– Ты че, историк? – уставился на него сержант.

– Было дело, в школе учил…

– А, понятно, а я вот хоть одиннадцать закончил, кроме даты рождения Пушкина, ничего не помню, - признался Карликов.

– Для военнослужащего ты просто эрудит, - озадобрил его ефрейтор.

– Да дураки мы все, - вывел резюме Карликов, - Были бы умными, не пошли бы в армию, а зубрили бы чего-нибудь в институте, вместо того, чтобы шарахаться по этой дурацкой тайге.

– Это точно, - выдохнул ефрейтор.

– А вы заметили, что все время, пока мы идем, ни разу не слышали ни звука, а ведь это тайга, - поделился своими соображениями сержант.

– Я хоть и не юный натуралист, - заявил Лагшин, - Но, по-моему, осенью в лесу всегда тихо.

– Э, нет, - не согласился Карликов, - Я все детство у деда проводил, он лесником был, так вот лес всегда свои звуки имеет, даже зимой.

– Да, это мы своим топотом все зверье распугали, - отмахнулся ефрейтор. – Ну, вот и пришли.

Перед ними открылась небольшая полянка, поросшая папоротником. В центре, зарывшись одним боком в землю, ютилась бревенчатая избушка, вся прогнившая с гнилой крышей. Единственное окошко у крыши напоминало глаз слепого циклопа, а омытые дождем серые стены безошибочно говорили о почтенном возрасте строения.

– Да, - протянул ефрейтор. – Это вам не пятизвездочный отель.

Дверь была заперта изнутри, а в окно заглянуть не имелось возможности. Вокруг избушки не видно было никаких следов и, вообще, отсутствовали всякие признаки пребывания людей.

– Или они спят, или ушли, - сделал вывод сержант.

– Если бы ушли, то попались нам навстречу, - заметил Лагшин.

– Значит, спят…

– Уже пятый час, - сказал Андреев.

– Напились, может, - выдвинул новую гипотезу Карликов.

– Эй! Есть кто-нибудь живой, - постучал ефрейтор в кривую скрипучую дверь.

– Бей сильнее, - посоветовал Андреев.

Почти минуту Лагшин без отдыха от души пинал в дверь кирзовым сапогом, но изнутри не доносилось ни звука.

– Ушли, точно ушли, - заверил всех Карликов.

– Тогда почему дверь заперта изнутри?

– Может, дверь сломать? - предложил Андреев.

– Чтобы «дедушки» нам потом шею сломали?

– Они бы уже давно сломали, если бы были здесь, от такого шума и мертвые встанут.

Спор длился долго и яростно, завершившись общим решением все же выломать несчастную дверь. Подходящих орудий штурма по близости не было, поэтому принялись пинать её с разбегу по очереди. На пятый или шестой раз она слетела с петель и рассыпалась грудой трухи.

Слабый солнечный свет проник в утлую сенную, абсолютно пустую и всю прогнившую. Из чрева избушки дохнуло холодом, плесенью и сыростью. Все трое долго переглядывались и нерешительно топтались у порога, прежде чем войти. Из сеней в единственную комнату дверь так же оказалась запертой изнутри.

Теперь споров выбивать новую преграду или нет, уже не велось. Карликов, согнувшись, чтобы головой не зацепить потолок, надавил плечом, и ссохшиеся доски не выдержали, и с треском обвалились. Все трое разом ввалились вовнутрь.

В полутьме угловатой комнаты была ясно различима ужасная картина: на полу среди разбросанных вещей лежали тела трех человек. Все скрюченные, шоколадного цвета, с абсолютно седыми волосами.

Тут же в нос ударил истошно-приторный трупный запах. Лагшин непроизвольно наступил на половицу, и та простонала, в тишине этот звук прозвучал, как выстрел. Все пространство разом наполнилось мириадами зеленых мясных мух.

Они взвились вверх, жужжа и стрекоча крыльями, туча насекомых устремилась на непрошенных гостей. Надоедливые твари облепили людей, залезая под одежду, тычась в глаза, нос, уши. Все трое, отмахиваясь и отборно бранясь, выбежали на улицу, испытывая огромное омерзение. Прохладный воздух тайги показался им чудеснейшим из ароматов.

– Бегом в часть! – приказал сержант, – Тревога номер один!

Тайга, 59 км от в/ч № 29 119. 18:07.

Старый «Днепр» несся по ухабам каменистой таежной дороги, он выкладывался на все сто, но этого было явно недостаточно. До заката оставалось едва ли два часа, примерно столько же немощный мотоцикл будет ехать до моста. Стальной конь уже несколько раз тревожно чихал, но двигатель справлялся с нагрузкой, и, рыча, двигал машину вперед.

Каждый раз Утиляк тревожно качал головой, Давдан напряженно цеплялся руками за поручни, один только Вольгул оставался безмятежным, думая о чем-то своем. Случай – великая вещь, а иногда – трагедия. Так вышло и на этот раз, когда переднее колесо наехало на кусок ржавой колючей проволоки.

Звук лопнувшей шины прозвучал нелепо и тревожно, мотоцикл занесло в сторону, но Утиляк не позволил ему опрокинуться. Хоть обошлось без травм, но мотоцикл дальше ехать не мог. Требовалось запасное колесо, а его не имелось.

– Пойдем через тайгу по кратчайшему пути, - сказал Вольгул, - За два часа нужно пройти чуть больше двадцати километров, если успеем – спаслись, если нет, значит...

– Обязательно успеем, - заверил Утиляк, - Но вот как быть с мостом?

– Мост до темна мы уже свалить не успеем, - ответил Вольгул, - Но заклятие на воду наложить сможем, это задержит его на день, а завтра разберемся с мостом.

В/ч № 29 119. 19:42.

Рябинин очнулся от того, что кто-то тряс его за плечо. С трудом он открыл глаза и уже знакомый туман забвения зашевелился в усталом и опьяненном мозгу.

– Товарищ капитан, там пришла группа сержанта Карликова, - возбужденно сообщил дневальный, - Все кричат, как полоумные, руками машут, толком ничего не говорят, а требуют вас и про какую-то тревогу твердят.

– Сейчас спущусь, - пробормотал Рябинин и пошевелил непослушной рукой. Он уже отказывался что-либо понимать в происходящем.

Дневальный ушел, а капитан все сидел, тупо глядя в одну точку, воспаленный ум сам искал спасенияиз туманной дымки. Из дверей вышла Наталья, от нее исходила явно ощущаемая какая-то энергия непонятная и подавляющая.

Похоже, что это она давно подчинила волю Рябинина. Он равнодушно посмотрел на неотразимую красавицу, ее образ что-то напоминал ему, но что именно, капитан уже не смог вспоминать, им овладело безмятежное равнодушие.

– Тебя ждут, - проворковала она.

– Пускай, - эхом отозвался он.

– Выйди к ним, дорогой, - обняв, попросила Наталья. – Ты ведь их командир.

– Мне все равно.

– Нет, милый, - ласкалась к нему Наталья, - Выйди, это будет последний выход, более нам уже никто не помешает.

– Ладно, выйду, - механически согласился Рябинин.

– Они тебе поведают о смертях, - осторожно начала Наталья. – А ты…

– О чьих смертях? – тон капитана был абсолютно равнодушным, даже взгляд не переместился.

– Нашли твою жену и детей.

– Эта дура мертва? – изобразил подобие удивления капитан.

– Да. И дети тоже.

– Они не мои дети.

– Я знаю…

– Откуда?

– Я все о тебе знаю.

– Понятно, - поднялся Рябинин, - Я пойду.

– Скажешь, что поиски новые начнешь завтра, - наставляла его Наталья.

– Почему завтра?

– Потому что все решится сегодня ночью, - улыбнулась она дьявольской улыбкой.

– Понятно, - все тем же монотонно-отрешенным голосом произнес капитан.

Он вышел, хлопнув дверью. Наталья знала, что Рябинин выполнит все, как она велела. Теперь он принадлежал ей, только ей и только это имело теперь значение.

Тайга. Косой мост. 20:14.

Они добрались до речки, когда солнце уже венчало верхушки гор. Золотой закат оживил пейзаж засыпающей осенней тайги, но им было не до красот. Запыхавшиеся, усталые, с воспаленными от ветра лицами, они молча пересекли бревенчатый настил с перилами с одной стороны, прогнувшийся от веса изредка проезжавших машин и покосившийся от времени и непогоды.

– Добрались, - задыхаясь, сел на противоположном берегу Утиляк.

– Слава Богу, - выдохнул Давдан.

– Вы отдыхайте, - бросил им Вольгул. – А я займусь делом, у нас есть минут восемь до захода.