-- Вот это ты дала, сеструня! -- восхитился я, как только желудок перестал водить хороводы во рту и отправился на подобающее место, а цветные круги перед глазами снова превратились в скучные колбочки. В голове, правда, яснее не стало, но это уже вошло в привычку. -- Вот я тут стою, а если бы Дамблдор спросил: "Гарри Поттер! Скажи по совести, кто тебе дороже, отец родной или Гермиона?" -- отвечу: "Гермиона", ей-богу...
Как видно, конгениальный план нашей сексуальной стервочки не сработал -- накал веселья не только увеличился, но и приобрел какие-то уже вовсе пугающие формы. А ведь это я еще не накатил! Ни вот столечко! Но благодаря усилиям Гермионы теперь эта цель была ближе, чем когда-либо!
Я распахнул объятья и, искусно мимикрируя под дебила, скорчил дакфейс.
-- Позволь, душа моя, я тебе влеплю по такому поводу один безе! Да, Гермионушка, уж ты не противься, одну безешку позволь напечатлеть тебе в белоснежную щеку твою!
-- Гарри, отстань от меня, ты, пьяная морда! -- завизжала девушка, покраснев; а после оттолкнула мое бренное тело и рванулась вперед, к "Кабаньей голове", где, как она наивно надеялась, мои странности приобретут более упорядоченный характер. Не хотелось бы ее разочаровывать, но сам я оценивал этот исход как маловероятный. И любой алкоголик, знакомый со мной достаточно накоротке, не смог бы не согласиться.
-- Нормально, -- оценил Рон этот демарш и вцепился в локоть, словно утопающий на "Титанике" -- в спасательный круг. -- Но сказать по правде, братан, ты уже децл напрягаешь всех своей активностью. Давай-ка приведем ее в обычный расслабленный вид.
Хотелось бы, кстати, заметить, что круги утопающим тогда не особенно помогли -- вода была дьявольски холодна.
-- Неужели отправимся бухать?
-- Именно, братан. Именно.
Малфой одобрительно хрюкнул. У них, викингов, это вроде бы совершенно нормальный звук, вроде хихиканья. А что, самая викингская фамилия -- Малфой. Не говоря уже об имени. Круче был бы только какой-нибудь Драккайнен Малфуссон. Но нельзя требовать от людей того, что они неспособны дать в принципе.
Я и не требовал. Покорно перебирал ногами и тихо радовался, что искомая вывеска с заветными словами насчет кабанов и голов приближалась. В холодном воздухе витал аромат спиртовых паров.
А еще впереди маячила возмущенная попка Гермионы, только самую малость прикрытая форменной (хотя и три раза перешитой в сторону укорачивания) мантией, и это бодрило не хуже предвкушаемого спирта. Может, даже чуточку сильнее.
На входе в "Кабанью голову" -- логично же! -- никакого кабана не наблюдалось. И даже с головой возникли заметные сложности. Вместо нее у входа торчало два тощих скелета, обряженные в рыцарские латы. А когда кто-то входил в заведение, эти твари вращали глазами и щелкали челюстями. Либо дешевая магия, либо такая же дешевая аниматроника. В любом случае, художественный вкус у владельца оставлял желать лучшего.
-- А вот если бы кто-то написал такую книгу... -- мечтательно сказал Рон, и я поперхнулся. Я даже не подозревал, что рыжий умеет читать. -- И чтобы там вот такие вот зомби-викинги воевали с...ну, например, с драконами. Э, нет! С драконами-вампирами! Вот это был бы номер!
-- Зомби-викинги, побеждающие вампиро-драконов -- это такая избитая попса, что писать о таком не будет даже Златопуст Локонс, -- строго сказал я. -- Кому может интересен миллион первый роман на эту тему?
-- Мне, -- сказал Рон. Нетребовательные вкусы этого парня всем были, впрочем, знакомы.
-- Нет, -- сказал я. -- У меня тут есть идея поинтереснее: мальчик приезжает на пару недель в дом отдыха или, может, пионерский лагерь в заснеженной России, и знакомится там с несколькими симпатичными девочками. С одной из которых он пытается построить отношения, потому что влюбился без памяти, а остальные пытаются его отбить. Что скажете, парни? Свежо, дерзко, увлекательно! По-моему, должно выстрелить.
Пританцовывающая от нетерпения Гермиона показала глазами, что готова меня пришибить и испепелить взглядом, но я ей не поверил. Нечего глазки строить, наши нервы крепче стали.
-- Говно твоя идея, -- сказал Драко. -- А все потому, что поправить здоровье не можешь. Похмелос. Мысли из головы вываливаются. Давай уже внутрь, там целебные алкогольные пары спасут гиганта мысли и отца магической демократии.
-- Когда мысли вываливаются из головы -- это не похмелье, а творчество! -- попытался спорить я, но спорил недолго, будучи подхвачен под белы рученьки верными сподвижниками.
В общем, мы вошли.
Внутри было тепло, накурено и напито. Народу оказалось не так чтобы яблоку было негде упасть, но мы, с другой стороны, совсем даже не яблоки, так что упали за свободный столик достаточно непринужденно и принялись с удовольствием озираться.
Журчащее многоголосие навевало сонливость и благодушие, в воздухе висели горящие мягким оранжевым пламенем свечи, от которых легко было прикурить, не опалив брови и бороду, пахло жарящимся мясом и капающими на пол слюнями, а в соседнем зале пели срывающимся голосом, но старательно, про то, как вокруг какого-то университета колючая проволока натянута в три ряда -- лепота! Сквозили мимо, стреляя хитрыми глазками, грудастые официантки, одетые то ли как горничные, то ли порномодели, в общем, день начинал стремительно становиться томным, но только...
-- Гарри! -- почти что на парселтанге прошипела Гермиона. -- Ты куда уставился?
-- И кот может смотреть на короля, -- находчиво парировал я старым английским присловьем.
-- Кот -- может, -- решила девушка. -- Вот только ушей я у тебя не вижу, и на мисс Норрис ты вовсе не похож. А уж те места, куда ты так пристально уставился, к королевским особам не имеют ровно никакого...
-- Тс-тс-тс, -- зацокал своим длинным языком Драко. -- Официантки, конечно, официантками, но почему к нам ни единая не подходит? Мы что, такие страшные?
-- Думаю, дело в том, что среди нас имеется девушка, -- решил Рон. -- И она очень враждебно смотрит на остальных девчонок, отчего они и боятся.
-- Девушка? Да ладно, невозможно поверить. Где она, покажите! -- нахально потребовал я, но рыжий не оценил иронии.
-- Да вот же она сидит, Гермиона звать! -- он ткнул пальцем с обгрызенным ногтем в сторону ведьмочки.
-- Гермиона сидит и ушами шевелит, -- сказал я, но на мой явно прорезающийся поэтический дар в очередной раз никто не обратил внимания, что обидно.
-- Ладно, -- решил я, вздохнув так тяжело, как будто тянула меня ко дну многопудовая гиря. -- Пойду сам закажу у хозяина. Заодно и с подарком разрулим вопрос. Кто что будет?
-- Вискарь! -- проявил аристократизм Малфой. -- "Тичерз", тематический!
-- Не рано?
-- В плепорцию! Рон будет аналогичное, верно?
-- Еще не решил, -- помотал лохматой головой жертва литературных игр. -- Пускай сперва принесут, там посмотрим.
-- Любовь моя, какое бухло ты предпочитаешь в это время суток? -- ласково наклонился я над копной каштановых волос. -- Медицинский спирт, твой любимый, предложить не могу, а шмурдяк они пока не научились бодяжить, но в остальном...
Я не ожидал, что она вообще ответит. Бездумное половое влечение к самому альфасамцовому альфа-самцу в этой комнате, как вы понимаете, способно на самые мрачные штуки, а алкогольная интоксикация накануне... так все же, чем мы занимались-то вчера? В общем, ее дело на сегодня было -- вести образ жизни пожилой сороки: гадить на головы юных натуралистов, да ругаться скрипучим голосом.
Но тут Гермиона меня удивила.
-- Сливочное пиво, -- уверенно сказала она. -- И сразу большой кувшин. Чтобы не вставить два раза.
Усмешка ее была почти ироничной.
-- Привет Гарри, -- профессионально участливым тоном, который обычно только и встречается у барменов и психоаналитиков, сказал Аберфорт Дамблдор. Из психоаналитиков его в свое время выперли за пьянство и магические шалости с пациентками, да и здесь, чует мое сердце, он особенно не задержится. Слишком уж добрый. -- Как жизнь, какие планы?
