На Белорусском вокзале мы с женой встречали ее брата Володю, который прилетел из Германии на день рождение сестры, чтобы не только помочь с подготовкой, но и принять непосредственное участие во всем, в чем только можно. Бесконечные междугородные звонки по международным каналам связи с предвкушением встречи, согласованием сроков, места и порядка проведения юбилея закончились тем, что Вова сказал: «Музыкантов со стороны звать не нужно. Я приглашу своих друзей, и мы сами поиграем, попоем». После этого нам с женой стало казаться, что наша проблема «пригласить артистов или нет, и если пригласить, то каких», изменилась настолько, что незнакомые артисты, как будто сами выстроились к нам на кастинг, чтобы можно было выбрать желаемых. Потому что нам стали звонить друзья Володи и узнавать, когда он прилетает и другие подробности.
Мы ходили перед платформой, куда приезжает аэроэкспресс в ожидании брата жены. Жена посылала меня обойти вокзал и посмотреть – не ждет ли приехавший раньше Володя нас где-то в другом места на вокзале. Я обошел вокзал, заглядывая в кафе и рестораны. Жена прогуливалась у платформы, куда должен был подойти аэроэкспресс. Мы сходили и расходились вновь, как часовые. Наконец, к платформе подошел второй поезд из тех, которых нам удалось встретить, и среди пассажиров мы встретили Володю. Он как всегда элегантный стройный и модно одетый шел от перрона прямо к нам, с порывистостью приятного ветра, катя за собой небольшой чемодан на колесиках. Поправившись после тяжелой болезни, он выглядел лучше, чем сразу после химии и хуже, чем до болезни. Его пшеничные густые волосы, зачесанные назад и составляюшие всегда свежий ореол непринужденной элегантности поблекли, потеряли цвет, лоск, поредели, но все равно заметно отросли и украшали его худобу. Глаза, которые во время болезни потухли блекли в бледном сером цвете снова заискрились и словно вспомнили былую незабудковую голубизну.
По дороге домой он рассказал нам, как сам выразился «новый прикол». При прохождении таможни одна сотрудница сказала, что можно подойти к другому свободному таможенному посту. И Вова первым оказался около него. И тут за его спиной появилась дама, которая сказала, что это место для дипломатических работников и посторонним здесь делать нечего. Вова прочитал надпись над таможенным постом «Для дипломатов» и тут же выдал женщине артистически веско и с апломбом: «А ты документы мои видела? Ну, что мне Лаврову позвонить?» После чего женщина отступила назад и притихла. Вмешивать в это дело министра иностранных дел Лаврова она явно не хотела. А Вова протянул свои обычные документы таможеннику, который растерянный взял их и тут же оформил. В этом коротком правдивом анекдоте Володя проявился весь с его мгновенной реакцией, юмором и находчивостью. Без отступлений Вова рассказал нам, как его соседка по самолету оставила в соседнем кресле сумочку, и ему пришлось ее догонять. И когда он ее таки догнал и вернул сумочку, та запричитала: «У меня же там все деньги, карточки, документы…» Девушка в тот же миг предложила довести Володю на такси, но он отказался. «Да вы что? Меня ждут в другом месте…» Хотя мог доехать на Белорусский вокзал не на аэроэкспрессе, не на такси, а на машине с приятной женщиной, которая чувствовала себя крайне обязанной. Ему всегда нравились свободные полеты, иллюзия независимости и экспромт. Таковыми являлись настоящие и никому не известные герои нашего времени. Они не называют и не выкрикивают своих имен, не дают интервью, не лезут в газеты, на телевидение, не заводят блогов, что бы ими все любовались и восхищались, не пользуются благоприятными обстоятельствами, чтобы облегчить себе жизнь или сделать ее комфортной и привлекательной. Они просто совершают достойные поступки, отходят в сторону и живут дальше своей обычной жизнью. Мы еще сидели на кухне за столом, а международные, междугородные сотовые и проводные телефоны звонили к нам на стационарные и мобильные телефоны. Все родственники, знакомые, близкие и друзья желали узнать, как долетел Вова. Его все любили и, зная его способности попадать в приключения, желали знать, как он долетел и все ли у него в порядке. Надо сказать, что в прошлый его приезд, точнее прилет, он появился у нас дома без чемодана, который пришлось еще несколько дней разыскивать по соответствующим комнатам и кабинетам после его прилета. В этот раз все обошлось. И Вова едва вошел в нашу квартиру отдал паспорт моей жене. «На, возьми», – сказал он. И жена сначала хотела узнать, зачем, но не стала этого делать. Я же понял сразу – почему. Паспорта он терял чаще всего, как нечто не нужное в этой жизни, но без чего обойтись нельзя. У него было несколько повторяющихся неприятностей, когда он куда-то уезжал или выезжал. Это документы, которые всегда терялись, вещи, которые имели свойства теряться и билеты, которые куда-то пропадали также, как и средства передвижения, к которым они имели отношения, такие как самолеты, автобусы и поезда. Последние имели обыкновения улетать, уезжать и отправляться без человека, который в последний момент таки нашел билет, но не смог вовремя приехать на вокзал. В прошлый приезд в день отъезда Вовы с его подругой Ольгой в Харьков я приехал домой с работы в полной уверенности, что они готовы к отъезду на Павелецкий вокзал, где их согласно расписанию поджидал пассажирский поезд. Велико же было мое удивление, когда я застал Вову, Ольгу и Галю сидящими за столом, выпивающими вино и болтающими на вольные темы. До отхода поезда оставалось полтора часа и с учетом московских пробок мы едва могли успеть на поезд, если бы выехали в то время, когда я пришел. Они же после ночных проводов Володи друзьями в ресторане еще только приходили в себя после сна. Я занервничал и принялся их торопить. Вова спокойно говорил, что они успеют. Мы выехали через полчаса. Попали в жуткую пробку и опоздали к поезду на двадцать минут. Вова и Ольга купили билеты на следующий день, и мы поехали обратно домой все по той же не рассосавшейся пробке. На этот раз по прилету из Германии после первой же рюмочки за столом Вова поведал, что несколько месяцев назад он возвращался с гастролей из Кельна в Ганновер на автобусе, и у него пропал чемодан со всеми концертными костюмами, модными вещами, модным парфюмом и последними концертными фонограммами. Когда он увидел, что чемодан, который он взял из автобуса, похож на его чемодан, но не является его, он стал хлопотать, чтобы вернуть свои концертные, модные вещи, одеколон, микрофоны и флешки с записями фонограмм. Звонил по разным телефонам в разные инстанции, объяснял ситуацию. Но это оказалось тщетным. В чемодане, который отличался от его чемодана темной вставкой, он обнаружил вещи очень большого размера. До этих размеров ему нужно было расти как ежику до слона. Чужой чемодан он сдал, куда нужно и как положено, тогда как свой не получил обратно. И все сетовал, что немцы обычно в чемодане оставляют визитки или на вшитых карточках внутри чемодана оставляют свои телефоны и адреса. Но ни у Вовы, ни у того, кто взял его чемодан таких карточек не оказалось. И возможно тот большой человек, чемодан которого ему достался, тоже был отнюдь не немцем.
Вова сразу по приезде заявил Гале, что он тоже уже становится немцем. И поэтому после ужина принялся раскладывать вещи из чемодана по местам в комнате, которую ему отвели для проживания. Одни вещи он приготовил для себя, чтобы ходить по дому, другие вещи он приготовил, чтобы ходить по улице, куртки, кепки две пары ботинок, одни осенние, другие теплые. Все это он разложил по стопочкам на полках и по углам. Кроме того, из чемодана он достал привезенные подарки и подарил Гале бусы из жемчуга, которые привез на юбилей, и мне подарил свою очередную белую концертную рубашку. Я не знал, что мне делать с его белыми вычурными концертными рубашками с рюшами и особыми воротниками. Мало того, что они были на размер меньше, надевать я их не мог, потому что на работе ношу исключительно простые рубашки и совсем редко светлые и белые, которые для офиса еще как-то подходили, но для цеха, в который мне приходилось спускаться, никак. Раньше в комнатах, где останавливался Вова, всегда появлялся беспорядок и симпатичный бесшабашный бардак, в котором нужные вещи он доставал из кучи сложенных вещей. Сейчас все было аккуратно разложено и в ванной комнате появились его одеколоны и туалетная сумка с его принадлежностями, которая заняла место на вешалке при входе в ванную комнату. В ней было много карманов, и она могла складываться в дорогу, как книжка.
