— Нет!

Не знаю. Не хочу его сейчас видеть. Нет. Я не думаю, что он виноват во всём случившемся. Но видеть не хочу. Видимо, он ушёл, раз в дверь больше не стучали.

Прошло два часа. Я лежала на своей кровати, свернувшись калачиком, и смотрела в окно. Слёзы уже давно ушли. И остались только мысли.

Я всегда гордилась тем, что могу широко мыслить. Не знаю, у других почему-то не получается. Еще будучи подростком, я создавала для себя идеальные истории. Они в моей голове воспринимались, как деревья, каждое новое развитие сюжета, как веточка, а каждая новая деталь, как лист. Я надумала себе замечательные истории. Я думала всегда, постоянно. Словно это был способ скрыться от всех проблем, жить в том мире, а на деле всё по-другому. Я уходила от своих проблем, но не решала их. Закрывалась. Писала эти самые истории. Иногда делала некие зарисовки. Я нашла, или можно даже сказать, создала для себя идеалы. Но поняв, что мне не суждено появиться в моих историях, забыла их. Тедра этим очень обеспокоилась. Раньше, когда я к ней приходила, то рассказывала их. Она слушала, пытаясь уместить это всё в своей голове. Помню, как она просила меня научить её так мыслить. В какой-то мере это хорошо. Депрессии случаются реже, но если не совладать с собой, можно вызвать депрессию похуже обычной. Я учила её, но далеко мы не ушли. Я просто не могла объяснить ей, что нужно делать, представлять, о чём думать. Поэтому просто продолжала рассказывать, а она слушала и ничего не говорила. Мне было плевать, что-то, что я ей рассказываю, немного личное, хотя лично моим была только мысль. Тедра никогда никому об этих историях не рассказывала, никогда не говорила «вот так было бы лучше», не говорила «мне не интересно, «прекрати», она слушала меня. Иногда случалась, что она или я делали отсылки на мои истории. Другие не понимали, считали нас ненормальными. А нам было плевать. В последние годы Тедра самостоятельно спрашивала про новые истории, ждала. А потом, когда я первый раз сказала, что ничего не придумала, она поняла, что что-то не так. Она пыталась узнать. Но… Я ей не говорила. Мои истории постепенно стали забываться. Мысли стала занимать только учёба. Хотя и раньше она там была, так как училась я не плохо, но потом я заполнила ею всю голову. Благодаря этому я, конечно, стала намного умнее, гены Старка бы без этого переломного момента даже не помогли, но, как ни печально, счастливей я не стала… А потом, когда умерла моя мама и меня отправили к отцу, я оживилась. Я снова вспомнила свои идеалы. Мой отец был одним из них, например. Постепенно моя жизнь стала походить на те самые истории. Я попала в академию Щ.И.Т.а, участвовала в Тета-протоколе, стала Мстителем, стала с ними жить, и встретила его. Стив запал в моё сердце. Он был ещё одним идеалом из истории. Он мужественный, красивый, честный. Он такой добрый. Я уже настолько не верила в происходящее, что боялась, что один раз усну и снова окажусь в той обычной жизни. Но этого не происходило. И я снова поверила в чудо. Тедра так радовалась, когда узнала, что я снова придумала какую-то историю. Да, она настоящая подруга. Я очень её люблю и не представляю свою жизнь без неё. Ровно, как и без Стива, Мстителей, Щ.И.Т.а и отца.

— Я должна с ним помириться! — я, полная уверенности, вскочила с кровати. — Пятница, где отец?

— Мистер Старк не хочет, чтобы к нему кто-нибудь приходил, — после недолгой паузы ответил интеллект.

— Я не кто-нибудь, я его дочь, — плохая дочь, закончила я про себя.

— Мистер Старк говорит, что не хочет вас видеть.

— Без разницы. Где он?

— Отдел Мстителей, жилой корпус, третий этаж, бар, — Пятница озвучила его точное местоположение.

Теперь главное, чтобы он меня выслушал. Я вышла из своей комнаты и уверенной походкой пошла куда надо. Но чем ближе я подходила к бару, тем уменьшалась моя уверенность в себе. А вдруг не простит? Я стояла перед дверью и пыталась прейти в норму. Получалась плохо. Я собрала всю свою оставшуюся решительность и толкнула дверь.

Отец сидел за барной стойкой, а перед ним стоял почти пустой стакан. Я сделала пару неслышных шагов к нему, забывая про дверь. Она хлопнула, отец повернулся на звук. Он увидел меня и как можно быстрее отвернулся. Я вздохнула и подошла к нему. Старк никак не показал, что не хочет меня видеть, поэтому я начала.

— Отец…

— Зачем со мной говорить? — он сел в пол оборота ко мне. — Ты и так уже сказала всё, что думаешь обо мне.

— Я так не думаю, — мои руки за спиной сжались в плотный узел.

— А почему же тогда сказала? — от его взгляда мне стало стыдно.

— Я так сказала в пылу ссоры, но я так не думаю, — пришлось похлопать глазами, чтобы наворачивающиеся слёзы ушли. Он сидел и смотрел на меня. Мы пару минут смотрели друг на друга. А потом он вздохнул, как будто с его плеч упал невероятный груз.

— Ладно, не переживай, я не обижаюсь, — он осушил свой стакан. — Но это не значит, что Роджерс прощён, — отец так быстро и с такой злобой это сказал, то мне реально стало страшно за Стива.

— Аа, — я уже было хотела его переубедить, но он прервал.

— А-а, — он покачал пальцем. — Не надо мне тут щас. Я такого союза не приму.

— Почему? — я недоумевала.

— Тебе в хронологическом или в алфавитном порядке? — спросил он, наливая себе добавки в стакан. — Будешь? — он достал другой стакан и посмотрел на меня.

— Нет, — я покачала головой. Отец тут же изменился в лице.

-Так, только не говори, что ты… — он замялся. В мою голову пришли его мысли.

— Нет, нет, нет, ты что?! — сквозь смех говорила я.

— Смотри у меня, — он погрозил пальцем и убрал стакан на место.

========== -Всё, ребятки, я вам не мешаю. ==========

— Если ты его сейчас поцелуешь, то я выпишу тебя из завещания, а ему прострелю достоинство! — закричал Старк.

При моём отце совершенно ничего нельзя сделать! Он теперь каждый раз ищет повод, чтобы поорать на Стива или меня. Это бесит. «Не целуй её, Роджерс! Не обнимай её, Роджерс! Не трогай её, Роджерс!» И всё и всегда Роджерс. Не Стив, не Капитан, не Кэп, не Сосулька, в конце-то концов! Он всё время кричит, всё время возмущается. А я? А что я? Я вывожу его из себя.

— Ты же в курсе, что если прострелишь ему достоинство, то внуков у тебя не будет? — скептически спрашиваю я. Отец сразу кривится.

— Фу! Внуки от Роджерса? Бее, — его аж передёрнуло.

Стив уже привык к его вечным придиркам и всему прочему. Он повернул голову ко мне и, приоткрыв рот, провёл языком по верхнему ряду зубов, а потом медленно покачал головой и закатил глаза. От его действий я выпала в аут. Вот когда он так делает, моя голова уже дорисовывает полноценную картину. И Господи, он так сексуально выглядит! Даже не задумываясь, я закусила нижнюю губу, а мой взгляд стал томнее. Стив всё смотрел на меня, чуть приоткрыв рот.

— Фуу! — Старк демонстративно скривился, чем привлёк наше внимание. — Роджерс, твою мать, прекрати так делать! Она заводится, а это видеть я не хочу, уж поверь, — в процессе его слов я вспоминала прошлую ночь. Моё лицо само за себя говорила, о чём я думаю. Стив засмеялся, он прекрасно помнил, что там было. — Эва, блять, прекрати!

— О, имя помнишь! — думать я, конечно, не перестала, а вот показывать — да.

— Или подвеску увидел, — предложил Стив. И вправду, у меня на шее висела та самая подвеска с моим именем, которую Старк подарил мне на Рождество. Глаза Стива смотрели на неё, какой-то короткий промежуток времени, а потом спустились на пару сантиметров. Да, он-то всё там видел.

— Ва! — Старк с отвращением посмотрел на нас. — Господи! Почему? — он поднял руки к потолку. — Почему Роджерса? — он зашёлся в фейковых рыданиях.