Докуро прекрасно понимала, что окружающие ни за что её не поймут. Далеко не все люди могли видеть духов, а те, у кого был этот проклятый дар, должны были скрывать свои необычные для современного общества способности.

Если бы о существовании проводников в потусторонний мир узнал кто-то не тот, то на них бы непременно обрушилась очередная волна инквизиции, которая в своё время уничтожила много ни в чём неповинных людей.

А страдать ещё больше девушке совсем не хотелось. Она и так познала горя сполна, а окончательно разрушить свою судьбу сил просто не осталось. Когда же ей повезло встретиться с Занзасом, который так отчаянно искал мести, шаман ухватилась за него, как за последнюю возможность что-нибудь изменить.

Ведь другого шанса может и не быть.

Ради того, чтобы победить в Турнире и получить один артефакт, о котором она услышала от своего экзаменатора, Хром была готова стерпеть абсолютно все издевательства своего духа. Если это позволит удержать его рядом хоть какое-то время, то такая цена вполне приемлема ради достижения желаемой цели.

- А ещё у тебя зубы хреновые, - достаточно спокойно сообщил Занзас, удобно расположившись на бортике общей ванны. – Мне они ужасно не нравятся. Почему ты ничего не сделала с ними?

От этого стало до боли обидно. Девушка совсем не хотела того, чтобы у неё был неправильный прикус, из-за которого над ней так много издевались. Она всегда желала идеальной улыбки, чтобы не было стыдно улыбаться. Но сперва родители не хотели ею заниматься, а потом у неё самой было не до этого.

Шаману прошлось выбирать: или тратить всё своё время на внешность, или принять участие в Турнире, после победы в котором она получит возможность исполнить практически всё, что только захочет.

И понимая, что с тем артефактом, который обещал ей Вендиче, она сможет исправить себе не только неправильный прикус, но и ещё исполнить другие свои мечты, Докуро согласилась вступить в это соревнование, пускай внутри у неё всё кричало, что это решение ничем хорошим не закончится.

Она предпочитала не обращать на это внимания.

Закончив умываться, девушка направилась обратно в комнату, в которой она сняла кровать, а Занзас уже привычной тенью проследовал за ней, при этом практически не замолкая. Девушка старалась как можно меньше обращать на это внимания, чтобы в один прекрасный момент не сорваться. Сейчас было слишком рано.

Хром хотела сейчас поскорее взять свои вещи и хотя бы немного погулять по городу, пока не начался второй этап отбора. Она не знала, когда придёт очередное сообщение от Вендиче, а сидеть в номере непонятно сколько и всё время отвечать своим соседям, почему она никуда не выходит и зачем приехала, не очень-то и хотелось. Уж лучше потратить свободное время с хоть какой-то пользой.

- Ты бы могла носить брекеты, - хмыкнул дух, пристально наблюдая за тем, как девушка собирала немногие вещи, привезённые в другую страну. – Они хотя бы немного тебе помогли, мусор.

На мгновение задумавшись, Докуро согласилась с тем, что Занзас всё-таки прав. Это изобретение медицины действительно могло хоть как-то улучшить ситуацию с её ужасным прикусом. Правда, она и не надеялась, что брекеты могли сотворить какое-то чудо и сделать её зубы идеально ровными, но даже самого маленького результата ей было бы предостаточно.

Мозолить глаза духу своими недостатками Хром не горела желанием. Она же хотела ему помочь выиграть Турнир шаманов, а не быть обузой или просто разменной монетой. А красивых никто не бросает!

По крайней мере, ей так сейчас казалось.

***

Привычно откинув свои длинные тёмно-каштановые волосы назад левой рукой, Зольф немного рассеянно поднёс к губам сигарету правой, при этом жадно затягиваясь. Он сейчас совершенно не замечал того, что перед ним стояла чашка с крепким дымящимся кофе, сваренным совсем недавно.

Единственное, чего сейчас хотелось алхимику, так это «отыграться» за все те годы, бесцельно проведённые в тюрьме. В камере ему никто не дал за всё время ни единой сигареты, хоть в самом начале своего заключения мужчине было очень трудно обходиться без столь привычного никотина.

Никто из надзирателей не хотел сжалиться над бедным человеком, который по воле случае оказался в этом не самом приятном месте. Все люди, иногда посещающие его обитель, пропускали мимо ушей все мольбы Кимбли дать ему хоть бы одну жалкую сигарету, будто упиваясь его страданиями.

И это невероятно бесило. Мужчина никогда не любил, когда другие люди оказывались выше его в любом смысле этого слова. Он с самого детства хотел добиться хоть какой-то высоты, чтобы под ним оказалось как можно больше душ как живых, так и мёртвых. Если бы это случилось, то он был бы самым счастливым на свете.

Алхимик отчётливо помнил все те неприятные ощущения, одолевающие его тело, когда он находился в самом низу пищевой цепи. Чувствовать себя опять невероятно никчёмным и никому ненужным, даже всемогущему Миру, сейчас совершенно не хотелось, а через несколько лет опять вернувшись в то состояние, которое было для него естественным когда-то, мужчина не допускал даже малейшей мысли, чтобы сдаться.

Он слишком много прошёл, чтобы всё так быстро закончилось. Обыкновенная жадность и гордыня были именно теми двигающими силами, которые не позволяли Зольфу окончательно сломаться.

Нежелание сдаться и привычное состояние хотеть добиться как можно больше, чтобы управлять другими, сейчас были единственным, что осталось у него в полном объёме, что и когда-то. Не то, что тело.

Зрение у алхимика стало садиться ещё где-то в восемь лет, а неестественно частые пневмонии уже практически вошли в привычку как у него, так и у матери. А на некоторые проблемы с психикой даже внимания не обращал. У него была не самая лучшая наследственность, поэтому подобное совсем не было неожиданностью.

Ни попытки вести здоровый образ жизни, ни приём разных витаминов, прописанных ему врачами, никогда не помогали ему чувствовать себя как можно более комфортно и не страдать от собственного тела, и он раз за разом опять шёл в больницу, в которой над ним начинали понемногу подшучивать медики.

Поэтому он в один день просто сорвался и начал курить.

Ведь всё равно от этого ничего толком не изменится. Здоровье у него и без этой вредной привычки не будет самым лучшим, а так он будет получать хоть какое-то удовлетворение. Зольфу было комфортно раз за разом тянуться к пачке, чтобы больше не чувствовать хоть пару часов тяги к никотину.

Уж лучше зависеть от сигарет, чем от чего-то другого. Это было меньшее из всех существующих зол.

Он никогда не привязывался ни к людям, ни к духам, отчётливо понимая, что от них добра ждать не стоит. Они не приносили бывшему заключённому желаемого вне зависимости от того, чего именно он хотел. Будь то моральное или физическое удовлетворение. Всё равно итог один: он начинал ненавидеть свой вид ещё сильнее.

Только вот Оливия, с которой он был знаком практически с самого детства, была единственным исключением из всех возможных правил. Наверное, именно поэтому она до сих пор осталась в памяти в виде чёткого образа.

Поэтому сейчас, спустя от силы минут двадцать после пробуждения, алхимик жадно курил, пытаясь наверстать те несколько долгих лет, которые он провёл без табака. И пускай он успел немного отвыкнуть от него за это время и неприятно откашливался после каждой затяжки, прекращать мужчина не собирался.

Ему хотелось поскорее вернуться в привычный ритм жизни, ведь совсем скоро обходиться без своего личного успокоительного будет достаточно сложно. Учитывая то, на что согласился мужчина, когда ему предложил сотрудничать Кавахира, сигареты были единственным доступным способом отдохнуть от всего.

- Кимбли, вернись в реальность, - немного недовольно повысил голос Шахматноголовый, обращая на себя внимание. – Ты должен меня слушать.

Недовольно посмотрев на своего собеседника, Зольф с трудом удержался, чтобы не фыркнуть по привычке. Он бы с радостью дал волю всем своим эмоциям, если бы так сильно не зависел от своего старого знакомого, который всем своим естеством желал использовать алхимика в своих целях.