Крытые потемневшей соломой пестрые строения были повернуты, как в сказке: "к лесу передом", а к реке задом. Обширное пространство между рекой и подворьями занимали сады и огороды, а чтобы попасть на свое поле, крестьянину достаточно было просто выйти со двора и перейти утоптанную людьми и скотом улицу. Узкие полоски расчищенных полей тянулись к видневшейся вдали темной стене девственного нетронутого леса, росшего здесь от начала времен. Вековые, непролазные чащи окружали поля и саму деревню с трех сторон. Единственной артерией связывавшей этот "медвежий угол" с густонаселенными областями королевства являлась полноводная река Гарган, по которой могли проходить даже крупные парусные суда.
Из единой, если можно так выразиться, гармонии выбивалась лишь одна постройка, возведенная у самого подножия восточного холма. Речь здесь о длинном здании, имевшем два полных этажа, жилую мансарду с застекленными окнами и сверх нее чердак под высоченной крутой крышей с плоскими каминными трубами. В отличии от всех прочих деревенских строений это здание было повернуто своим фасадом не к лесу, а к реке, у самого берега которой оно собственно и стояло.
Этой самой большой постройкой в селении, как не сложно догадаться, являлась таверна, возведенная неким Гунтером Фраем, поселившимся в Лысых холмах вместе с женой и двумя детьми двадцать лет назад. Со временем семейство Фраев увеличилось. К двум подросшим мальчишкам прибавились две девочки очень похожие на мать Ирму - такие же курносые, конопатые с густой гривой огненно-рыжих волос. Сыновей Фраи называли близнецами, что вызывало в деревне нескончаемые пересуды. Больно уж разными были парни для близнецов, и с каждым годом эта разница становилась все заметней. Михель, тот видно, в отца пошел. И лицо, как блин круглое и нос картошкой и волосы, как у Гунтера - цвета соломы пшеничной. Фигура опять же, что у отца, что у сына - поперек себя шире. Коренастые, коротконогие, пузатые, ровно гномы какие-то. А вот Ульрик другой. От своего братца он отличался, как породистый жеребец от крестьянского мерина. Его темные каштановые кудри вызывали зависть у иных девиц, до того они были густые и волнистые. Нос Ульрик имел тонкий с легкой горбинкой, брови вразлёт. Лоб высокий. Губы крупные, малость пухловатые были четко и изящно очерчены, но женственного вида они парню не придавали потому как, располагались над довольно массивным подбородком, делавшим вкупе с широкими скулами лицо Ульрика вполне достойным мужчины сурового и мужественного. К названому образу следует добавить еще и светлые, как небо севера глаза, напоминавшие матовую сталь гномов. Что касается фигуры, то шириною плеч Ульрик мог поспорить с отцом, а ростом превосходил его на голову. И быть бы ему первым парнем на деревне и женихом завидным, кабы не посмеялись над ним боги, наделив дюжего красавца скудным разумом.
Глава 4
Волков сбежал с пригорка прямо в разбитый за таверной сад, пронесся по петлявшей меж деревьев тропинке и заскочил в раскрытую настежь дверь кухни. Там он на несколько секунд задержался, выровнял дыхание и вооружился. Кухня делила таверну на две неравные части и имела три двери.
Одна из них выходила в сад, другая вела в большой обеденный зал, а через третью дверь можно было пройти в малый зал для благородных. Поскольку голоса доносились из общего зала, то туда Сергей и направился. Поначалу ему было страшно до дрожи в коленях, но отступать было нельзя. Волков ясно понимал: стоит лишь единожды поддаться слабости - дальше покатишься вниз по наклонной, без возможности вернуть себе самоуважение.
Придушив, возмущенно пискнувший страх, Сергей толкнул слегка приоткрытую дверь заостренным носком сапога и решительно шагнул через порог. В правой руке он держал широкий топор, выдернутый из колоды для рубки мяса, а в левой - большой разделочный нож.
Одного беглого взгляда хватило, чтобы оценить обстановку. Дверь, через которую вошел Волков, располагалась между парадным входом и длинной дубовой стойкой, на которой разливали напитки для посетителей таверны. Вдоль выбеленных стен под раскрытыми по теплому времени окнами были расставлены в два ряда массивные столы с лавками. Часть дальней стены занимал громадный камин, сдвинутый вправо подальше от деревянной лестницы, ведущей на второй этаж. В данный момент главные события разворачивались как раз около этого камина. Там сбилось в кучу большое семейство Фраев, включавшее кроме старшего поколения, еще и Михеля с молодой женой, прижимавшей к груди недавно родившегося ребенка, второго, чуть постарше, держал сам Михель. Рядом с сыном и невесткой стояла бледная Ирма и крепко обнимала, прижавшихся к ней дочерей. Растерянный, перепуганный Гунтер пытался заслонить собой жену, детей и внуков. Позади хозяев тряслись и всхлипывали четыре служанки. Беззащитную группу обступали полукругом семеро вооруженных мужчин, напоминавших волчью стаю, окружившую отбившихся от отары овец.
Мужчины были одеты в серые и коричневые приталенные куртки со стоячими воротниками и множеством густо пришитых деревянных пуговиц. Полы курток доходили до середины бедер, рукава очень широкие у плеч ниже локтей были сильно заужены. Узкие холщовые штаны были заправлены в короткие сапожки с заостренными носками, их разрезные голенища застегивались с боков на ремешки с пряжками. На широких поясах бандитов справа висели ножи или кинжалы, а слева - оружие подлинней.
Непривычная одежда участников драмы в первое мгновенье вызвала у Волкова иллюзию театральной постановки, несмотря на то, что он и сам был одет в точно такую же куртку только из более тонкого холста. Трудно ему было вот так сразу перестроиться на адекватное восприятие иного мира, иных порядков, иной жизни.
- Где Ульрик? Отвечай! - рявкнул на Гунтера один из мужчин, и звук его голоса гулко раскатился по всему залу.
Ответ отца главарю разбойников Волков не расслышал. Да он особо и не прислушивался, поскольку уже начал действовать, по только что родившемуся плану. На всякий случай, Сергей решил, до поры до времени, оставаться в образе деревенского дурачка. С воплем достойным самца орангутанга он выскочил на середину зала и, скорчив страшную рожу, заорал: "Прочь из нашего дома! Убирайтесь! Убью!". В подтверждении своих слов Волков запустил топором в стоявшего с краю бандита, так чтобы не задеть никого из родственников. Тяжелый мясницкий топор не годился для метания, поэтому Сергей швырнул его не из-за спины, как томагавк, а сбоку в горизонтальной плоскости. Разбойник, в которого был нацелен удар, легко увернулся от тяжелого снаряда, а оставшийся с одним ножом "деревенский дурачок" замер с открытым ртом и выпученными глазами.
- Убей его! - кивнул одному из своих подручных предводитель бандитов, даже не прикоснувшийся к висевшему на поясе клинку, в то время как все остальные дружно обнажили оружие.
Как успел отметить Сергей, вооружение шайки было довольно пестрым. Кто-то держал в руке короткий широкий меч типа кацбальгера, только без дуг у перекрестья, кто-то покачивал тяжелым сильно расширенным к концу фальчионом. Но самым популярным оружием в этой банде, похоже, были слабоизогнутые двуручные сабли - близкий аналог земных гросс-мессеров.
Как только вооруженный длинной саблей разбойник, повинуясь приказу атамана, сделал первый шаг, Волков лихо крутнулся на месте и бросился назад в кухню. Вихрем промчавшись через зал, Сергей влетел в кухонную дверь и повернул на девяносто градусов так резко, что едва не врезался по инерции в заставленный посудой стол. Дальше он выскочил в сад и здесь, наконец-то "затормозил". Остановившись, Волков развернулся к двери, одновременно перебросив разделочный нож из левой руки в правую. Сейчас по его плану наступал черед магии, с которой имелись некоторые проблемы.
