапорщик тоже пил, - усмехнулся Лагшин, - И теперь обнимает осколки своего бутыля.

– Тогда не знаю…

– Стоп! – хлопнул себя по лбу ефрейтор. – Ты прав, мы действительно пили, но дело не в самогоне, а в той настойке, что я взял в столовой! А приготовить эту бурду мог только один человек.

– Отехова!

– Точно! – подтвердил Лагшин. – Все они тут замешаны, я от ее пойла вчера как в тумане был, а потом просто вырубился.

– И я тоже, - признался Андреев.

– Та настойка спасла нам жизнь и глупо ее терять теперь, - бодро заявил ефрейтор. – Будем выбираться из этой дыры!

– В Кедровку?

– Точно!

– Но до нее же восемьдесят километров!

– Всего семьдесят девять, - пошутил грустно Лагшин.

– Утешил… Если пешком идти без сна и отдыха, то за сутки, может, и дотопаем.

– А кто тебе сказал, что пешком?

– А на чем, на метле, что ли?

– Я вижу, эта чертовщина сильно повлияла на тебя, - усмехнулся ефрейтор. – Ты гараж за своей спиной видишь?

– Вижу, и что?

– А что в нем, догадываешься?

– На машине хочешь! – догадался Андреев. – А водить умеешь? Лично я – нет.

– Я вообще-то тоже не водила, - признался ефрейтор. – Но у отца был старый «Москвич», и я немного научился вертеть баранку.

– Насколько «немного»? – осведомился Андреев.

– Слушай, что тебя не устраивает? – возмутился Лагшин. – Поедем с ветерком, вместо того, чтобы идти пешкодралом!

– Ты дорогу видел?

– Ясное дело.

– Да по ней профессионалы опасаются ездить!

– Предлагаешь идти пешком?

– Нет.

– Тогда поедем.

– Сначала открой ворота гаража, - заявил Андреев, - Ключи были у Южного, да только где их теперь отыщешь!

– Обижаешь, Илья, - сказал ефрейтор, извлекая из подклада скрепку, - Нет такого замка, какой бы не сдался перед моим мастерством.

– Да ты просто взломщик, - подивился Андреев.

– А как же, я в свое время чуть не сел за это дело.

Через полминуты замок упал на землю.

– Ты пока, Илья, отворяй ворота, - приказал ефрейтор. – А я взломаю еще пару дверей.

– Зачем?

– Возьму пару автоматов, жратву и питье.

– Думаешь, оружие защитит нас от этого?

– Нет, но так на душе спокойнее.

– Серега, а на чем поедем, здесь же две тачки?

– На «УАЗе», - ответил Лагшин, направляясь к оружейному складу, - Я грузовики водить не умею. И потом, «Урал» уже застрял однажды, лично мне хотелось бы выбраться из этой дурацкой тайги до темноты.

– Мне тоже, - сознался Андреев.

– Тогда не будем терять время.

Косой мост. 14:10.

– Наверно, достаточно, - ухнул Утиляк, повалившись на кучу хвороста.

– Ты отдохни, а я еще принесу, - сказал Вольгул.

Дед переборол свою усталость и заставил себя подняться. С самого утра они без продыха носили из тайги сухие ветки, складывая их на мосту в огромные кучи, чтобы в случае опасности зажечь их.

– Хорошо бы опоры обложить, - мечтательно произнес Утиляк, - Сразу бы рухнул, едва бы запалили.

– Вода смоет.

– В том-то и дело, - печально добавил дед и тревожно прибавил, - Как думаешь, Давдан дошел уже?

– Возможно, - уклончиво ответил Вольгул.

– Да ты что-то знаешь!

– Может быть.

– Послушай, - рассердился дед, - Почему ты все всегда скрываешь?

– Это ничего не меняет.

– Как это – не меняет?

– Мне дали знания – я могу ими воспользоваться, мне дано видеть будущее, но я не могу его изменить. Пойми это, старик.

– Делай, как знаешь, - отступился Утиляк, - Но ответь честно хотя бы на мой вопрос.

– Относительно чего?

– Дойдет Давдан или нет?

– Должен дойти, - уклончиво ответил Вольгул.

Тайга, 23 км западне Косого моста. 15:17.

Давдан спешил, как только мог. Он ушел налегке, не взяв даже свое любимое ружье. Ему пришлось выдерживать жесткий график – полчаса бежать, полчаса идти пешком. Значительно облегчало положение охотничья закалка и прекрасное знание местности. Он легко ориентировался в глухой чащобе, безошибочно выбирая верный и кратчайший путь. По его расчетам, до селения оставалось около восьми километров.

Давдан достиг каменной гряды, что тянулась до самой деревеньки, обрадованный высокой скоростью и верными подсчетами, он не дал себе даже пяти минут отдыха и полез на валуны. Гряда не превышала в высоту пяти метров, была исчерчена вдоль и поперек звериными и охотничьими тропами, но, как и всякое каменное творение, имело пару опасных участков.

Давдан знал их с раннего детства и старательно, с большой осторожностью обходил, но опасность подстерегала его совсем иная. В последний теплый осенний день какая-то гадюка выползла из своей расщелины погреться на солнце. Судьбе было угодно, чтобы она легла прямо на пути Давдана.

Он изрядно устал, дышал тяжело, ноги все чаще проскальзывали на камнях, пот застилал глаза. Бывалый охотник со всего разбега наступил на змею, раздавив ее своим кирзовым сапогом и превратив в гладкую скользкую ленту. Подошва проскользнула по внутренностям, вторая нога потеряла опору, тело вынесло вперед, а руки беспомощно взмахнули в воздухе.

Змея легла на самый узкий участок расщелины, поэтому Давдан инстинктивно отпрыгнул в сторону, окончательно потеряв равновесие и рухнув с четырехметровой высоты на землю, усыпанную каменистой крошкой. Удар был страшным, и он мгновенно потерял сознание, погрузившись в бездонную пустоту.

Тайга. 16:27.

«УАЗик» утробно урча, влезал на пригорок, двигатель увеличивал обороты, и машина рывками двигалась вверх.

– Мне отец всегда по шее давал за такое вождение, - поделился воспоминаниями детства Лагшин.

– Видно, мало давал, - вяло пошутил Андреев.

– Не дрейфь, Илья, выберемся! – подмигнул ефрейтор.

– День уже к закату клонится, а мы едва одну треть проехали.

– Ну и пессимист же ты! – заявил Лагшин.

– Пессимист – это хорошо осведомленный оптимист, - парировал Андреев.

– В школу прапорщиков пойти не желаешь?

– Это еще зачем?

– Будешь, как наш Нетупейко, изречениями сыпать направо и налево.

Оба рассмеялись, но как-то вяло и натянуто, их угнетала напирающая со всех сторон тайга, тянувшая свои сухие ветки и еловые лапы, зацепляя ими, борт автомобиля, будто стараясь задержать его, а солнце то и дело закатывалось за серые облака, добавляя неуютной мрачности.

В/ч № 29 119. 17:21.

Когда Андреев и Лагшин обыскивали все помещения, они не знали и не могли знать, что водной из подсобок имелся замаскированный люк, ведущий в комнату, где находился пульт самоуничтожения секретной воинской части. Этим пультом следовало воспользоваться в случае крайней необходимости, чтобы радары не достались противнику.

Взрыватель давно сняли, вместе с детонаторами и проводами, а помещение осталось. О нем знал только капитан Рябинин, но в последнее время у него от Натальи не было никаких тайн, особенно, после принятия очередной порции дурманного зелья. Наталья знала, что должно было произойти прошлой ночью, а потому запаслась едой и питьем, а после укрылась в заветной комнате вместе с послушным ей Рябининым.