– Вполне возможно, потому, что в прокуратуре и сотрудников меньше, они осуществляют надзор за законностью, судебными решениями и ведут следствие по тяжким преступлениям. Да и отбор кадров строже, а милиции приходиться заниматься черновой рутиной работой по охране общественного порядка, розыску и задержанию подозреваемых, то есть они находятся на переднем рубеже борьбы с преступностью и разного рода правонарушениями.

Ярыга припарковал авто перед воротами с оградой, за которой находилось здание республиканской прокуратуры – один из корпусов бывшего высшего военно-политического строительного училища, готовившего замполитов для стройбатов (строительный батальон).

Они вышли из авто и направились к центральному входу.

–Марк Исаевич, позвоните еще раз Родиону, может, ответит? – попросила Рудь и подала ему свой мобильный телефон в кожаном чехле. В ее зрачках промелькнула последняя надежда.

Он с недоумением поглядел на женщину и спросил:

– Почему вы сами не позвоните?

– Я очень волнуюсь, у меня дрожат пальцы,– пояснила женщина. – А с вашей легкой руки может все образуется и отпадет нужда обращаться к прокурору.

Он мягко отвел ее руку в сторону и на своем аппарате набрал номер телефона. Долго ждал, пока сигнал не угас.

– Глухо, как в танке,– промолвил он и направился к парадному входу. Лада Аркадьевна с обреченным видом, словно овца на заклание, поспевала за ним.

2

– Граждане, предъявите ваши документы или повестки, – преградил им путь стройный, вежливый и в тоже время строгий старшина в милицейской форме.

– Какие еще документы!? Деревня, открой глаза, я – помощник депутата крымского парламента. Зачем тебя здесь поставили, элиту надо знать в лицо и отдавать честь, а не отравлять настроение! – громко заявил Ярыга. – Будь я твоим начальником, ни дня бы на службе не продержался.

– Не имеет значения, депутат вы или его помощник, порядок для всех граждан один, – твердо возразил служивый. – Прокуратура является режимным, особо охраняемым объектом. Не грубите, а то вызову караул.

Натолкнувшись на непреклонность старшины, Марк Исаевич вынужден был умерить пыл. Подал книжечку удостоверения, а Рудь протянула паспорт. Ярыга пояснил:

– Со мною его супруга, Лада Аркадьевна. Повесток нет, но мы по очень срочному, неотложному, даже экстремальному, делу.

– Вы к кому именно, Марк Исаевич? Вас приглашали?

– Нет, не приглашали. Я же тебе сказал, что по весьма неотложному, экстренному делу, лично к прокурору, – с заметным раздражением повторил он.

– Погодите минутку, я свяжусь и узнаю, сможет ли он вас принять. Для посетителей отведены определенные дни и время.

– Но я помощник депутата, имею право…

– Депутат, конечно, имеет право на внеочередной прием,– согласился постовой. – А помощник на общих основаниях, в дни приема и по предварительной записи. А с чем связан ваш визит, чтобы я мог доложить прокурору Пряхину?

– Мой супруг исчез, – ответила Лада Аркадьевна.

– Да, депутат Рудь Родион Карлович, пропал, на звонки мобильника не отвечает, – подтвердил Ярыга. – Словно в воду канул или сквозь землю провалился.

– Коль такая ситуация, то причина для тревоги веская, – согласился старшина и набрал номер телефона прокурора и доложил:

– Герман Яковлевич, к вам на прием просятся жена депутата Рудь Лада Аркадьевна и его помощник Ярыга Марк Исаевич. Они заявили, что исчез депутат парламента.

– Пусть срочно войдут,– разрешил Пряхин.

– Выложите из карманов и сумки металлические предметы и пройдите через рамку металлоискателя, – велел постовой.

– Вот зануда, тебе начальник приказал нас пропустить без досмотра, – возмутился Ярыга.

– Таков порядок, я обязан следовать инструкции о мерах безопасности, – парировал старшина. – Не исключено, что вы придумали легенду насчет пропажи депутата и, проникнув в здание, совершите теракт.

От гнева у Марка Исаевича перехватило дыхание. Он повертел пальцем у виска. После того, как постовой удостоверился, что у посетителей нет ни огнестрельного, ни холодного оружия, разрешил:

– Пройдете через первую приемную.

Секретарь без задержки провела их в просторный кабинет прокурора. Солидный мужчина в добротном костюме и при галстуке сидел в торце длинного Т-образного стола, обставленного рядами стульев. На стене вместо традиционного портрета железного Феликса Дзержинского – главного чекиста советской эпохи – висел портрет президента страны. Чуть в стороне возле гирлянды телефоном на приставной тумбе, на древках – государственный флаг.

Пряхин поднялся из-за стола. Среднего роста, спортивной выправки, ответил на приветствие, жестом руки пригласил присесть за стол.

– Господин прокурор, это ни в какие ворота не лезет! Какая-то мелкая сошка, жалкий старшина меня, представителя народа, не пускает в прокуратуру, – негодуя, заявил Ярыга. – Да он при виде меня, обязан честь отдавать. Мы с Ладой Аркадьевной из-за этого неотесанного чурбана почти полчаса потеряли. Будь на вашем месте, я бы его уволил с треском…

– Не шумите, гражданин, когда будете на моем месте, тогда и уволите. Постовой действовал строго по инструкции. Если бы он вас пропустил без проверки документов, то тогда бы я ходатайствовал перед начальником УВД об отстранении его от службы. К тому же, вы всего лишь помощник депутата, не обладаете властными полномочиями, поэтому вправе обращаться на общих основаниях.

– Не сомневайтесь, будут у меня полномочия, – самоуверенно заявил Ярыга.

– Обойдемся без дебатов, что вас привело?

– Сто лет бы мне не нужна ваша контора, если бы депутат Рудь не пропал без вести, – сообщил помощник. – Решили не поднимать панику…

– Мг, – ухмыльнулся прокурор, снисходительно взирая на посетителя с высоты своего роста – При наличии такого темперамента и амбиций на вас это не похоже.

– Как бы вы себя повели, если бы исчез лучший друг, единомышленник, партнер по бизнесу?

– Депутату запрещено совмещать работу в парламенте с бизнесом, получать преференции и лоббировать интересы, – напомнил Пряхин, но Ярыга пропустил это замечание мимо ушей.

– Герман Яковлевич, вы первый кому мы сделали это сообщение. Очень рассчитываем на вашу помощь, высокий профессионализм.

– Гражданина Рудя я знаю. Он в числе других депутатов голосовал за утверждение моей кандидатуры на пост прокурора республики, – заметил он. – Чтобы упредить вопросы и претензии, информирую вас, что по закону оперативно-розыскные мероприятия по факту исчезновения человека начинаются спустя трое суток после поступления заявления…

– Какие еще трое суток, вы в своем уме?! – вспылил Ярыга. – Немедленно надо приступить к поиску. Речь идет о депутате Верховного Совета, а не какого-нибудь мелкого сельсовета. Это вам не Ванька с водокачки, а широко известная личность. Если вы не примите меры, то я весь город поставлю на уши. Проявите милосердие, пожалейте Ладу Аркадьевну, она себе места не находит, на ней лица нет от переживаний за супруга.

– Марк Исаевич, охладите свой пыл, – повысив голос, потребовал Пряхин.

– Если вы не примите меры, то я настою перед спикером парламента на том, чтобы он потребовал от вас отчет о результатах борьбы с криминалитетом и сделал соответствующие оргвыводы.

– Вы мне угрожаете? – сурово изрек прокурор.

– Открываю глаза на перспективы, – усмехнулся Ярыга. – Не забывайте, что вашу кандидатуру на должность прокурора утвердил парламент. Депутаты вправе отправить в отставку за недостатки в работе и утрату доверия.

– Не преувеличивайте степень своего влияния, – парировал Герман Яковлевич. – Утверждение парламентом сугубо формальная процедура. Меня назначил генпрокурор, перед ним я и буду держать отчет.

– Перед парламентом тоже, – не отступал помощник. Пряхин смерил его холодным взглядом и подумал: «Как мул, низкорослый и плотно сбитый, а гонора и амбиций, как у слона. Специально облачился в малиновый пиджак, надел на шею золотую цепь, чтобы намекнуть на свою принадлежность к особой касте неприкасаемых персон. Жестикулируя руками, демонстрирует дорогие часы».