под луной?

Время суда,

оно пройдёт.

Цвет лица мрачен

в свете смерти.

Вы готовы

под солнцем?

Вы готовы

под луной?

Время суда,

оно пройдёт.

Это конец,

конец конца.

Laibach - Ende

Свет заходящего солнца с каждой минутой всё сильнее окрашивало стены чуть потрескавшихся от времени зданий в алый цвет, а вот сил дабы пробиться сквозь окна, а тем более занавески и жалюзи, у небесного светила оставалось всё меньше. Многим доставляло неимоверное удовольствие наблюдать за этой картиной, которая каждый день разыгрывалась перед их глазами. Наверное, подобное никогда не сможет наскучить, даже если видеть подобные закаты каждый день.

Те немногочисленные кафе и бары, которые имелись в этом небольшом городке, достаточно быстро пустели, потому что люди не желали задерживаться в подобных заведениях и тратить свои деньги. И только Хром уже который час сидела за столом, опустошая один стакан крепкого алкоголя за другим, всё сильнее пьянее от каждого нового глотка.

Сжимая с силой в неестественно худых руках стеклянную тару с янтарной жидкостью, шаман опять и опять припадала к её краю сухими и потрескавшимися губами, кожа на которых уже стала шелушиться, жадно отпивая. Чувствовать, как виски обжигает горло и всё сильнее затуманивает разум, было до жути приятно, и совсем не хотелось это прекращать.

Докуро понимала, что так нельзя. Что нужно беречь себя, тем более в её случае. Что рано или поздно подобные действия приведут к негативным последствиям. Но Занзасу она отказать не могла. Сказать одно единственное слово из трёх букв этому духу она была не в силах, поэтому и приходилось сидеть на не очень удобном деревянном стуле, сидушка которого неприятно царапала нужную кожу ног.

Отставив стакан в сторону, она тяжело вздохнула, после чего с трудом подняла взгляд и осмотрела часть заведения, которая находилась перед ней. Всё перед глазами плыло, а голова кружилась. К подобному в последнее время даже удалось привыкнуть и не замечать всех последствий принятия алкоголя. Пальцы уже не могли выполнять привычные функции, из-за чего не сразу удалось опять взять виски в руки.

— Сука, — сорвался с губ недовольный вздох, обращённый в никуда.

Сейчас Хром не отвечала за своё тело. Её Хранитель ещё несколько часов назад полностью овладел каждой клеточкой хрупкого организма, который, казалось, вот-вот развалиться. Он совершенно спокойно ходил по узким улочкам, слал куда подальше случайных прохожих, с удовольствием касался своих пистолетов, которые покоились на поясе, и пил очень много в кафе, не зная меры.

Как и при жизни.

Мужчина до сих пор так и не научился справляться со своими проблемами без одурманивающих веществ. Ему было проще совершенно не думать ни о чём, на несколько часов просто забыться. И так на протяжении нескольких долгих лет. Пить он начал примерно в четырнадцать и не бросил до сих пор. Да и вряд ли остановиться когда-нибудь.

Опять сделав большой глоток алкоголя, Занзас поморщился и недовольно скривился. Виски неприятно обжигал слизистые, но отказаться от него было невозможно. Хотелось ненадолго отдохнуть. А лишившись собственного тела, приходилось искать другие способы расслабления. И Хром, способная удерживать его в себе достаточно продолжительное время, идеально для этого подходила.

Подошедший к столику официант не удостоился даже одного короткого взгляда в свою сторону. Дух как пил до этого, так и продолжал пить, ни на что не обращая внимания. Немного подождав, как того требовали внутренние правила, работник кафе всё-таки решил первым начать разговор, осознав, что клиент так и будет молчать:

- Не могли бы Вы покинуть заведение?

Мужчина медленно перевёл взгляд на молодого человека, пытаясь сделать картинку перед глазами хоть немного чётче, но у него ничего не вышло.

— Нахуя? — хрипло — даже слишком — отозвалось тело Докуро.

— Мы закрываемся, — коротко сообщил официант.

— Блядь, — пробубнил себе под нос Занзас.

Полностью опустошив свой стакан и прихватив с собой недопитую бутылку виски, Хром, управляемая своим Хранителем, с трудом встала и на подкашивающихся ногах направилась к выходу, практически сразу забыв о человеке, который её побеспокоил. Колокольчик, весящий над входной дверью, уж слишком громко зазвенел, отчего пришлось с нескрываемой злобой скривиться.

Духа сейчас всё раздражало.

Даже алкоголь не помог забить на всё, напротив — только сильнее разжигал недовольство в душе. Если бы телом шамана управляла она сама, а не её напарник, то вряд ли бы вообще напилась, а если бы и поступила так, ни за чтобы не стала винить во всём – даже в самых незначительных мелочах – случайных прохожих. Они тут ни при чём.

Но мужчина считал иначе.

Оказавшись на улице, Докуро прошла от силы метров десять, после чего тяжело свалилась на землю и снова приложилась к бутылке, жадно проглатывая янтарную горькую жидкость. Мужчина оказался прав: чем больше пьёшь, тем меньше испытываешь неприятные чувства, которые всегда возникали при этом процессе. Этиловый спирт притупил абсолютно всё, в том числе и инстинкт самосохранения.

Когда в стеклянной таре осталась примерно половина её содержимого, шаманка снова встала на подкашивающиеся ноги и направилась к отелю. Сейчас его главной целью было найти и не свалиться под каким-то зданием по дороге, очнувшись только на следующее утро с тошнотой и неимоверной головной болью. Если перед глазами всё плыло и мозг не способен сложить цельную картинку окружающей среды, нарушение функций мозжечка – меньшее зло.

Даже простейшие прогулки по знакомым местам становились практически невозможными. Хотелось поскорее куда-то сесть и наконец допить всё, что осталось, а не тратить последние силы на такие ненужные вещи, как поход до отеля. Но после недавнего случая с убийством членов «Beretta» на улице подобное было просто непозволительным. Потерять последнюю возможность в виде тела Хром победить в Турнире…

Этого Занзас допустить не мог.

Хотелось даже после смерти почувствовать ту неимоверную эйфорию, которая непременно наступит после того, как он возьмёт в руки столь желанный артефакт. Что случится с японкой, его совершенно не интересовало. Пускай делает, что хочет. Хоть возвращается к «обычной» жизни, хоть дальше работает шаманом, хоть умирает.

Ему плевать.

С огромным трудом открыв входную дверь, мужчина грузно ввалился вглубь номера, споткнувшись о порог. От этого бутылка упала на пол и с громким звоном разбилась о паркет, а острые осколки, переливающиеся тысячей красок в слабом свете, который был включён в другом помещении, впились в худые ладони, с лёгкостью рассекая тонкую кожу.

— Ебать тебя в рот! — прорычал дух.

Гневу не было предела.

Ему совершенно не нравилась повышенная чувствительность тела Докуро. Оно слишком остро реагировало на любые раздражители, будь то обычное небольшое понижение температуры воздуха или ранение.

Когда мужчина был жив, он никогда не испытывал подобных неудобств. Но ради своей цели, которая была сейчас так близко, что можно было до неё дотянутся рукой, ему приходилось всё это терпеть.

В коридор выглянули Вайпер и Фонг, с которыми он разделился сегодня после боя. Мастер боевых искусств удивлённо смотрел на то, что происходило перед ним, не в силах поверить в реальность этого, а вот Маммон просто молча стояла в дверном проёме, недовольно оценивая то состояние Хром, в котором та сейчас находилась, пусть и не по своей воле. Занзас, по её мнению, сделал намного больше, нежели её сокомандница, для победы в Турнире.

— И как это понимать? — подала голос девушка.

— Пиздуй нахуй, — отозвался мужчина.

Разговаривать с этим человеком, с полом которого он до сих пор не определился из-за того, что вибрации Пламени были женскими, а поведение мужским, Занзасу совсем не хотелось. С трудом поднявшись на ноги, опираясь рукой о стену, он недовольно посмотрел на своих сокомандников. Дух не отрицал того, что они были весьма сильными, только вот никакой симпатии эти двое совершенно не вызывали.