- И вы встречались?
- Да. И довольно долго мы были счастливы вдвоём. Много времени прошло, прежде чем мы узнали друг друга. Я рассказала о своих родителях, о нашем семейном бизнесе, о брате, который ушёл служить, о своём первом и единственном парне, который бросил меня ради другой. Лин была более скрытной – её нелегко вывести на откровения. Но со временем я узнала, что её семья тоже богата, даже очень. Её отец в своё время заработал миллионы на бирже. Мать Лин давно умерла. Братьев или сестёр не было. В общем-то, Лин была единственной любимой дочерью заботливого папочки.. Тебе, наверное, это знакомо?
Узкие глаза вспыхнули гневом. Или это мне только показалось? Молчишь. Уже не обижаешься? Значит, тебе по-прежнему интересно. Это хорошо. Слушай, Бри.. Слушай.
- По правде говоря, Лин была избалованной девчонкой. Дорогие шмотки, туфли и сумочки из последних модных коллекций, — она была повёрнута на одежде. Обожала дорогие парфюмы и косметику, украшения… Это была настоящая страсть! И больше всего на свете ей нравилось демонстрировать всю эту красоту на себе, проводя ночи напролёт в барах и частных клубах. Но я всегда считала, что ей не нужны ни дорогие платья, ни тонны косметики. Она была прекрасна и безо всякой мишуры. Её тело, её тонкие черты лица, её бездонные тёмные глаза, в которых я могла тонуть часами. Но Лин никогда не изменяла себе… Сначала я ходила по клубам вместе с ней, ревновала к каждому случайному прохожему – а ведь с ориентацией Лин поводов для ревности было в 2 раза больше. Хотя она и твердила, что ей нужна только я. И всё же. Я верила и страшно боялась её потерять одновременно. А клубная жизнь быстро стала сказываться на моей учёбе. Лин тогда находилась в состоянии «поиска себя», как она говорила. Перед колледжем она взяла «свободный год», который затянулся уже на пару лет. Отец её был не доволен, но Лин клятвенно пообещала поступить в следующем году, пойдя по стопам любимого папочки. Расчувствовавшийся родитель снова позволил дочурке творить всё, что вздумается, под прикрытием подготовки к поступлению. Итак, я принялась закрывать быстро появившиеся пробелы, а Лин продолжала отрываться на вечеринках. Мы стали ссориться…
Поднимаю глаза, желая удостовериться, что ты слушаешь. Надо же. Следишь внимательно. Ловишь каждое слово, даже руки давно опустила – неловко теребишь в ладонях платок, а в сторону пакета с порошком даже не смотришь. Ладно, Бри. Я расскажу всё так, как было. Может, это будет тяжело для нас обеих, но ты должна услышать.
- Ссоры казались совсем глупыми и типичными для любых отношений. «Я учусь и стараюсь работать, а ты сутками пропадаешь в клубах! Мы почти не видимся», «Почему ты никуда со мной не ходишь? Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, когда я танцую, а не это стадо мужланов!»… После маленьких склок и громких криков, мы быстро мирились. Перемирие, как правило, заключалось в постели, а там всегда побеждала Лин. Я уступала ей и её очаровательным тёмным глазам. Однако однажды ссора оказалась серьёзнее, чем обычно. Даже не помню, с чего всё началось. Помню лишь, что я была по-настоящему обижена. Нам не удалось помириться под одеялом, и я даже на миг задумалась: а вдруг это закончится чем-то ужасным? Мы не виделись несколько дней. Я была готова сама умолять её на коленях не бросать меня. Но однажды вечером Лин просто появилась на пороге моей квартиры с двумя большими чемоданами, букетом моих любимых чайных роз и словами: «Прости меня». Она долго переживала из-за нашей ссоры, а потом на эмоциях выдала отцу, что влюблена в девушку. Надо сказать, я даже не задумывалась тогда о том, чтобы рассказать кому-либо правду о наших отношениях. Просто подруга. Близкая. Никому и в голову не приходило расспрашивать, что мы делаем, оставаясь наедине. Мои родители не поняли бы. Хотя… мне не представился случай проверить это. Так или иначе, отец Лин был суровым мужчиной, но… благоразумным. После долгой беседы он заявил: «Я не одобряю твой образ жизни, но это не значит, что я тебя не люблю. Ты всё равно моя дочь». Наверное, рыдания и истерики Лин возымели такой эффект, а может, отец действительно любил её больше жизни. Итак, он позволил Лин «временно пожить» у меня и даже выделил приличную сумму на оплату её проживания. Безусловно, мы были счастливы и полагали, что «временно» рано или поздно превратится в «навсегда».
Что это Бри? Ты улыбнулась? Как давно я не видела твоей улыбки. Но так ты даже больше походишь на Джеймса.
- Так началась наша новая совместная жизнь. И поначалу всё было просто прекрасно. Совместные ужины, общая постель, из которой так не хотелось выбираться по утрам. По очереди приготовленный завтрак, выходные вдвоём, когда не нужно никуда бежать, придумывать отмазы для родителей, почему ты пропадаешь где-то сутками напролёт. Отец Лины часто звонил. Меня он, безусловно, не жаловал, хоть и не высказывал открытого негатива – я просто чувствовала это в его тоне, когда он просил позвать к телефону Лин. Но мы обе были уверены, что со временем он окончательно смирится. С моими родителями было ещё проще. Им я сказала, что делю квартиру с подругой, чтобы сэкономить на квартплате. Они не возражали – ведь теперь я окончательно справлялась со счетами сама. В колледже учёба шла стабильно, а моя подработка оказалась более долговременной – меня повысили до менеджера в ресторане, теперь я могла себе позволить не только оплачивать половину квартиры (другую часть исправно вносила Лин из отцовских рук), но и тратить часть денег на себя и любимую девушку. Но, надо сказать, Лин была дорогим удовольствием. Ничто не могло убить в ней любовь к дизайнерской одежде, драгоценностям и прочим спутницам дочери миллионера. Отец ограничивался только переводом денежных средств, а они почти полностью уходили на бытовые нужды. Что уж говорить про бесконечные траты на бары и ночные клубы? Мои скромные финансы позволяли лишь изредка баловать её золотыми серёжками с фианитами, да букетом лилий ко Дню Святого Валентина. По теме финансов и побежала первая трещина в наших отношениях.
- Вы же не расстались из-за денег? – твой голос осмелел. Ты будто напрочь забыла всё то, что было до начала разговора. Ладно. Ты ещё успеешь вспомнить. Не раз.
- Конечно, нет. Причин было гораздо больше. И это случилось не так скоро, как ты думаешь. Сначала мы просто стали отдаляться. Я всё чаще поворачивалась к ней спиной – голова действительно болела после тяжёлых трудовых будней и полночной зубрёжки конспектов. А Лин, возвращаясь на рассвете из очередного клуба, хотела видеть в своей постели страстную любовницу. Мы ссорились, потом мирились, а потом снова ссорились. Я продолжала дарить ей подарки, которые она принимала без энтузиазма и никогда не носила. Не тот уровень. А однажды я пришла с работы и увидела Лин, прихорашивающуюся возле зеркала перед чуть ли не еженочным походом в бар. На ней было новое синее платье – удивительно красивое, но главное, дорогое. Я в этом не сомневалось: за годы отношений с Лин я научилась разбираться в фирменных шмотках и известных брендах. Стоимость этого платья мне было даже страшно произнести вслух. На мой вопрос, откуда это, я услышала безразличный голос: «Это старое. Просто в шкафу завалялось. Я про него совсем забыла»… Ложь. До последнего слова ложь. Я знала, что Лин никогда не забудет ни про одну свою драгоценную тряпку. Да и все вещи в этой квартире я знала наизусть. Это было новое платье. Новое и безумно дорогое. И я даже не могла представить, откуда оно появилось. Впрочем, долго искать ответ не пришлось.
- Почему? — перебиваешь меня торопливо, словно боишься, что вновь замечтаюсь.
- Когда пришёл ежемесячный счёт за квартиру, я не обнаружила привычного чека от отца Лин. Любимая только безразлично пожала плечами: «Наверное, забыл. С кем не бывает». Но я всё понимала. Такие люди, как он, ничего не забывают. За них вообще все дела выполняет армия помощников, ассистентов и секретарей. Просто Лина давно получила этот чек и обналичила его ради очередной дорогой игрушки.
- И что ты сделала?
