— Я… Я… — каждое слово давалось Эмилии с трудом. — Спала с Владыкой Тьмы.

— То есть? — привычный спокойный тон впервые изменился.

— В прямом смысле, — отозвалась девушка.

Ну ладно, в переносном.

***

— Какого хуя, блять?!

Джейкоб никогда не сдерживался. Гнев, сильным пламенем, бушующим внутри, ничто не могло усмирить. Да и он никогда не желал этого. Не мог отказаться от того, что всегда было неотъемлемой частью его естества.

Он и есть Грех.

Один большой Грех.

— Ты о чём? — Похоть продолжала улыбаться.

Не могла иначе.

Это было частью её сущности — всё время соблазнять всё живое, а потом спать с ним. По-другому, не может быть. Только не с ней, только не в этом мире, только не с направленностью её души.

Сатана коснулся своего рога.

От которого осталась половина.

Он ничего не понимал, пускай и пытался. Единственный ответ, к которому удалось прийти, было то, что во всём была замешана Ласт, его любимая Ласт, с которой он раз и навсегда разделил свою душу.

Его Грех.

— Ты нехрена не понимаешь? — прорычал демон.

Знал, что она юлит.

И это бесило ещё сильнее.

Пламя, охватившее всю Преисподнюю, загорелось с новой силой, откликнувшись на призыв своего господина. Пускай тот и пытался высвободить всю свою ненависть и злость, у него ничегошеньки не получалось

И всё из-за Похоти.

— Да, — демонесса кивнула.

Ей, впервые, стало страшно.

Она никогда не видела, чтобы Дьявол смотрел на неё так. Да, раньше он был с ней груб, проявлял агрессию, только вот не такую, совсем не такую. Она была направлена только на получение естественного удовольствия.

А сейчас… Просто была.

— Тогда, блять, слушай, — он сделал несколько уверенных шагов вперёд, смотря прямо в глаза своей собеседницы. — Это ты, это всё ты сделала! Слышишь? Это из-за тебя та сука на меня так смотрела, это из-за тебя она так меня хотела! Ты думаешь, я ничего не чувствую?!

Ласт молчала.

А Джейкоб продолжал достаточно разменянными и широкими шагами мерять свой тронный зал, всё время контролируя состояние одной из Смертных Грехов, которая продолжала думать над ответом.

— Ну так что? — спросил Дьявол. — Что ты скажешь?!

Похоть, одна из верховных демонов, привычно смахнула с лица ярко-рыжую прядь волос. Пыталась придумать ответ. Раскрывать свой план было ещё достаточно рано, нужно хотя бы немного подождать.

Только вот он…

Требует ответа немедленно. И отказать ему было просто невозможно. Только не части своей души, с которой она была едина. Всегда. Казалось, всё своё существование она была рядом с ним и не отходила ни на шаг.

Врать не хотелось.

Гордыня не могла позволить того, чтобы между Джейкобом и его Грехом были хоть какие-то недомолвки, даже самые незначительные. У них совсем не те отношения, чтобы о чём-то умалчивать.

Они едины.

Дьявол не выдержал.

Гнев взял над ним вверх. Перепончатые чёрные крылья встрепенулись, нервно забились, и он вмгновение ока оказался рядом с Похотью, так и не опустившись на свои ноги, по пустому тронному залу не разнеслось привычное цоканье.

— Мразь! — прохрипел тот.

И схватил её за горло.

Хотелось заставить её говорить. Слышать эту оглушающую тишину уже порядком надоело. Хотелось получить ответ на один простой вопрос: как она связана с мыслями и чувствами Юстины.

Что вообще произошло?

А потом взял её и резко кинул на землю. Тело быстро понеслось навстречу полу, а столкнувшись с ним, издало глухой шум, который эхом отбивался от голых стен и неприятно бил по ушам.

Она не опиралась.

Не могла.

Ярко-красная губа оказалась слегка разорвана, только вот рана практически мгновенно затянулась. Напоминанием служила только несколько капель крови на длинных вьющихся рыжих волосах.

Он же неотъемлемая часть её.

— Что это была за хуйня, блять? — оглушительно прорычал Владыка Тьмы, — смотря на неё сверху вниз. — Что ты сделала, сука?

— Являлась к ней в снах, — чётко и ясно проговорила Ласт.

— И что? — он прищурился.

— Заставляла её спать с тобой, — она слабо хохотнула.

Ей просто хорошо.

========== Глава VII. Цели ==========

Люцифер был зол.

Очень сильно.

Он оскалился, обнажая неестественно ровные белые зубы. Одно из последних напоминаний о ненавистном Рае. Будь его воля, он непременно бы слился с Адом полностью, отказавшись от тех маленьких капель святого, которые до сих пор оставались в грешном теле.

— Ты…. – прошипел он. — Чмо…

— Странно слышать это от тебя, — пырхнул Уриил.

Хотелось убивать.

Люцифер больше не думал. Он просто действовал. Ему было не под силу подавить свои эмоции и полностью руководствоваться разумом. Только не сейчас. Только не когда увидел того, кого хотел убить всегда.

Всю свою жизнь.

Он никогда не любил Рай, просто ненавидел Бога и мечтал уничтожить всех ангелов до единого, чтобы больше ничто не напоминало ему о прошлом, чтобы больше не чувствовать той жгучей боли в груди.

Чтобы крылья перестали ныть.

Горячий ночной ветер, в котором клубились чёрные полосы, всё время пополняющиеся новыми от постоянно горящих домов. Людских домов. Ему было плевать на это, было плевать на всё. У него была одна цель.

Убивать.

Хотелось, чтобы каждое порождение Господа ощутило ту же боль, что и он сам. Хотелось, чтобы его «братья» и «сёстры» тоже бились в горячке, чтобы на их некогда белоснежных крыльях появлялись пузыри с гноем, а после лопались, выпуская своё зловонное и грязное содержимое наружу.

От чего обожжённая кожа болела сильнее.

Он этого не забудет.

Пока будет жить, не забудет. Ни за что. Не для того он сражался, не для того пытался хоть что-то изменить, не для того побывал на грани и чуть ли не оказался в Чистилище, владениях той самой, которую ему вспоминать не хотелось.

Но которая всегда была рядом.

— Ненавижу! — хрипло и гортанно прокричал падший ангел. — Я вас всех уничтожу, мрази! Я вам крылья подожгу, твари! Вы все сдохнете.

— Бог не позволит, — Уриил уклонился от атаки.

Это было просто смешно. Точно так же, как и абсурдно. Его-то, существа, полностью слившегося с Адом и отдавшего душу Владыке Тьмы, это совершенно не волнует. Да и просто не может волновать.

У него новый господин.

— Я позволю! — он зло ухмыльнулся.

Люцифера это ужасно смешило. Это постоянное повторение имени одного и того же существа как людьми, так ангелами его веселило. Он ничто не будет делать. Ему нужен только он сам и его «идеальный» мир.

Больше ничего.

Это его не устраивало. Совсем. Именно поэтому он пошёл против системы. Иначе было просто нельзя. Жить так, как раньше… Было просто ужасно, противно, от этого тошнило. В Преисподней было намного лучше.

Там его место.

Ад принимал абсолютно всех. Ему не нужны были правильные, ему не нужны были безгрешные, ему нужны были настоящие. Почему-то именно тот мир, который все видели самым плохим, оказался самым лучшим.

Самым спокойным.

Суставы в крыльях оглушительно захрустели. Это уже вошло в привычку. Подобное происходило довольно часто после того, как белоснежные крылья охватило пламя, не оставив от прежних чистых перьев ничего.

Только пепел.

Люцифер ненавидел.

Ненавидел их всех.

Искренне. Единственное, чего он желал, были убийства. Массовые убийства. И он непременно сожжёт Небеса. В отместку за то, что некогда случилось с ним. Он же тогда не хотел умирать, но другие решили иначе.

Почему?

***

Похоть была права.

Так у них будет шанс.

Шанс на всё.

Поэтому он поддался ей. Не мог не верить… Самому себе. У него была с Грехами одна душа на восьмерых. Всегда. И это никогда не изменится. Он не позволит. Все они не позволят. Разорвать их связь было невозможно.

Не в этом мире.

Он был совершенно спокоен. Подобным Сатана занимался уже не первый век, поэтому испытывать хоть какие-то эмоции было противоестественно и глупо. Хотя всё-таки что-то было. Он испытывал скуку.