– Пойдем. Надо зарыть эту тварь…

Ах, да!.. Они же были на зоне, в мастерской. И как раз конец работы. Все правильно. Вот и звонок звенит. Так что, значит, на построение?..

А звонок все звенел и звенел, чтоб им сдохнуть!.. Да слышу я, слышу… Сейчас, только инструмент приберу.

Вадим открыл глаза. Снова зазвонили. Вот черт, кто бы это мог быть? Вадим натянул брюки и, пошатываясь со сна, побрел в прихожую.

3

Массивную железную дверь, ведущую в подъезд, украшал кодовый замок. Подобные замки, в ряду прочего, давно стали приметой нашего времени – времени войны с террором, так же как бумажные полоски крест-накрест на окнах – времени другой войны, Отечественной. Да и толку, честно говоря, что от того, что от другого… Впрочем, речь не об этом.

В данном случае замок был чистой фикцией. Он был сломан, сломан давно, и Вика об этом прекрасно знала. Поэтому она просто потянула тяжелую дверь на себя. Дверь нехотя открылась.

Вадим, конечно же, уже спал. Звонить пришлось долго. Наконец, он открыл, босой и голый по пояс, и долго смотрел на нее, похоже не узнавая спросонья.

Наконец он тряхнул головой, отгоняя остатки сна и, сказав: – Проходи, – отошел от двери, пропуская ее в прихожую.

– Так… – сказал Вадим, заперев за ней дверь, – Тут у меня, – он кивнул головой в сторону одной из дверей, – человек спит. Соседа пьяного жена выгнала, – счел он необходимым пояснить сказанное. – Пойдем на кухню. Там вроде в чайнике вода оставалась. Сейчас вскипячу, кофейку выпьем. А то я что-то никак не проснусь.

На кухне он посадил Вику к столу и, проверив предварительно наличие воды в чайнике, поставил его на конфорку. Вскоре чайник уютно зашумел. Воды там видать, и вправду оставалось немного.

– Рассказывай, – сказал Вадим, сев, наконец, напротив.

– Ужасная история, Вадим, – начала Вика. – Меня сегодня, то есть вчера уже, конечно, – поправилась она, – меня пригласили на день рождения. Я там была с одним своим знакомым, его Славик зовут…

Вика рассказывала спокойно, стараясь не путаться, не торопиться и не повторяться. Она репетировала этот рассказ пока шла сюда от своего дома. Поэтому заняло все это совсем немного времени. Даже слегка обидно: все, что с ней произошло за последние три часа, уложилось в трехминутное повествование.

Но Вадиму, похоже, этого было достаточно.

– Так, ясно, – сказал он, когда Вика закончила. – Посиди тут минутку. Пей пока кофе. Я сейчас.

И вышел из кухни.

– Значит, так: – сказал он, вернувшись, – я сейчас вызвал такси. Будет где-то минут через пять-десять. Поедем.

– Ага… – несколько растерянно произнесла Вика. Она пока что только успела рассказать о том, что произошло. Попросить Вадима она еще ни о чем не успела, и, пока он уходил, как раз прикидывала, в какой форме удобнее всего приступить к этому.

– Скажи-ка мне пока, – попросил ее Вадим, снова усаживаясь напротив, – Славик этот, это кто такой?

– Ну, его фамилия Ордынцев, – начала Вика. – Мы с ним в школе в одном классе учились. Он сын того самого Ордынцева…

– Какого – того самого?

– Ну как, какого?.. Ты что, не здешний, что ли? На улице плакаты видел? Листовки всякие предвыборные?..

– А-а!.. Ну, да… Вроде припоминаю. Так он в губернаторы лезет, что ли, этот Ордынцев?

– Ну, в общем, можно сказать и так. – Вику несколько покоробил тон Вадима. К Ордынцеву она относилась неплохо, и не только потому, что он был отцом Славика. Такого ректора еще поискать, да и вообще…

– Ясно, – закрыл тему Вадим. – А день рождения-то у кого был? Кто такая эта подруга?

– Светка Полонская. Мы с ней в одной группе…

– Понял, – перебил ее Олег. – А ее приятель?

– Я его не знаю. Первый раз видела. Здоровый такой парень. Виктор его зовут, а фамилию я не знаю.

– Значит, они как ушли, так и с концами?

– Ну да. Я, знаешь, подумала, что Славика могли убить, спутав с этим самым Виктором. Никто же не знал, что мы туда поедем.

– Возможно, – согласился Олег. И тут же воскликнул, вскакивая: – Ага! Это за нами.

Из комнаты доносилась трель телефонного звонка.

Дорогу Вика, как ни странно, запомнила и они доехали довольно быстро, ни разу не заплутав в темноте. Такси отпустили не доезжая до дома. Во двор вошли пешком.

– Так, значит, ты где-нибудь здесь посиди неподалеку, чтоб сама входную дверь видела, а тебя было незаметно, – инструктировал Вику Вадим. – Эх, жаль, телефонов нет, ни у тебя, ни у меня. А то могла бы позвонить в случае чего. Ладно, так прорвемся. Держи-ка вот, – он протянул Вике ключи.

– Что это? Зачем?

– Так, на всякий случай. Там же у меня человек заперт остался. Ты уж его, если что, выпусти, не забудь. Ну и вообще, рыбки там, в общем, сама знаешь… Ладно. Пошел.

И он пошел, сутулясь и не оборачиваясь.

– Господи, помоги, Господи, помоги… – шептала Вика ему вслед.

Та-а-ак… Ну и ну!.. Надо же так искромсать человека. Родная мать, поди, сейчас не узнает. Вадим стоял, сокрушенно покачивая головой, над изуродованным телом Славика, лежащим в начавшей уже подсыхать луже крови.

– Да-а!.. Ну что же, однако… произнес он вслух. – Пора, однако, за дело.

Он прошел в ванную и нашел там сиротливо болтавшееся на гвоздике полотенце.

– Сойдет, – одобрил он.

Нож он нашел быстро. Большой раскладной нож с выбрасывающимся лезвием, довольно тупым, кстати, и стопором. Вадим аккуратно вытер его полотенцем и бросил на кровать.

Теперь – сумочку.

Сумочки нигде не было. Ее не было ни в гостиной, где Вадим обшарил и шкаф, и стенку, благо они были практически пусты, снял сиденье с дивана и долго шарил под ним самим, пачкаясь в пыли. Не было сумочки и на кухне, как не оказалось ее ни в ванной, ни в туалете, ни в прихожей. Ту комнату, где произошло убийство и где лежал труп, Вадим оставил напоследок, надеясь найти эту проклятую сумочку где-нибудь в другом месте. Не вышло.

В той комнате – видимо, спальне, стояла большая кровать, и, поскольку никакой швабры и никакого веника в квартире не обнаружилось, пришлось опять ложиться на пол и протискиваться под нее самому. И тщетно. Сумочки там тоже не было. Вадим снял с постели смятое покрывало под которым не обнаружил ничего, кроме голого матраса. Там не было не только сумочки, там не было ни простыни, ни одеял, как будто на ней никто и не собирался спать, как будто это была бутафория. Вадим вспомнил, что он вообще нигде никакого белья не обнаружил.

– Ах, да!.. – произнес он вслух. – Ее же только что купили. Еще не обжились. Понятно.

Однако, это все было пустое. Главного это не меняло и не отменяло: сумочку надо было найти во что бы то ни стало, а ее проклятой, нигде не было.

В тумбочках, стоявших в почетном карауле с обеих сторон изголовья, причем одна из них, пострадав во время драки, лежала на боку и была вся измазана кровью, в тумбочках сумочки тоже не оказалось.

Наконец, осталось одно место, одно-единственное, где Вадим еще не успел посмотреть, и куда заглядывать ему совсем, честно говоря, не хотелось. Предстояло обшарить сам труп и место на полу под ним. Он, конечно, вполне мог лежать на этой самой сумочке. Да, судя по всему, так оно и было. Раз больше ее нигде не было. А ведь где-то же она должна была быть. Ну, правда, разве что… Разве что ее прихватили с собой убийцы. Или убийца. Но Вадиму почему-то казалось, что тут был не один человек. Он и сам не знал, почему. Казалось, и все.

– Но зачем она им могла понадобиться? – рассуждал про себя Вадим, стараясь не столько докопаться до истины, сколько отвлечься от того, что ему предстояло сделать. – Гораздо проще было вынуть то, что там лежало – ну, деньги там, ключи, паспорт, телефон, чем забирать саму сумочку. – Ему пришлось встать в скользкую лужу, иначе к трупу было просто не подобраться. – Вот, – ворчал он тихонько, – теперь туфли придется мыть.