Так как у нас постоянный режим готовности - то дрыхнем в одежде, поэтому минус время на одевание. И на утреннее совение тоже, кстати - спасибо "горынычам". Быстрая чистка морды...
- Стр-ройся!!!
... Бегом на улицу! А на улице - дубильник, ëпть, холодно, ветер! Мля вашу мать!! Кто спит... Да никто не спит уже в принципе, какое там! Быстро выстраиваемся в три ряда в шахматном, утренняя разминка. Минут десять скачем на месте в почти полной сбруе, только без оружия и рюкзаков,с собой - максимум ножи, кто успел прихватить пистолет - молодец, красавчик. Потому что поскакав минут десять и помахав руками-ногами да понагибавшись во все углы света (а свет, как известно, имеет форму чемодана...), начинаем отработку комплексов рукопашки. Сначала - попарно, затем - в общую свалку.
К итогу первого часа жизни нового дня - всё тело начинает ломить от многочисленных полученных тычков и пинков. Глаза горят - у кого с задору, у кого от поставленного нечаянно фонаря - ботва торчком, форма вся сбита, и вообще вид у всех довольно мятый. Но довольный...
Снова строимся в три ряда, возвращаемся назад. Но не так, как положено - в дверь - а с песней вокруг всего нашего жилого корпуса. На парадах нам не выступать, поэтому обходимся без шагистики, но-о-о блин! Тут не на качество шага смотрят (в ногу, товарищи,будьте добры), а на качество дыхания. Если ты не сипишь, как противогаз нашего завсклада - а он у него дырявый и, скажем так, профильтровывает - и стоически выдерживаешь всë это издевательство - ибо песня не из лëгких и темп меняет раза три, а жилой блок ой большой - то ты молодец. Если нет...
- Лишнëв, курва!! Баян порванный! Лошапед педальный!! Рота-а-а... Бе... Хом!!!
Да, Санëк неровно дышит. Ой, неровно! А это значит - нам, благодаря ему, придëтся делать ещë один круг. Но на этот раз - бегом, на время. Успеем до семи ровно доскакать до входа - молодцы, не успеем - сапоги мы жëванные, дальше буде только хуже.
Нет, всë-таки успеваем, и ровно в семь возвращаемся в родные стены. Завтрак - в десять, у нас час, чтобы привести себя в кондицию после утренних скачек. Если делать это организованно, то успевают все - и помыться, и почиститься, и даже просто пострадать хренью и протравить пару баек из жизни привидений.
... О-о-о, чьи это немузыкальные словеса раздаются из соседнего жилого блока? Кто это у нас такой сладкоголосый?! Это в соседней роте, дерëт глотку майор Ужицкий. Как мы говорим - "ужика душат". Он у нас такой, да, за словом в карман не лезет. Всë потому, что у него - супротив нас, боевиков-душманов - рота учебная, и у него всë происходит не так налаженно и отлажено. Сразу видно, что у нас - батальон охранения, а у них - учебный пехотный батальон, где "крупа" призывного возраста постигает азы гарнизонной службы. У них организации нет ни фига, пока нет ни фига - к концу месяца сладятся, спекутся. И если у нас в душе - порядок и живая очередь, то у них - толкучка и звериный водопой. Все ведь прекрасно знают: чтобы полностью отряхнуть утренний прах со своей бренной туши надо минут пять всего; но чтобы за пять минут успеть вымокнуть, отскоблиться и обсохнуть - э, нет, тут опыт нужен, практика...
Ладно, это тема неисчерпаемая. Пока образовалось свободное время - приводим в порядок одежду и оружие, загружаем на себя весь свой хабар в количестве: рюкзак походный - одна штука, бронежилет-разгрузка - один штука, каска один штука, нож, автомат, пистолет - тоже по один штука, спецсредства (об этом отдельный сказ), боезапас. Всë это, разумеется, тоже надо осмотреть и привести в божеский вид. Осмотрели. Привели. Дружно громыхаем на улицу. Начинаются скачки.
Скачки - это двухчасовой марш-бросок вокруг базы. В полном снаряжении. У меня это, вестимо, к озвученному выше базовому набору - гранатомëт и порплет с зарядами к нему. Ох-хо-хо, грехи наши тяжкие! Мчимся сначала к выходу из расположения - строем в колонну по три - затем рассыпаемся в боевой порядок и снова мчимся по маршруту, который с вечера заготовил нам подлый начштаба. Хороший начштаба - дар божий; мы молимся, чтобы нашего поскорее хватил удар. Почему вот у всех НШ как НШ, а у нас - эта хитрожопая тварь, каждый раз придумывающая какое-нибудь западло?! Молчим, не ропщем - у других точно так же, они точно так же - дай им волю - будут проклинать своего и хвалить чужого.
В этот раз обошлось, насиловать нас не стали. Всего лишь на одном из восьми направлений из-за холма неожиданно выезжают условные танки безусловного противника, которые мы должны со всей своей лихой дуростью запинать прикладами и забить касками по башне. Про приклады и каски - шутка, противотанковых средств у нас достаточно, про условные танки - нет. Хотя, сдаëтся мне, это какая-то особая форма извращения и профдеформации. У нас на сотню километров окрест терриконы да сопки, склоны такие, что по ним ни один панцеркампфваген - да даже и не панцер, и не кампф, даже просто ваген - не проедет без риска при первом же выстреле навернуться с этого склона в овраг днищем кверху... Ай, пофиг, нам-то что! Главное - проскакать дистанцию да отбомбиться на этим самым сопкам, будь они неладны.
Где-то вдалеке тренируются кидать бомбы лётчики. Не знаю уж, в кого...
Возвращаемся к девяти в жилблок. Сваливаем сбрую и организованно вваливаемся в нашу ротную столовую, где, во-первых, уминаем завтрак, во-вторых, получаем суточный паёк. Тут же его раздебаниваем и по принципу хомяка ховаем по щелям и норам. Нет, не так, как зенитчики! У них вечный срач на позициях, каждую неделю ходим к ним ночевать с пулемётным взводом и отрядом химдымщиков нашего Видика. Ныкаем правильно - герметично завернув и во что-нибудь запаковав. Тогда продукты не сожрёт плесень, а на ёе богомерзкий дух не припрутся восьмилапые петровичи, пауки сиречь петруситовые... Ур-роды, сожрали у меня сапоги по младой дурости лет, найду гада - убью...
Третьего пайка не получили. Значит, сегодня полигонный день, только стрельбы, без суточного выхода. Дали б третий - охали бы, вздыхали и чертыхали штабистов на чём свет стоит, ибо нарезали, твари, задачу... Всё равно охаем и чертыхаем - ибо на полигон ещё надо допереться, и там проторчим до хрена сколько. То, что проторчим только до обеда - радости не прибавляет. Наоборот...
Ладно, это позже. Сейчас же, отъевшись, дружно громыхаем на склад и получаем боеприпасы. Грузимся в машину. Поехали. Не одни, вместе с вернувшейся утром ротой номер "ха" и ротой номер "у" - они, отоспавшись и покормившись раньше нас, уже получили свои железяки и тоже едут на стрельбы. Каждый день ездим...
До полигона - час, в одиннадцать уже там. Выползаем, строимся, разбредаемся по огневым рубежам.
Сначала - приводим оружие к нормальному бою. Ну, это так говорят - к нормальному. По идее, это делают в тире специально обученные люди. На деле - у нас стволы всегда при себе, и мы всë делаем сами. Фиг кому отдаст боец свою железяку, слишком он для этого суеверное существо... Поэтому - пристреливаем свои железяки сами, с учëтом индивидуальных особенностей зрения, слуха и обоняния, а также прочих органов чувств.
Пристреляли? Молодцы! Вторая часть мерлезонского балета - учимся попадать и поражать цели. Акцент именно на этом маленьком слове "и"... Потому что, например, можно вколотить в паука весь магазин автомата, а он всë равно, скотина, доползëт до тебя и будет пытаться ужалить тебя через сапог, и будешь ты его остервенело пинать и долбить прикладом по башке, чтобы сдох, мурло, а он не сдыхает, и лапает тебя, лапает, л-а-п-а-е-т!.. С-сука... Первый раз меня тоже чуть не обняли, спасибо второму номеру расчëта - убил животную раньше. Это теперь я знаю, что надо не пытаться отстрелить им лапы и нашпиговать свинцом, а раскурочить брюхо и-или разбить нервный узел, тогда он или сразу сдувается, обдавая всë разлетающейся наружу требухой, или замирает, парализованный, на месте, вертясь колесом или вовсе не вертясь, и отчаянно суча лапами...
Ладно, лирика. Третья часть балета: учимся работать вместе. Группами, отделениями, взводами и всей ротой, всë вместе и по отдельности. На это дело нам выдают задачу - то есть, подразделению такому-то нужно выполнить то-то и это. Задачи нам рожает - кто их нам даëт?- правильно, наш эн-ша, и фантазия у него воистину безгранична. Чего стоит только, например, такое: "В августе 44-го батальон педальных танков генерала Еботина, укомплектованный хоббитами-ваххабитами, объявился в тылу группировки Ха и среди ночи пополз в направлении еë штаба. Прогоните их ссаными тряпками накуй, чтобы не мешали бате-комбату вручную вожделеть, а начпроду - тырить с гарнизонного склада сахар".
