И ведь не то что бы ответов на эти вопросы совсем не было. Проблема была в том, что общество шиноби отнюдь не стремилось к обмену знаниями. Наоборот, тот, кому удавалось разгадать часть головоломки, трепетно охранял свои находки, видя в них, и не без основания, свою силу и шанс на величие. Сколько секретов было запрятано по библиотекам кланов? Сколько осело мертвым грузом в архивах скрытых деревень? Одно время Варкастер даже рассматривал вариант захвата власти над значительной частью мира для принудительной экспроприации всех этих сведений. Однако по всем прогнозам дело заканчивалось глобальной войной, что неизбежно приводило лишь к потере знаний. К тому же реализация такого плана скорее всего заняла бы всю его жизнь, не оставив времени собственно для изучения чакры.
Почему отсутствие теории вообще волновало мага? Все дело было в разработке техник. Привычный Варкастеру подход позволял, опираясь на детально проработанную теорию заклинаний, заранее прогнозировать поведение его силы, выстраивая структуру заклинания таким образом, чтобы она вела к требуемому результату. Конечно, это не значило, что новое заклятье получится с первого раза пригодным для реального использования. Однако процесс проб и ошибок был упорядочен и сводился именно к доведению до ума заранее просчитанной структуры. Наличие теории позволяло сходу оценить выполнимость той или иной задумки, примерный уровень ее сложности и, как следствие сроки создания. Даже когда процесс требовал разработки принципиально новых элементов знака, теория давала отправную точку, а также подсказывала решения, которых следовало избегать, нивелируя риск быть убитым вышедшей из-под контроля магией.
Шиноби работали совершенно иначе. В их понимании дзюцу было в первую очередь искусством. Не существовало даже единиц измерения запасов чакры шиноби - просто говорили что тот, или иной, боец сильнее или слабее. Аналогично и с техниками. Обычно создание новой техники начиналось с того что шиноби, обладающий пытливым разумом и немалым опытом, придумывал новый способ использовать чакру. Затем шли тренировки по освоению и оттачиванию новых приемов. И только когда те достигали некоего приемлемого в плане скорости исполнения и потребной концентрации уровня, начиналась разработка самой техники. И начиналась она с тех же тренировок. Так и сяк испытатель пытался приспособить свою придумку к делу, желая получить пригодный для боя результат, не имея гарантий, что дело увенчается успехом. Иногда это все же удавалось. Иногда - нет. Порой дело заканчивалось печально для изобретателя, когда он оказывался не готов совладать с той силой, что пробуждал. Если же техника удавалась, предстояли новые тренировки - уже по оттачиванию мастерства ее использования. Очень долгий и зачастую бессмысленный процесс.
Эффективность подобного подхода была категорически неприемлема для рационального мага. Тем более при наличии отличной альтернативы в виде родной и привычной магии. Пожалуй, единственным исключением из этого хаоса техник было фуиндзюцу. Эта область умений шиноби как раз таки была весьма упорядочена и проработана, хотя и не отвечая на глобальные вопросы работы чакры, но позволяя рационально работать в своей узкой области.
Был для Варкастера и третий путь. Объединить магию с чакрой. Однако здесь он входил на зыбкую почву совершенно неосвоенного направления. Что вынуждало самостоятельно собирать знания, начиная с самых основ. К примеру, внутри его тела чакра замечательно взаимодействовала, что с силой Смерти, что с Бездной, выступая своеобразным катализатором и усиливая их воздействие на мага. Но стоило силам покинуть пределы телесной оболочки, как все вдруг менялось. Прошедшая тенкецу, чакра напрочь отказывалась как-либо реагировать на Смерть. Зато та замечательно проходила по чакропроводящей стали. С Бездной ситуация обстояла еще интересней.
Вообще сила Бездны имела два основных проявления в реальности. Их условно разделяли на распад и разложение. Первый был основой высокоэффективных техник высоких уровней, и при воздействии на материальные объекты приводил к их стремительному расщеплению на мельчайшие частицы. Второе больше всего напоминало по своему действию исключительной силы кислоту, нанося крайне болезненные раны и язвы всем, кому не повезло оказаться под атакой.
Насчет взаимодействия распада с чакрой Варкастер пока не мог сказать ничего - известные ему способы этого преобразования требовали в своей основе пятимерных элементов заклинания. А вот разложение сливалось с ней легко и охотно, устремляясь следом за потоками чакры. Казалось бы, вот он путь, бери и делай? Тем более что есть такая удобная штука как Рассенган, шар из вихрей чакры, так и просящий, чтобы в него что-то добавили. Однако здесь-то и начинали сказываться недостатки отсутствия единой теории чакры.
Слабые техники на основе разложения Варкастер уже пытался создать, однако результат был неудовлетворительным - поражающая способность получившихся конструктов была откровенно недостаточной против шиноби уровня джонина. А от попыток сотворить что-то посерьезнее, объединив разложение с тем же Рассенганом, который, кстати, еще надо было освоить, мага останавливала непредсказуемость и опасность последствий. Как ни крути, это в самой основе уже техника А-ранга. Он, к примеру, знал что Рассенсюрикен его отца мог бы сделать того калекой, не будь у него защиты природной чакры. Что же получится при объединении этой техники с силой Бездны, вообще было невозможно предсказать. Может и хорошая техника-заклинание. А может от него останется лужа дурно пахнущей жижи. Маг склонялся к тому, чтобы оставить эксперименты в этом направлении до тех пор, пока не получит в свое распоряжение эффективные заклинания защиты.
Дополнительным минусом этого направления была необходимость осваивать получившееся творение подобно любой технике - достигая мастерства многократным повторением. В отличие от заклинаний, эффективность техник росла, как и любой другой навык, по мере использования. Заклинания работали не так. Или колдун мог создать знак, или нет. От тысячекратного повторения заклятье не становилось ни быстрее, ни сильнее, ни эффективней. Разве что создавать его могло стать проще в силу привычки, да становились известны неявные нюансы взаимодействия с реальным миром. Единственное, что всегда было можно изменить, это степень накачки заклинания силой. Если была необходимость менять еще какие-то параметры в процессе работы, эту возможность нужно было закладывать на этапе разработки знака, усложняя его. Именно отсюда проистекала низкая скорость Жатвы - когда-то некромант создал это заклятие, чтобы истреблять орды мелких демонов и его скорости для этого вполне хватало. Сейчас же он не мог, в отсутствие Чистого Разума, провести модификацию знака без риска фатальной ошибки.
Однако доводы против объединения магии с чакрой не относились к фуиндзюцу. Здесь проблема заключалась в том, чтобы придумать механизмы взаимодействия магии и нанесенных на материал знаков. Пока что успехи мага на этом поприще ограничивались только расползающейся под действием разложения чакробумагой. Однако он не отчаивался и планировал продолжить свои попытки. Ведь если удастся объединить магию и фуин, он получит в свои руки отличную замену артефакторике, чьих творений ему так не хватало.
Итак, ключевыми направлениями для него должны были стать прекрасно известная магия и объединение ее с фуиндзюцу, в первую очередь с целью получить замену артефактам.
Однако и полностью отбрасывать чистое использование чакры было нерационально. В конце концов, за свою бурную историю шиноби успели напридумывать немало хорошо изученных техник, имеющих предсказуемый и эффективный результат. Имело смысл использовать их, чтобы заполнить пробелы в его магическом арсенале. А такие пробелы были.
В прошлой жизни сочетание Смерти и Бездны делало Варкастера чудовищно эффективным на поле боя. Изначально антагонистичные жизни, эти две силы предоставляли обширнейший арсенал возможностей для уничтожения всего живого и лишь похожего на живое. То, что нужно в условиях глобальной войны на выживание, тянущейся десятилетиями.
